Страница 11 из 28
По мнению главы Республики Алтай Александра Бердникова, газопровод не нанесет большого ущерба природе: плато Укок разделено на зоны А, Б и В, в последней — хозяйственная деятельность разрешена, и трубопровод в основном пройдет именно там. Большинство региональных чиновников поддерживают идею прокладки трубопровода — республика остро нуждается в развитии энергетики. Оппонентами властей выступают, как водится, неправительственные организации. Их представители не согласны с тем, что «зона покоя» (зона А в терминологии Бердникова) занимает лишь половину площади плоскогорья, и уверены, что все плато представляет собой территорию природного парка. Не согласны они и с тем, что прокладка газопровода в пределах «рекреационной зоны» (зона В) не противоречит ее статусу, разрешающему здесь хозяйственную деятельность. Во-первых, допусти мы не все ее виды, а только те, которые не нанесут непоправимого ущерба природе. Во-вторых, часть трассы попадает в зону Б. А там уже запрещена вообще любая деятельность, способная повлечь за собой какие-либо изменения природного ландшафта парка. Союз охраны птиц России бьет тревогу, считая, что обитающие на Укоке редкие виды не пере живут стройки. Под угрозой также нерестилища катунского хариуса и охотничьи угодья алтайских барсов. Кроме того, слой почвы здесь очень тонкий, стоит его потревожить — начнет таять многолетняя мерзлота, что повлечет за собой непредсказуемые изменения рельефа и водотока, а они, в свою очередь, — изменения флоры и фауны, а также таяние ледников. Иными словами, прокладка трубопровода может спровоцировать гигантскую экологическую катастрофу. Эксперты
Специальные экспедиции, снаряженные разными структурами, приходят к противоречивым выводам. Так, участники экспедиции «Укок-2007», организованной Фондом Вернадского (среди его учредителей — «Газпром»), заключили, что газопровод не нанесет «непоправимого ущерба» природе плато, а «при выполнении предусмотренных законодательством процедур проектирования и строительства» не пострадают и археологические памятники. А вот руководитель научной экспедиции, организованной в августе 2005-го Алтайским государственным природным заповедником, сотрудник Института мониторинга климатических и экологических систем СО РАН Владислав Загорулько убежден, что любая хозяйственная деятельность неминуемо нарушит хрупкий экологический баланс плоскогорья. Погребальные комплексы на плато Укок относятся к VI–III векам до н. э. Проникавшая в погребальные камеры, вырубленные в глинистом или скальном грунте, дождевая вода зимой замерзала, а летом не таяла (мощные курганные насыпи не прогревались солнцем). В уникальных ледяных линзах сохраняются органические материалы, которые в других условиях истлевают. Подземный мир
Первый курган археологи вскрыли в 1990 году, обнаружив внутри деревянный склеп с погребениями мужчины, женщины и шести коней. А два года спустя была найдена уникальная мумия молодой (около 25 лет) знатной женщины — возможно, жрицы или жены вождя. Журналисты окрестили ее «принцессой Укока». На женщине отлично сохранилась вся одежда — шелковая рубашка, шерстяная юбка, войлочные носки, шуба — и даже парик. Тела всех погребенных украшали многочисленные татуировки. На ногах изображались рыбы, символизирующие подземный мир, на руках и теле — животные (земной мир), на плечах и предплечьях — птицы и другие солярные знаки. Повод для беспокойства Анализ ДНК мумии показал, что женщина принадлежала к уральской, а не монголоидной расе, как современные алтайцы, но местные жители верят, что «принцесса Укока» — их прародительница Кадын, и объясняют «осквернением» ее могилы обрушивающиеся на Алтай несчастья. Под давлением общественности в 1995-м на раскопки был установлен десятилетний мораторий, а само плато было объявлено «зоной покоя». Но теперь покой укокских курганов будет потревожен, часть трассы газопровода «Алтай» пройдет по погребальным комплексам. А Федеральный закон № 73 «Об объектах культурного наследия» от 25 июня 2002 года хотя и допускает такое строительство «в исключительных случаях», но требует при этом проведения «спасательных археологических полевых работ… с полным или частичным изъятием археологических находок из раскопов».
Владимир Рыжков
Голландская селедка
Нешуточные страсти кипят в тихой Голландии в начале июня. Вся страна ест только рыбу. И только одну. Зато множеством разных способов и в разном, но обязательно праздничном антураже. Фото вверху: ALAMY/PHOTAS
Сельдь в антураже
Селедочные гонки
Если в небольшом порту Схевенингена в регате участвуют только рыбацкие шхуны, то в других, более крупных портах Королевства Нидерландов во вторые выходные июня проводятся настоящие регаты. В них наравне со старинными парусными судами соревнуются и современные океанские яхты. А по окончании регаты предприимчивые жители королевства приглашают всех желающих на морские экскурсии на тех же самых парусниках. Магическое число
Идеальная жирность идеальной голландской селедки — 14%. Этот показатель голландцы вычислили в середине XX века, когда решили понять, при какой жирности селедка приобретает наилучший вкус, и замеры дали именно такой результат. Добрая память
В праздничные дни члены королевских семей Европы, которые в начале XVI века начали получать к своим столам сельдь небывалого вкуса, по традиции посещают место захоронения Виллема Якоба Бёккельса. Традиции более 400 лет: родоначальниками церемонии считаются Карл V Габсбург и Мария, королева Венгерская.
Так выглядит один из традиционных вариантов сервировки «голландской рыбы № 1»
Популярная в России присказка «Лучшая рыба — это колбаса» категорически не приживается в Королевстве Нидерландов . Здесь лучшая рыба — селедка. И точка. Конечно, ни утрехтскую колбасу, ни сыр из города Гауда никто не отменял. Но главным праздником души и желудка голландца остается селедка. Она — его гордость и фетиш в одном бочонке. Обряд поклонения ей совершается ежегодно в одно и то же время — в начале июня. Ей посвящены фестивали и концерты. Она — главный герой стихийных дегустаций под открытым небом, закрытых и публичных банкетов. Ради нее — светские селедочные балы, аукционы и регаты. В ее честь — пальба из антикварных ружей и прочих чудом сохранившихся огнестрельных раритетов.
Утром второй субботы июня к причалам симпатичного городка Схевенинген несутся рыбацкие шхуны. Селедочный флот Ее Величества соревнуется за честь выставить на аукцион первый бочонок новой селедки. Деньги от его продажи пойдут на благотворительные цели, а сам бочонок, в котором помещается около трех с небольшим ведерок идеальной селедки, преподнесут королеве.
Вслед за первым второй и третий бочонки уходят с молотка организованного селедочной гильдией Главного селедочного аукциона: вырученные деньги потратят на благотворительные цели. Тратить будет что: цена бочонка селедки на таком вот тщательно, по-голландски, организованном аукционе, бывает, достигает 60 000 евро. И немудрено. Вкус селедки во вторые выходные июня ни с чем не сравнить. Она — само совершенство.
Как только Ее Величество получила свою селедочную порцию, за дело принимаются подданные. Первые три рыбки — целиком! — исчезают в тренированной голландской глотке практически незамеченными: каждая свежая и нежная селедка весит не больше 70 граммов. Проворные руки продавца неуловимым движением освобождают тушку от чешуи, внутренностей и костей — даже самых мелких. Дальше — дело техники. Селедку надо ухватить за хвост, запрокинуть голову, пошире открыть рот — и разжать пальцы… Все, кто пережил это незабываемое мгновение, уверены, что селедка сама ныряет прямо в горло. Жевать, может, и надо, но не получается. Получается только произнести что-то нечленораздельное вроде «М-м-м!..», после чего судорожно глотнуть, прикрыв глаза.