В начале войны

4. Для успеха в операции необходимо двойное или тройное превосходство в силах и средствах над противником и наличие резервов.

Через 5–6 дней наступления подвижные соединения, наступающие в первом эшелоне, приходится менять. Значит, нужно во фронтовом масштабе располагать такими силами и пополнениями, чтобы можно было это делать, имея в виду, что современная наступательная операция может вестись беспрерывно 15–20 и более суток.

5. В нынешних условиях, когда техника шагнула так далеко вперед и армия с каждым днем насыщается новыми и новыми машинами, мы должны рассчитывать на высокие темпы проведения операции. Теперь вопрос встал так: армия, которая продвигается 10 км в сутки, не может рассчитывать на серьезный успех. Кто не хочет строить армию на моторе, тот отстал, тот не выдержит военных испытаний и погибнет.

6. Частную операцию проводить можно и нужно, но только в том случае, если есть большой перевес в силах и есть полная уверенность в ее успехе. В противном случае такая операция приведет только к распылению сил.

7. В будущей войне большое значение будет иметь тактическая авиация. Успех боя будет во многом зависеть от применения ближних бомбардировщиков и штурмовиков, которые должны взаимодействовать с наземными войсками. Использование же дальней бомбардировочной авиации как авиации диверсионной связано с обеспечением глубоких армейских и фронтовых операций, а также с выполнением отдельных задач в глубоком тылу противника. Все это обусловливает важность правильной организации взаимодействия между авиацией и наземными войсками.

8. В современных условиях материально-техническое оснащение фронта имеет огромное значение. Поток всевозможных грузов на фронт резко увеличивается. Отсюда вытекает необходимость при значительном сокращении тыловых органов обеспечить их исключительно четкую работу, ибо неполадки со снабжением или прекращение его хотя бы на непродолжительное время может стоить войскам больших жертв, а может быть чревато и более тяжелыми последствиями. Необходимо усилить работу по накоплению концентрированных продуктов питания. В войсках должно быть на пять суток концентратов и на двое суток объемных продуктов.

В процессе декабрьского совещания были выявлены многие недостатки и больные места в вопросах строительства наших Вооруженных Сил и их боевой готовности.

Формирование новых соединений и перевооружение Красной Армии новой боевой техникой развертывалось планомерно, но недостаточно быстро. Больше всего это относилось к механизированным войскам и военно-воздушным силам. Фактически не было ни одного механизированного корпуса, формирование которого было бы доведено до конца. 3-й механизированный корпус, которым я командовал, например, был оснащен танками менее чем на 50 % и в основном машинами старого образца — Т-26. Новых танков Т-34 и КВ было еще очень мало.

Так же обстояло дело и с авиацией. У нас были разработаны хорошие новые образцы самолетов, такие, как Як-1, МиГ-3, ЛаГГ-3 и др., однако к массовому выпуску их промышленность только приступала.

Не были учтены многие важные вопросы обороны страны и в определении группировки наших войск в западной приграничной полосе. Оборона границы от Баренцева до Черного моря общей протяженностью свыше 3 тыс. км возлагалась на войска пяти военных округов: Ленинградского, Прибалтийского, Западного особого, Киевского особого и Одесского. Некоторые из них состояли из двух, трех армий. Только Киевский военный округ силами четырех армий прикрывал полосу шириною 800 км.

То, что приграничные округа прикрывали широкий фронт вдоль нашей границы, было вполне закономерно для нашей необъятной страны, в мирное время по-другому не могло и быть. Но на случай войны необходимо было предусмотреть иную группировку сил, вытекающую из плана войны и тех стратегических задач, которые предусматривались им. Однако план войны не был разработан. На первый взгляд может показаться, что разработка плана войны для государства, проводящего мирную политику, дело необязательное и даже противоречащее его мирным устремлениям. Но это поверхностный взгляд. В действительности план войны — это отнюдь не план агрессии, а план обороны, которую нельзя себе представить иначе, как ведение активных наступательных действий в случае военного нападения на границы миролюбивой державы. План войны должен был предусматривать многие факторы, и в их числе политические и стратегические цели войны (хотя бы на ее начальный период), определение группировки войск и сроков их готовности к боевым действиям.

В свое время Сталин объяснял причины наших неудач в начальный период войны тем, что якобы отставание в подготовке к войне миролюбивых наций по сравнению с агрессивными дело закономерное. Такое объяснение не имеет, однако, ничего общего с марксизмом-ленинизмом. Выходит, что миролюбивые нации фатально обречены на тяжелые жертвы и неудачи в начале войны и лишь в ее ходе способны сравняться с агрессором, а затем превзойти его в силах. Подобный тезис давал агрессорам надежду на победу, а миролюбивые народы обрекал на пассивность в деле подготовки к отражению агрессии. Это утверждение находится в явном противоречии с фактами, ибо наша социалистическая держава имела все объективные условия для того, чтобы с самого начала нанести врагу сокрушительное поражение. Дело здесь не в объективной закономерности отставания миролюбивых государств в военном отношении, а в субъективных ошибках Сталина в этой области.

Крупной ошибкой, в частности, было то, что наша армия не получила своевременно решения правительства, на основании которого можно было бы разработать план войны и вести подготовку войск. Нарком обороны и начальник Генерального штаба также повинны в отсутствии подобного плана, они своевременно не внесли предложений в правительство, на основании которых принимается решение, а потом уже и разрабатывается план войны. В приграничных округах по распоряжению начальника Генерального штаба были разработаны планы прикрытия, сосредоточения и развертывания армий, но и это мероприятие запоздало.

Проблема войны и мира — самая ответственная область деятельности высших правительственных инстанций, связанная с коренными интересами всего народа, сохранением или потерей национальной независимости и социальных завоеваний. Запоздание в принятии решений о подготовке страны к обороне и возможных сроках вынужденного вступления в войну совершенно нетерпимо, оно приводит к колоссальным человеческим и материальным жертвам, потере стратегической инициативы. Пока существуют в мире условия для возникновения войн, к ним нужно быть готовым всегда. Всегда следует помнить, что время в деле подготовки к обороне играет очень большую, а иногда и решающую роль.

Если бы Сталин как фактический глава государства за два — три года до войны принял действенное решение о подготовке к активной обороне, указав сроки готовности войск, наметив главные стратегические задачи и определив группировку войск для их решения, тогда совершенно по-другому сложилась бы обстановка в начале войны. Сил у нас было, как я уже отмечал, достаточно для того, чтобы не только остановить наступление противника, но и нанести ему сокрушительное поражение посредством контрударов и контрнаступления.

И еще одно обстоятельство. Наша оборона слабо учитывала боевые действия немецко-фашистских войск на западе. Германия и после заключения с ней договора продолжала представлять опасность для нас как агрессивное государство, руководимое людьми, от которых можно было ждать любого вероломства. Этого Сталин и недооценил.

К концу 1940 г. уже можно было сделать вывод, что немецко-фашистское командование, основываясь на доктрине молниеносной войны, избрало основным способом боевых действий войск вбивание мощных танковых клиньев в сочетании с такими же мощными ударами авиации по войскам и коммуникациям противника. За этими танковыми клиньями следовали эшелоны пехотных соединений.

Если бы все это было своевременно учтено, то следовало бы к началу войны несколько по-иному создавать группировки войск, в соответствующем порядке расположить артиллерию, авиацию и другие средства борьбы с таким расчетом, чтобы они могли сразу же вступить в бой и устоять против ударов противника.