Кембриджский затворник

— Конечно, смогу. Доверьтесь мне. — Она сделала глоток из бокала. — Где будем проводить?

— В моем доме в Кембридже, — ответил Сэм, не задумываясь. — А не установить ли нам большой шатер в саду? — он вопросительно уставился на нес. — Хотя, с другой стороны, будет слишком холодно устраивать бал в шатре в такое время года, а? В феврале.

Фрэн покачала головой, выражая несогласие.

— Ничего не холодно. Сейчас делают такие шатры, что в них зимой так же тепло и уютно, как во дворце.

— Вы уверены? — поддразнил он се.

— Да, уверена. — Фрэн торопливо отпила еще несколько глотков, стараясь уклониться от его пронизывающего взгляда. Она чувствовала, что щеки ее горят. — Но тем не менее Лондон — более подходящее место для таких целей, особенно если среди гостей есть такие, кто прилетят па торжество из дальних мест.

Сэм упрямо сжал губы.

— Ни в коем случае. Если гости смогут позволить себе перелет, они найдут средства на переезд от Лондона до Кембриджа и на отель на ночь.

Фрэн помахала перед лицом блокнотом, как веером. Сейчас она жалела, что оделась так тепло, в шерстяное платье. Надо было надеть что-нибудь полегче. Неужели всем женщинам жарко в его обществе?

— Вы, кажется, немного взволнованы? — мягко заметил Сэм.

— Нет!

— Да, — промычал он, скользя взглядом по ее разгоряченным щекам. — Я еще не ослеп.

Его взгляд был таким волнующим, что Фрэн едва не потеряла сознание. Чтобы показать, что она чувствует себя хорошо, Фрэн нарисовала па полях совершенно ненужный знак вопроса и внушительным голосом произнесла:

— Мы еще не обсудили сам процесс.

— Тогда давайте обсудим.

— Вы решили отдать прибыль в дар благотворительным организациям?

— В ответ на то, что эти благотворительные организации перечисляют мне деньги в швейцарский банк? Хотя да, я решил. Вся прибыль будет перечислена на счет кардиологического отделения местной детской больницы.

— Очень благородно, — сказала она негромко. — Педиатрия часто становится объектом благотворительных акций.

— У меня такое впечатление, что вы шокированы моими планами.

Нет, не шокирована. Удивлена. Потому что мужчины, безжалостно использующие наивных женщин как сексуальный объект, обычно не очень беспокоятся относительно нужд больных детей.

— Почему я, собственно, должна быть шокирована?

— Я хорошо улавливаю сигналы. И сейчас начинаю разочаровываться, получая с вашей стороны такое огромное количество сигналов. — Он улыбнулся с оттенком загадочности и налил себе вина. — Я только не понял еще, почему.

— Ерунда какая-то! — воскликнула Фрэн.

— Неужели? — парировал Сэм, насмешливо улыбаясь. — Как бы то ни было, — продолжил он, поставив бокал на стол и моментально сделавшись серьезным, — я хочу, чтобы на торжестве присутствовало как можно больше врачей и медсестер.

Фрэн принялась сосредоточенно разглядывать зелень на своей тарелке. Когда она подняла глаза, Сэм вес так же испытующе смотрел на нее.

— Что-то не так? — спросил он. Фрэн пожала плечами.

— Видите ли, в Англии врачи и медсестры зарабатывают не так уж много.

— Как будто я этого не знаю, — мрачно парировал он.

Фрэн растерялась. Соблазнитель явно не должен испытывать симпатии к малооплачиваемым работникам сферы обслуживания. Впрочем, если он обладает мощным либидо, это еще не говорит о том, что у него доброе сердце.

— Следовательно, мы должны искусственно занижать цену билетов, чтобы медики могли себе позволить купить их, не так ли?

— Не так, — покачал головой Сэм. — Госпитальные работники действительно будут покупать билеты по субсидированной цене. А вот богатым придется платить больше!

— Господи боже мой! — воскликнула Фрэн, краем глаза наблюдая, как официант ставит перед ней тарелку с подрумяненной куриной грудкой, украшенной овощами и зеленью. — Да вы просто новоявленный Робин Гуд!

Сэм нахмурился. Его мозг не успевал справляться с теми сигналами, которыми Фрэн его бомбардировала. Он многого не понимал. Она всегда такая колючая? Интересный, надо признать, характер у дамочки…

— Ну, если на торжестве будут представители групп населения с разными уровнями доходов, это даже интереснее, — заметил он. — Если вы соберете вместе только богатых, они не найдут ничего лучшего, как сравнивать свои доходы и ворчать по поводу обслуживания!

Фрэн нервно рассмеялась. Выходит, у него есть что-то наподобие социального сознания. Ах-ах! Сейчас прямо венчик появится вокруг лба!

— Обрамление шатра огоньками, — продолжала Фрэн. — Вы предпочитаете что-нибудь особенное?

— Нет.

— Какие-нибудь требования относительно еды, закусок?

— Нет. — Сэм пожал широкими плечами и едва заметно улыбнулся. — За это я вам и плачу деньги, дорогая моя.

— А бюджет? — спросила Фрэн, чувствуя, как сердце бьется о грудную клетку.

Сэм назвал сумму и вопросительно посмотрел на нес.

Этого не проведешь, соображает. Фрэн кивнула.

— Как раз столько, сколько надо. Неограниченные бюджеты обязательно приводят к напрасным тратам, а ограниченный бюджет всегда напоминает о пределе. — Она немного помедлила. — А кстати, какова главная причина, побудившая вас дать этот бал?

— Вы имеете в виду, что по моему виду я не похож на тех, кто даст балы?

— Не похожи.

Тс, кто дает балы, обычно не проводят часы напролет наедине с книгами. Даже Рози сказала, что это для него что-то совершенно неестественное.

Сэм пожал плечами.

— Я познакомился недавно с хирургом-кардиологом на одной тусовке, и он сказал мне, что закатил бы бал еще круче, были бы деньги.

— Так вы решили заработать? — Фрэн щелкнула пальцами.

— Именно, — передразнивая ее, щелкнул пальцами Сэм.

— О-о-о! — произнесла Фрэн.

— О-о-о! — опять передразнил ее Сэм и поддел вилкой кусочек жареной картошки. — Ну хорошо, хватит об этом бале. О чем поговорим?

Фрэн отрезала кусочек курицы.

— Знаете, — сказал Сэм, не ожидая ответа, — я представлял вас совсем другой.

Я тоже, подумала Фрэн.

— И какой же вы меня представляли? — спросила она.

— Я думал, что организатор торжеств — это будет такая… шикарная женщина.

— Спасибо!

— Такая, к которой все тянутся.

— А я не такая?

— Нет, — он покачал головой.

Фрэн унеслась мыслями очень далеко отсюда. Недосягаемая. Сэм внимательно наблюдая за Фрэн. Эта не поддастся страсти, будет сопротивляться до последнего.

— Вы из тех, кто ложится в постельку вся чистенькая, в белой ночной рубашечке, почистив зубки, от вас пахнет свежестью и мятой, — хрипловато проговорил он.

От звука его голоса Фрэн замерла. Что-то сжалось внутри в теплый плотный комок — старое забытое чувство, которое, как она думала, было убито после Шолто навсегда. Единственное, о чем не предупредила ее Рози, так это о том, что сама Фрэн может снова влюбиться! И это после развода с Шолто! Она была уверена, что у нее выработался стойкий иммунитет.

— Это что же, комплимент? — спросила Фрэн.

— Если хотите, да. Разве неправда?

— Я не намерена просвещать вас, в чем я ложусь спать.

Ее замкнутость начинала его интриговать еще сильнее. Большинство женщин рассказывали ему о своей жизни почти сразу же после знакомства.

— Вы действительно работали на радио?

— Кто вам сказал?

— Кормак, — с довольной улыбкой сообщил Сэм. — Он считает, что вы были там совершенно незаменимым человеком.

— И правильно считает, — кивнула Фрэн, соображая про себя, зачем Кормак так подробно говорил о ней.

— Как вам удалось туда устроиться?

— Случайно. Я тогда жила в Лондоне, работала в большом универмаге.

— Скучная работа?

— Очень. Каждый четверг мы с девочками ходили в паб и как-то раз увидели там компанию ребят из Ирландии, которые приехали в Лондон провести отпуск. Один из них стал мне рассказывать о своих проблемах…

— Это был ваш будущий муж, с которым вы сейчас в разводе? — неожиданно спросил Сэм.