Страница 9 из 12
Алексей Данилов
Гадкое чувство, разумеется, осталось у меня после разговора с бывшей маминой коллегой. В том, что у папули были любовницы, я и не сомневался. Они с непреходящей регулярностью сменяли друг дружку после того, как мамы не стало. Значит, ничего особенного, чтобы одна-две-три были при ее жизни. Батя мой считался мужчиной видным, властным, а с некоторых пор и богатым. Даже трудно себе представить, чтоб у советского директора завода не было бы любовницы. Но я не мог допустить мысли, чтобы наличие у него любовницы стало причиной маминой смерти. Живая, бодрая, жизнерадостная, неунывающая – такой она запомнилась мне. Такой ее вспоминали все вокруг. И чтобы она покончила с собой? Да еще столь варварски и некрасиво (с точки зрения визуальных последствий) – бросилась с обрыва? Никогда я не поверю. Она б скорее моего папашу с обрыва сбросила. Или довела б его до того, чтоб он сам сбросился. Хотя это я, пожалуй, завираю. Если мои воспоминания о матери еще можно считать приукрашенными безудержной детской любовью – то отца не стало, когда мне уже за двадцать было. И его-то я не просто помнил, но – знал. В том числе просвечивал его – благодаря своим экстраординарным способностям. И, да: был он харизматичным, властным, жестким, твердым. Он порой плутовал, привирал, жульничал – а как иначе может жить у нас крупный руководитель! Но чего-чего, а крови на нем нет. Ни несговорчивых конкурентов, ни тем более кого-то из семьи. Особенно мамы.
Поэтому разговоры худой крысы, все ее гнусные намеки оставили у меня неприятное ощущение вроде изжоги. Но сработал настоящий метод Яго: достаточно посеять сомнение. Потому что когда я вернулся с террасы к столу ресторана, сказал Сименсу:
– Здесь, в Энске, как ты знаешь, умерла моя мать. Я хочу расследовать, почему. Поэтому найди мне людей, которые знали ее. И моего отца в те годы. Самое предпочтительное – если отыщешь тогдашнюю любовницу моего бати.
– Когда ж я с этими делами своими непосредственными обязанностями заниматься буду!
– Ну, ты, Сименс, знал, куда мы едем. И что с этим городом у меня особые отношения. И это ты настоял, чтобы мы сюда отправились, разве нет?
Варвара Кононова
Потом опер отвез меня в отдел на совещание по поводу негласного наблюдения за Даниловым и юной Вероникой Климовой. В этом было нечто волнующее и, не побоюсь слова, даже возбуждающее: когда семеро мужиков, военнослужащих, в форме и в гражданском, сидят и выслушивают моициркуляры. Мир вообще заточен под мужчин, у нас в стране – особенно, а уж про спецслужбы и говорить нечего. Поэтому всегда, когда мне предстояло солировать на совещаниях, я испытывала мощный выброс адреналина и целую гамму сильных чувств. Сначала, конечно, дикое волнение. Потом мне удавалось его побороть – но тут начинались пацанские взбрыки. Никогда, ни единого раза, эти самцы не покорялись мне безропотно. Все время, когда мне доводилось выступать, они меня прокачивали: насколько я компетентна? Сильна? Умна? Действовали разными методами, от хиханек до истерики, и противоборствовать им приходилось решительно, незамедлительно, искусно. Зато потом, когда в итоге, наконец, удавалось с ними справиться – я ощущала восхитительное чувство победы. Эмоция, пожалуй, даже к оргазму близкая: укротить, покорить, оседлать семерых жеребцов!
– Попрошу ваши вопросы, – предложила я, закончив свой краткий доклад.
– Чем связаны два объекта «наружки» – этот ваш московский гастролер Данилов и наша Климова?
– На этот вопрос я отвечать не уполномочена.
– Каков смысл негласного наблюдения? Что мы должны заметить? Наркотики, оружие, подготовку теракта?
– Самое главное: заметить момент, когда московский гость Данилов приближается к вашей девочке Климовой. Или – она к нему.
– Мы что, на его жену работаем? – Как парня ни укрощай, он найдет повод перед девушкой выкобениться. Особенно перед той, что выше его по званию или по положению.
Другой подхватил – им дай только волю позубоскалить:
– Или на ее мужика?
– Вы плохо подготовлены. Вопросы ваши неуместны. Вы должны были, товарищи, ознакомиться с объективками на обоих и знать: ни он не женат, ни она не замужем. Больше того, доложу вам: они незнакомы. И мы любыми способами должны не допустить их встречи. Понимаете, любыми. Вплоть до физического уничтожения – обоих.
– Они, как боеголовка, что ли? Две части сблизишь – ядерный взрыв?
– Кто знает, может быть, даже хуже, – серьезно отвечала я.
Разумеется, энские филеры мне не поверили. А зря.
Алексей Данилов
И номер в гостинице был роскошен (в понимании, конечно, провинциальных хозяйчиков и дизайнеров), и притомился я после перелета достаточно, а все равно было не уснуть. Я выходил на балкон, смотрел на море, слышал неумолчное гудение порта, постукивание буксиров, видел помаргивание огней на другой стороне бухты. От этих звуков и зрелища само собой в сердце просыпалось детство. Некогда мы жили с мамой и папой в трех кварталах от теперешней моей гостиницы, и наши окна так же выходили на море, и самым первым моим воспоминанием была картина ночного порта. А потом моя здешняя жизнь вдруг в одночасье оборвалась – когда погибла мама и отец вывез меня в Москву. И вернулся я сюда только в день свадьбы с моей первой женой Наташей. «Первой женой», – усмехнулся я своему собственному определению – как будто у меня есть или будет вторая, третья и прочие. Нет, после горячей любви и столь же горячей неудачи с Натальей я понял, что женитьба – институт, предназначенный не для меня. Когда в процессе совместной жизни потихоньку выясняется, что ты видишь своего любимого человека действительнонасквозь… Когда у него от тебя не остается ни единой тайны… И если ты берешь за руку незнакомца – и уже многое о нем знаешь, – то как быть с еженощным сплетением тел в койке? А у нее, твоей благоверной, нет ни малейшего шанса сыграть на равных, то есть узнать о тебе хотя бы даже одну десятую часть той подноготной, что ты знаешь о ней… При подобном раскладе тебе будет вечно неловко. И стыдно, и скучно. А ее такая ситуация начинает постоянно злить.
Вначале, конечно, великолепно, что ты можешь угадывать все самые потаенные чаяния партнерши. Зато потом, когда тебе волей-неволей приходится прочитать ее мысли: «Опять он лезет. Как он надоел. Каждый раз одно и то же» – страсть, да и любовь, остывает. Поэтому развод, последовавший через два года после нашего с Наташей брака, стал для нас обоих избавлением.
И в дальнейшем у меня были, конечно, связи, но я запрещал самому себе увлекаться и чуть не насильно выключал свой дар – в койке и около, чтобы тонким чувствованием партнерши не произвести на нее слишком уж благоприятное впечатление.
Варвара Кононова
Говорят, что вид на море успокаивает. Потому, дескать, норвеги, эстонцы и прочие финны столь тихи и размеренны. Но меня он будоражил – даже невзирая на дикое желание спать и полный событиями уходящий день. Иной раз за неделю столько событий не случается, как за один сегодняшний день. Срочный перелет в Энск и дикие воздушные ямы по пути. Ругань с моим участковым Борей Федосовым и с попавшим под горячую руку энским опером. Девчонка Климова, произведшая на меня ощущение «оторви и брось». Совещание в местном горотделе, организация негласного наблюдения. В мозгу роились проговоренные фразы и планы на завтра. А еще томило ощущение неопределенности: вдруг Данилов и Вероника и правда встретятся? Что от этого будет и будет ли вообще?
Петренко своих сотрудников – в том числе меня – учил жестко: рассчитывать и готовиться всегда надо к самому худшему варианту. Тем паче прецедент наиболее омерзительного развития событий уже имелся: девяносто седьмой год, спецоперация «Бирюза», когда комиссия,если говорить, положа руку на сердце, сама устроила настоящий коллапс.
Москва, 1997 год
Генетическое исследование зарегистрированных биоэнергооператоров было замаскировано под обычный медосмотр: дышите – не дышите, читайте буквы по строчкам, положите ногу на ногу и тому подобное. Достаточно было просто взять мазок слюны, но один-единственный такой анализ сразу рождал бы в пациентах рой догадок и вопросов. А тут, кто его знает: то ли о здоровье заботятся, то ли в космос собираются запускать (как шутили отдельные острословы).