Возвращение домой

Золотые лучи солнца лились на зеленую траву и кроны деревьев, все это создавало ощущение покоя. Шелли миновала памятник ветеранам войны и остановила машину на пустовавшей автостоянке.

Она вышла из машины, заперла ее и вдруг подумала: кажется, невероятно давно Марко сообщил ей свою новость и перевернул всю ее безмятежную жизнь; а на самом деле случилось это всего два дня назад. Два дня переездов и перелетов, задержек и каких-то важных перемен в себе.

Шелли зашагала в сторону моря. Навстречу шел маленький мальчик с футбольным мячом под мышкой, сопровождаемый отцом. Большие глаза мальчика взглянули на нее с интересом, и она улыбнулась в ответ.

— Кто эта тетя? — услышала она детский голос, когда папа с мальчиком уже прошли мимо.

— Ш-ш-ш… Не знаю. Не надо так смотреть, Майкл. Это невежливо.

Неужели она так необычно выглядит? Возможно, ее льняной костюм и высокие кожаные сапоги уместнее смотрелись бы не в скромном провинциальном поселке, а где-нибудь в Милане — городе высокой моды.

Стоял замечательно прохладный осенний день, и ветер трепал коротко подстриженные волосы Шелли, когда она проходила мимо аккуратных домиков, ухоженных садов и откровенно-бесхитростных вывесок: «Вид на Море», «Вид на Остров», «Вид на Океан».

Вскоре ветер усилился, огромное небо по-прежнему сверкало над головой. Шелли сделала глубокий вдох, ступила на каменистый пляж и наконец-то по-настоящему увидела море.

На платиново-синих волнах плясали золотистые блики, а вдали лодка с багровым парусом колыхалась среди стальной водной глади — словно картинка из детской книжки. Прямо перед Шелли лежал, глубоко погрузившись в воду, остров Уайт [1], похожий на спящего кота. До него было четыре мили, но фокусы перспективы заставляли верить, что он гораздо ближе, поэтому в детстве Шелли часами просиживала на берегу и тщетно старалась добросить камни до острова.

Годы спустя на этом же берегу под луной проходили пикники, а еще позже при яростных порывах ветра Дрю в первый раз прижал ее к себе и поцеловал…

Лишь заунывные крики чаек вмешивались в монотонный плеск прибоя, а она долго-долго стояла у воды, пока ее внимание не привлекло какое-то движение. Она медленно повернула голову в сторону заката.

Там двигался черный силуэт человека, а у ног его резвилось бледное пятно — собака. Шелли рассеянно следила за ними.

Пес бежал в полосе тумана на береговой линии и лаял, поворачивая голову назад, чтобы привлечь к себе внимание хозяина. Но человек оставался безразличным, он брел с опущенной головой, погруженный в свои мысли.

Что-то в этой парочке было невыразимо странное. Когда они приблизились, Шелли нахмурилась. К ней приходило невозможное узнавание, и сердце все сильнее билось в груди по мере того, как подозрение превращалось в уверенность.

Дрю!

Он уже почти поравнялся с ней, и ошибиться было невозможно. Дрю все еще не замечал ее — в отличие от собаки, и Шелли приоткрыла рот, все еще не веря.

— Флетчер! — выдохнула она и тихонько свистнула, не успев остановить себя.

Собака насторожила уши и, со всем возможным рвением, понеслась к ней. Шелли взвизгнула, когда ком бледно-желтой шерсти едва не сбил ее с ног.

— Флетчер! — жалобно произнесла она.

И неожиданно села, больно ударившись о камни. У нее перехватило дыхание, когда шершавый язык пса скользнул по ее щеке.

— Дюк! К ноге! — раздалась резкая, яростная команда, и пес немедленно отскочил и завилял хвостом; человек тем временем приблизился. — Отойди от нее сейчас же, Дюк!

Собака, явно не привыкшая к подобному жесткому тону, заскулила и съежилась у волнореза.

Шелли моргнула от удивления, стараясь в то же время восстановить дыхание. Дюк? Она сидела на ветру в беспомощной позе, льняная юбка задралась высоко на бедрах, а на нее взирали два до крайности изумленных глаза.

— Шелли Тернер, — констатировал мужской голос.

— Она самая, — шепотом отозвалась Шелли, стараясь собраться с духом, так как не была готова к столь сладко-ядовитой интонации.

— И какая же злая колдунья вновь зашвырнула тебя в наш город, котенок?

Обращение «котенок» было для него обычным, но боли оно не уняло.

— Вовсе не колдунья. Я приехала на машине.

Она улыбнулась, как будто разговаривать с мужчинами, похожими на черных ангелов-мстителей, ей приходилось ежедневно.

— И что же ты теперь здесь делаешь?

— Что значит — теперь? Сижу на мокрой гальке и стужу мягкое место!

Лицо его оставалось каменным, но он все же автоматически протянул руку, чтобы помочь ей подняться.

— Спасибо.

Она ухватилась за его руку, и собственные холодные пальцы показались ей бескровными в его теплой мозолистой руке. От порыва ветра у нее захватило дух.

Он наклонился и второй рукой подхватил ее за локоть, рывком поднял на ноги, но не отпустил. И не оттолкнул. Наверное, понимал, что ее колени еще дрожат и она на ногах не удержится. И не заговорил, только молча изучал ее пристальным жестким взглядом, пока она жадно глотала соленый воздух.

Его она не видела со дня похорон своей матери, когда он просто стоял в церкви в темном углу. Тогда на нем был новый, с иголочки, костюм — впервые жители Милмута увидели его в костюме. Должно быть, он специально приобрел костюм ради этой церемонии. Шелли была тронута. Более чем тронута.

Но тогда они почти не разговаривали; Шелли лишь поблагодарила его за присутствие, а он высокомерно отозвался: ей, мол, известно, как сильно он любил ее мать. Что было правдой.

Еще он прислал большой букет астр, чьи желтые головки светились, как солнышки. Такие цветы не принято присылать на похороны, но эти цветы мать Шелли любила больше всех прочих. Когда Шелли их увидела, то не смогла сдержать слезы…

А сейчас ее сердце билось как сумасшедшее — из-за того, что она встретила его вновь. Прошло много времени… Она почувствовала нечто вроде шока, когда ей вдруг стало ясно, как же много времени прошло.

Она не отрывала от него взгляда.

В уголках его глаз появились морщинки, которых раньше не было; Шелли спросила себя, что же послужило причиной их появления. Волосы по-прежнему густые, такие же взъерошенные, темные, с выгоревшими на солнце кончиками.

Он выше Марко, он едва ли не самый высокий мужчина из всех, кого Шелли доводилось встречать. На нем выцветшие джинсы того же цвета, что и вечернее небо, и синий свитер — под цвет его глаз.

У Шелли вдруг мелькнула невольная мысль: она сошла с ума, раз его оставила. Не самая мудрая мысль. Не стоит желать несбыточного, историю переписать невозможно. А если бы и было возможно… Его недружелюбный взгляд ясно свидетельствует о том, что ему этого не хочется.

— Привет, Дрю, — наконец выговорила она, и тогда он отпустил ее. — Так это не Флетчер?

— Да что ты! Когда ты уехала, Флетчер был чуть ли не инвалидом! Во всяком случае, не скакал, как щенок. Дюк не мой. — Он все еще неприветливо смотрел на нее. — Я просто гуляю с ним по просьбе одного человека.

— Я его знаю?

Вопрос вырвался у нее прежде, чем она сообразила, что не имеет никакого права на вопросы подобного рода.

Он, по всей видимости, придерживался того же мнения.

— Допустим, я скажу, что гуляю с ним по просьбе одной милой пожилой дамы, что тогда?

Как ни странно, она была готова ему поверить.

— А я тебе скажу, что ты образцовый гражданин. Что ты на это ответишь?

— Ты в самом деле так думаешь?

Шелли заколебалась. Она привыкла к тому, что мужчины глазеют на нее. Именно так они вели себя в Италии. Там считается, что смотреть на женщину с неприкрытым восхищением — как на шедевр живописи — это нормально.

Но от взгляда Дрю ей становилось не по себе.

— Что ты с собой сделала? — произнес он недоверчиво.

И тут же она почувствовала себя Золушкой перед перевоплощением.

—  Сделалас собой? — переспросила она с неподдельным гневом. — Что ты хочешь этим сказать?

1

Уайт — принадлежащий Великобритании остров в проливе Ла-Манш. Популярный центр туризма и отдыха. — Здесь и далее прим. перев.