Страница 7 из 33
На выходе нас поджидает торговец неакцизной продукцией. «Я продам вам ром 15-летней выдержки дешевле, чем в магазине». Не зная, как от него отделаться, говорю: «Вы же подрываете основы революции. Мы хотим помочь Кубе, покупая товары в государственных магазинах, а вы занимаетесь спекуляцией». Нимало не смутившись, здоровенный негр заявляет: «Я не спекулянт. Я такой же революционер, как все. Работаю на фабрике рома. Мне в качестве премии дают бутылку, чтобы я на Новый год, например, выпил. А я не пью, понимаете?» Понимаем, у нас тоже зарплату зеленым горошком выдавали, но ром все равно не берем — говорят, вывозить можно только по два литра на человека.
Мы идем по крутым городским улицам. Сантьяго, окончательно изнемогший от влажного зноя, стекает по берегам залива в ожидании спасительного заката. Тогда граждане усядутся в кресла, которые стоят перед дверью каждого кубинского дома. На площадях и в десятках баров секстеты и септеты заиграют кубинский «сон»: музыкальный ритм, от которого произошла сальса, тоже родился на востоке. Под африканские барабаны и трес (гитару с тремя сдвоенными струнами) начнут двигать бедрами смуглые мужчины, женщины и дети. Сантьяго — креольская столица, здесь самый высокий процент негритянского населения в стране. Кубинский «Дальний Восток» темнее цветом кожи, ритмичнее и беднее. Потому и мятежнее.
Сюда вернулись из мексиканского изгнания и герои Монкады для дальнейшей борьбы против империализма. В качестве врача к ним присоединился аргентинец Эрнесто Гевара де ла Серна, полагая, что «за такие светлые идеалы стоит умереть на чужом берегу». На небольшой яхте «Гранма» (от английского grandma — «бабушка») они пересекли Мексиканский залив и высадились в юго-восточной оконечности острова. Прежде чем отправиться к этому месту, мы пытаемся выяснить состояние дорог — они часто страдают от ураганов. Но никто ничего не знает, потому что никто никуда не ездит, потому как не на чем. Да и незачем. Так что мы просто запасаемся галетами, противомоскитным спреем, заливаем полный бак и выдвигаемся на рассвете.
Крушение старушки «Гранмы»
Похожим рассветом 2 декабря 1956 года 82 участника экспедиции на «Гранме» были близки к намеченной цели — пляжу Лас-Колорадас на самом юге провинции Орьенте. Однако экспедиция не задалась: сначала морская болезнь скосила всех без исключения отважных мореплавателей, потом один из них так усердно высматривал маяк на берегу, что упал за борт. На маневры по спасению утопающего во тьме тропической ночи были потрачены последние литры солярки. В двух километрах от заветного пляжа на яхте закончилось топливо, и она села на мель в мангровых зарослях. Копия невезучего судна в натуральную величину встречает въезжающих в национальный парк «Высадка с «Гранмы». Оригинал находится в гаванском Музее Революции, но «старушку» берегут, поэтому по большим праздникам в столицу за 900 километров возят эту.
До экспедиции 1956-го яхта «Гранма» служила для морских прогулок
Мангровые заросли на мысе Лос-Кайуэлос тянутся на километр от берега. По бетонной дорожке, сооруженной в 1980-х, это расстояние любой желающий преодолевает за четверть часа. Измученные семидневной качкой участники экспедиции на «Гранме» продирались сквозь намертво сплетенные ветви и корни пять с половиной часов. «Они ведь должны были высадиться на пляже, поэтому главного орудия кубинского крестьянина — мачете — в экипировке не было». Местный гид Леонель не видит в этом ничего странного, хотя у него самого мачете всегда с собой. Как сказал честный Че: «Это была не высадка, а кораблекрушение». В сегодняшней официальной терминологии это называется «героическая высадка с «Гранмы».
Героизм кубинских революционеров граничит с безумием. Ни один из них не имел реального опыта ведения боевых действий не то что в горных, но и вообще в каких-либо условиях. Врач Гевара терял дееспособность во время хронических приступов астмы, а сумку с лекарствами бросил, чтобы тащить ящик с патронами. В местах будущей партизанской войны не было ни запасов продовольствия, ни надежных людей. Более того, будущие партизаны элементарно не знали местности. После первой же стычки с батистовской армией, побросав оружие, участники экспедиции разбежались кто куда. Через две недели мытарств по дождевым лесам группа Фиделя Кастро из пяти человек случайно встретила группу Рауля Кастро из семи. «Сколько у тебя стволов?» — спросил старший брат. «Пять», — ответил младший. «И у меня два. Значит, мы победим». И двенадцать безумцев поднялись повыше в горы.
Из дореволюционной истории
Колосс на глиняных ногах
На момент начала кубинской революции значительная часть населения страны жила в нищете, земля принадлежала американцам, существовала расовая дискриминация. Тем не менее общую ситуацию на Кубе 1950-х сложно охарактеризовать как революционную: политическая сознательность самих угнетенных была нулевой и гегемонией пролетариата даже не пахло. Страна переживала экономический подъем: росли цены на сахар и объемы иностранных (в основном американских) инвестиций. С 1902 года (даты фактического ухода американцев с острова) в Республике, конечно, не царил образцовый порядок, но проводились какие-никакие выборы, существовали довольно сильные профсоюзы и политические партии, а кубинская конституция 1940 года считалась одной из самых прогрессивных в мире.
На что же надеялись лидеры Движения 26 июля (Movimiento 26 de julio, или М-26) — революционного крыла Ортодоксальной партии, названного так в честь даты штурма казарм Монкада), объявив в 1958 году войну 40-тысячной правительственной армии? Дело в том, что бичом Республики была коррупция. По сути дела, тогдашние кубинские руководители сами вырыли себе могилу. Фульхенсио Батиста, который пришел к власти в результате военного переворота 1952-го, особенно славился способностью продавать все: от концессий на строительство железных дорог до государственных постов. Диктатор не до конца понимал, что в стране, где благодаря относительно свободной прессе зародилось либеральное гражданское общество, нельзя беспрестанно нарушать конституционный порядок. Даже власти США были недовольны Батистой. Политическая оппозиция и прогрессивные слои населения, охваченные идеями борьбы против несправедливостей капитализма и социального неравенства, сказали «нет» существующему порядку: диктатору то и дело приходилось жестоко подавлять вспышки протеста. А начавшаяся в 1958 году партизанская война показала, что у солдат батистовской армии не было никакого морального стимула, чтобы гибнуть от пуль, и что обделенное крестьянство может вполне заменить бунтующий пролетариат.
Здесь, высадившись с яхты «Гранма», участники экспедиции углубились в заросли широко распространенных на Кубе красных мангров
Главной достопримечательностью мемориального парка «Высадка с «Гранмы», кроме самого места высадки, считается Дом-музей Первого-Крестьянина-Который-Помог-Революции. Педро Луис Санчес официально считается вторым и, в отличие от первого крестьянина, до сих пор жив. Нам удалось отыскать его дом, расположенный неподалеку от мест событий. Санчес сидел на заднем дворе под каобой в тенниске «Адидас» и синих американских джинсах. В декабре 1959-го он ничего не знал о состоявшейся высадке. Тем утром он вел под уздцы упряжку мулов, которые тащили груженную углем и дровами телегу. На облучке сидел его десятилетний сын, не ходивший в школу по причине отсутствия оной. «Я увидел группу людей, человек 12—13. Они сказали, что пришли, чтобы свергнуть диктатуру, и я сказал, что согласен, потому что мы тут очень плохо жили». Жили гуахиро (кубинские крестьяне) в горах действительно неважно.
Педро дал партизанам воды, потому что больше у него ничего не было. Над ранчо делал круги разведочный самолет. «Они спросили меня, правильно ли они идут к Сьерра-Маэстре и какова обстановка. Был там один здоровый, высокий, через руку у него был перекинут темно-оливковый китель. Он больше всех спрашивал. Теперь мне все говорят, это был Фидель, но тогда его еще никто не знал в лицо. И я не знал». С собой партизаны его не взяли, поручив ему ответственную миссию — охранять танкер с бензином, который присылали товарищи с запада. А на следующий день батистовцы сожгли дом Педро, и вся его семья вплоть до победы революции укрывалась по лесам.