В свободном падении

– Вы что же, намекаете, что это мой отец убил маму?

– Не знаю. А может быть – его любовница? Или твоя мать ушла из жизни сама?.. Ты большой человек, Алешенька, у тебя большие способности, неужели ты приехал сюда, в Энск, просто так? Неужели не попытаешься отыскать истину?

– Спасибо за информацию. А имя, фамилию, адрес вы знаете?

– Чей адрес? – пугается она.

– Любовницы моего отца.

– Нет, не знаю. Да его и вряд ли кто знает.

– Так, может, и не было ее вовсе?

– Нет, Алешенька, была, – проговорила дама печально. – Я это знаю. Чувствую. Честное благородное слово.

Варвара Кононова

Отплакавшись, я, как обычно бывает со всеми нормальными людьми, почувствовала себя легче. И поняла, что в душе распростилась с Борей. Прощай, товарищ Федосов. У нас с тобой не сложилось. И горечи, и печали по случаю расставания я уже не испытывала. Что ж, ушел один парень – придет другой.

Единственное только – годы на этих идиотов я бесцельно тратила. И временами начинала чувствовать, что меня как будто аж распирает нетерпение. Один поезд ушел, другой, третий усвистал – я все торчу на платформе, как бы не простоять здесь в одиночестве всю жизнь!

Против нетерпения, скапливающегося будто воздушным пузырем где-то в районе малого таза, имелось одно хорошее средство: работа. Тем более ее все равно мне требовалось выполнять.

Я позвонила в самую крутую гостиницу Энска. Само собой, граждане Данилов и Сименс остановились там.

Теперь осталась рутина: узнать, где Данилов будет вести свой прием. И проследить за ним. Отсмотреть, не окажется ли в числе его клиентов гражданка Вероника Климова. И не встретится ли с ней мой подопечный, что называется, в частном порядке: случайно, на улице, в кафе, на променаде. В столице мы в комиссиине заморачивались, когда двое или больше наших поднадзорныхоказывались в городе в один и тот же промежуток времени. Москва огромна, шансы на случайное рандеву ничтожны. Но когда парочка вдруг очутилась в населенном пункте численностью в пару сотен тысяч – вероятность возрастает в сотню раз. До такой степени, что начинаешь думать: не дай бог.

Мне следовало идти с другого конца: пасти юную гражданку Климову. Она у нас состояла под постоянным наблюдением. Вели его местный участковый полиции и оперуполномоченный ФСБ. Разумеется, мы, комиссия, не сообщали им, в чем дело. Интерес наш к девушке был легендирован. Полковник Петренко учил (а потом еще и проверял): легенда должна быть близка к правде (но в то же время ни в коем случае на истину не наталкивать). Поэтому в данном случае прикрытие было следующим. В период обучения в вузе в городе К*** наша девушка якобы связалась с шайкой фальшивомонетчиков. Так как обучалась она на художественном факультете и обладала недюжинными способностями к живописи (что являлось чистой правдой), Климову якобы постарались привлечь к рисованию фальшивых бумажек. Она начала изготавливать макеты тысячерублевых и стодолларовых купюр – но спустя пару месяцев «работы» сама пришла в ФСБ города К***. Банду взяли. Судили. Девушка, естественно, осталась на свободе – а там и учеба подошла к концу, и она вернулась в родной Энск. И тут за ней требовалось присматривать: во-первых, согласно легенде, не ровен час, что она, вкусивши легких заработков, снова ступит на кривую дорожку фальшивомонетчицы. А может, напротив, ее найдут бывшие подельники, узнавшие, что она сдала банду, и решившие с ней расправиться. Итак, такова была легенда для местных.

Рапорты по разработке Климовой пересылали нам в комиссию, и я их регулярно читала. Конечно, по большей части они были формальностью. «Подозрительных контактов не выявлено, живет по средствам, в употреблении наркотических веществ не замечена». И сейчас мне хотелось лично поговорить с опером, что разрабатывал молодую Веронику. Во-первых, он встречался (по крайней мере, должен был в ходе наблюдения) с героиней. Во-вторых, я сама хотела посмотреть на нее. А в-третьих, не влезая в чужую компетенцию, я могла помочь организовать негласное наблюдение за Климовой – на время, пока Данилов в Энске.

Мы с участковым договорились встретиться у дома Вероники Климовой. Я оделась, спустилась в холл (портье ел меня глазами, как первогодок) и попросила его вызвать такси.

Через пятнадцать минут я уже подъехала к стоящим в ряд длинным пятиэтажным панелькам. Когда-то, лет сорок назад, эти дома, наверное, были предметом восхищения людей, что выбирались сюда из коммуналок, из изб с удобствами во дворе (и банями по субботам). Но теперь на немытые треснувшие панели, низкие потолки, прогнившие рамы тяжело было смотреть. А ветер все шумел и шумел в кронах тополей, выросших уже выше пятиэтажек.

Опер Баранов ждал меня в неприметной машине: синей «Нексии» с наглухо тонированными стеклами.

Я села на переднее пассажирское сиденье. Баранов оказался веселым, разбитным брюнетом с чубчиком.

– Привет, Варвара Батьковна! – радушно поприветствовал он меня. – Я Егор. Поцелуемся по случаю знакомства? – И погладил мою коленку.

– Слушай, старлей, тебе не повезло. У меня сейчас нет а-б-солютно никакого желания завязывать любые отношения, помимо служебных. Поэтому если ты снова начнешь делать телодвижения в мою сторону, я напишу на тебя рапорт, понял? Или сломаю нос. Или и то и другое вместе. Давай сосредоточимся на работе – и без обид.

– Обид? Тебя, по-моему, кто-то действительно обидел – но, видит бог, это был не я.

– Я не хочу обсуждать с тобой свои обиды, действительные или мнимые, – как и другие личные дела.

– Все-все, товарищ капитан, давайте формально. Что вас интересует? Гражданка Климова?

– Да. Вы с ней встречались?

– Конечно, встречался, коль разрабатывал.

– Ну, и ваше мнение? Личное, собственное?

Он фыркнул.

– Деффка резкая. Однако никакого криминала не летает с ней рядом даже близко. Может, налоги только зажимает, да и то не она сама, а ее работодатель. А работает она в «Бересклете» – это такая фирма у нас, для богатеньких делает дизайн участков, квартир, домов загородных. Она там типа художницы. Живет с отцом, матерью – здесь, на первом этаже, в двушке. Мечтает, конечно, выбраться. Замуж выйти мечтает, как все девчонки. Я раз поговорил с ней – типа, повелся на ее неземную красу. С мужиками она дева непростая. Типа ваших москвичек. Хочешь встречаться? Давай, плати. В клуб приглашай. В ресторан. Сейчас с одним богатеньким крутит. Сыном нашего прокурорского работника. Он ее на байке катает – да она и сама обучилась. Кстати, она, судя по расписанию, скоро домой пойдет. Сможете лично полюбоваться.

– А что-нибудь необычное вы за ней замечали?

– Необычное?

– Ну, не знаю. Асоциальное поведение, например. Пришла на горпляж голой купаться. Или вызывающая одежда. Пьянство. Наркотики. Легкие, тяжелые.

– Нет. Выпивает, как все. Кто сейчас не выпивает!

«Похоже, у девушки и впрямь дар не прорывается в самые благодатные, горячие юношеские времена. Неужели та вспышка так и осталась для Вероники Климовой единственной? Может, она и позабыла обо всем?»

И тут девушка появилась.

– Смотрите, – молвил Баранов и хотел потянуть меня за рукав, но вспомнил, видать, мою отповедь и отдернул руку.

К подъезду подъехал мотоцикл с двумя седоками. Рыкнул и встал. С заднего сиденья соскочила девушка. Она была худенькая, маленькая, в курточке и джинсах. Сняла шлемак, рассыпала по плечам волосы. То оказалась она, Климова. Водитель тоже снял шлем, взял девушку за предплечье, потянулся поцеловать. Она легко вырвалась, замотала головой, засмеялась – и исчезла в узкой норе подъезда. Парень спрятал ее шлем в багажник, надел свой и заквакал своей никелированной машиной.

– И впрямь, деффка резкая, – пробормотала я вслух.

Сердце у меня тревожно сжалось. Почему-то вспомнилась, как Данилов первый пик своих сверхъестественных способностей выдал. Тогда в его жизни тоже фигурировали девушка и мотоцикл. А уж если он вдруг сейчас снова влюбится? Да не в простую девушку. Если он столь же сильную, как сам, биоэнергооператоршу встретит? Тогда ведь мир может покачнуться.