Братство

- Какая информация?

- Пару месяцев назад мой брат Франческо, казначей Чезаре, - знаю, знаю, не начинай! – так вот, Франческо рассказал мне о планах Чезаре на счет Романьи. Я имею в виду, о том, что тот планировал там сделать. Он собирается создать там небольшое королевство, откуда начнет завоевание всей страны, которую он будет держать в кулаке. А так как через Романью открываются пути на земли Венецианской республики, Венеции крайне не нравится, что Чезаре вторгся на их территорию.

- И что ты сделал?

Эгидио развел руками.

- Я написал послу Венеции, сообщив то, что узнал от Франческо. Чтобы предупредить его. Но должно быть одно из моих писем перехватили.

- Разве ты не впутал в это дело своего брата?

- До сих пор он сам мог отлично о себе позаботиться.

- Но что заставило тебя так поступить?

- Я хотел сделать хоть что-нибудь. Сейчас Сенат занимается только тем, что одобряет новые указы Борджиа, и ничем больше. Если бы не это, Сенат бы вообще распустили. Сенату нечем заняться, всем заправляют Борджиа. Знаешь, что делает с людьми безделье? – Эгидио тряхнул головой. – Оно меняет человека. Сознаюсь, я начал играть в кости, пить…

- И распутничать.

Сенатор посмотрел на Эцио.

- А ты догадливый. Даже очень. Что меня выдало? Одежда пропахла духами?

- Вроде того, - улыбнулся Эцио.

- Хммм. В общем, как я уже говорил, мы, сенаторы, привыкли заниматься тем, чем занимались прежде – прошениями о решении реальных проблем, типа, - ох, я даже не знаю, с чего начать? – незаконная жестокость, брошенные дети, уличная преступность, процентные ставки по кредитам. В некотором роде, мы сдерживали Киджи и других банкиров. Теперь же законодательство заключается в том, что нам позволяют самостоятельно выбрать тему для обсуждения, - какую-нибудь ерунду, вроде того, какой ширины должны быть рукава женских платьев.

- Но ты не такой. Ты выманиваешь деньги на решение выдуманных проблем, чтобы расплатиться с долгами.

- Мальчик мой, эти проблемы вовсе не выдуманы. Как только власть снова окажется в руках законного правительства, а я укреплю свое финансовое положение, я намерен с удвоенной энергией взяться за решение этих проблем.

- И когда же наступит сей день?

- Будь терпелив. Тирания, конечно, невыносима, но и она не вечна. Она слишком хрупка.

- Хотел бы я в это поверить.

- Конечно, ты должен восстать против нее. Что бы ни случилось. Думаю, ты этим и занимаешься. – Он помолчал. – Я, наверное, лет на десять-пятнадцать старше тебя. Я многое должен успеть за оставшееся мне время. Ты никогда не смотрел на могилы и не думал: «Самое значительное дело, которое я сделал в своей жизни, - это смерть»?

Эцио промолчал.

- Нет, - продолжил Эгидио. – Думаю, не думал, - он снова стал самим собой. – Проклятые письма! Не нужно было посылать их послу! Чезаре убьет меня, как только ему представится такой шанс, не смотря на долги, если, конечно, он, каким-то чудом, не решит сорвать злость на ком-нибудь другом. Видит Бог, Чезаре очень непостоянен.

- Есть еще кто-нибудь? Твой брат?

- Я себя никогда не прощу!

- Почему? Ты же политик.

- Мы не все настолько плохи.

- Где твой брат?

- Понятия не имею. Слава Богу, не здесь. Мы не разговаривали с тех самых пор, как он узнал про письма. Я перед ним в огромном долгу. Если бы он тебя увидел…

- Может, вернемся к делу? – перебил Эцио.

- Конечно. Долг платежом и так далее.* Так чего ты хотел?

- Я хочу знать, где сейчас банкир Чезаре. Где он работает. Где он живет. И самое главное, кто он.

Эгидио заметно оживился.

- Точно! Я должен принести деньги. – Он снова развел руками. – Только есть проблема: денег у меня нет.

- Я же сказал, что дам их тебе. Просто скажи, сколько тебе надо. И где ты встречаешься с Банкиром.

- Я не знаю. Его посланники встречают меня в одном из трех условленных мест и отводят к нему… Я должен десять тысяч дукатов.

- Без проблем.

- Серьезно? – Эгидио прямо-таки просиял. – Перестань! Не вселяй в меня надежду!

- Будь здесь. Я принесу деньги на закате.

Эцио вернулся к Эгидио ранним вечером, сенатор недоверчиво посмотрел на него. Ассасин передал ему две тяжелые кожаные сумки.

- Ты вернулся! Ты правда вернулся!

- А ты, как вижу, ждал.

- Я в отчаянии. Не могу поверить, что ты правда сделал это!

- Есть одно условие.

- Я так и знал!

- Слушай, - произнес Эцио. – Если ты останешься в живых, - а я надеюсь, что так и будет, - я хочу, чтобы ты следил за тем, что происходит в мире политики. Я хочу, чтобы ты докладывал обо всем, что узнаешь… - он помедлил, но потом продолжил, - Госпоже Клаудии в борделе «Цветущая роза». В особенности о том, что ты узнаешь о Борджиа. – Эцио мысленно улыбнулся. – Ты знаешь этот бордель?

Эгидио закашлялся.

- Я… У меня есть друг, который иногда его посещает.

- Отлично.

- И что ты будешь делать с этой информацией? Заставишь Борджиа исчезнуть?

Эцио усмехнулся.

- Я просто… вербую тебя.

Сенатор посмотрел на сумки с деньгами.

- Ненавижу их за то, что придется отдать им деньги. – Он погрузился в задумчивое молчание, а потом добавил: - Мой брат прикрывал меня, потому что мы семья. Я ненавижу этот кусок дерьма, которым он и является, но он все еще мой брат.

- Он работает на Чезаре.

Эгидио сумел взять себя в руки.

- Хорошо. Они сообщили мне о месте встречи в полдень, когда ты ушел. Как раз вовремя. Им не терпится заполучить деньги, поэтому встреча состоится сегодня вечером. Знаешь ли, с меня чуть не лился кровавый пот, когда я сказал посланникам, что принесу с собой всю сумму. – Сенатор снова замолк. – Скоро надо будет идти. Что ты будешь делать? Пойдешь следом?

- Будет плохо, если им покажется, что ты не один.

Эгидио кивнул.

- Верно. Я хотел выпить стакан вина на дорожку. Присоединишься?

- Нет.

- Что ж, а мне один стаканчик просто необходим.

_____________________________________________________________________________

* Тут Эгидио вспоминает пословицу «Долг платежом красен» - прим.пер.

ГЛАВА 31

Эцио шел по лабиринту улиц следом за сенатором. Улицы, лежавшие ближе к Тибру, были ему более-менее знакомы. Он проходил мимо знакомых памятников, площадей и фонтанов, мимо дворцов, театров и галерей, строительство которых щедро профинансировали Борджиа, искавшие все новые способы самовосхваления. Наконец Эгидио остановился на небольшой, но очень уютной площади, образованной стоявшими с двух сторон частными домами и рядом дорогих лавок с третьей. На четвертой стороне располагался небольшой ухоженный парк, спускавшийся к реке. Туда Эгидио и направился. Сенатор присел на каменную лавку и сгорбился, напустив на себя уныние, посмотрел по сторонам, но, по всей видимости, сумел сохранить спокойствие. Эцио даже восхитился его самообладанием. Любое проявление нервозности заставило бы посланников Банкира насторожиться.

Эцио спрятался за кедром и замер. Но долго ждать не пришлось. Буквально через минуту после появления Эгидио, к сенатору подошел высокий мужчина в незнакомой Эцио форме. Эмблема на его плече была разделена на две части - на одной был изображен герб, красный бык на золотом поле, на другой - широкие черные и золотые вертикальны полосы. Эцио не имел ни малейшего понятия, чей это знак.

- Добрый вечер, Эгидио, - проговорил мужчина. - Кажется, ты готов умереть как мужчина!

- Не слишком-то дружелюбно, капитан, - отозвался Эгидио. - Посмотри, я принес деньги.

Мужчина поднял бровь.

- Правда? Так это же все меняет. Банкир будет очень доволен. Надеюсь, ты пришел один?

- А ты видишь здесь кого-то еще?

- Тогда иди за мной, умник.

Они пошли на восток и пересекли Тибр. Эцио следовал за ними на почтительном расстоянии, но старался держаться в пределах слышимости.

- Вы слышали что-нибудь о моем брате, капитан? - спросил по пути Эгидио.