Беспощадный

Эту загадку ей никак не разгадать, но, возможно, она сможет разгадать другую загадку, связанную с отцом. И чего ради мать лгала ей? Шей придумала несколько объяснений. Вероятно, Сара Рэндалл не выносила Запад или скорее всего не смогла ужиться с мужем.

Чем больше Шей размышляла, тем больше вопросов оставалось без ответа. Получить ответы она могла, только обратившись непосредственно к участнику событий, но это пугало. А что если она не нужна отцу? Он ведь вообще ничего о ней не знает. Поверит ли он ей?

Когда Шей думала о поездке, ей всякий раз становилось не по себе от дурного предчувствия. А так ли уж в самом деле ей хотелось докопаться до правды? Шей не была уверена. Но одно она знала точно – она должна узнать правду.

Шей заправила под шляпку выбившийся локон и зло посмотрела на клерка, впервые пожалев, что вид у нее не очень грозный.

Ее лицо, не лишенное приятности, безусловно, не могло заставить чье-то сердце затрепетать от страха. Все в ней было обычным. Почти прямые каштановые волосы. Серо-голубые глаза, которые могли бы, на ее вкус, быть не такими большими, хотя люди часто говорили, что они ее украшение. Наряды никогда не были для нее предметом волнения, Шей предпочитала чтение и рисование суете по поводу внешности. Мама часто повторяла, что главная ее черта – уравновешенность. И оттого, что это качество радовало маму, самого дорогого для нее человека, Шей подавляла в себе тоску по приключениям.

Но мама ошибалась. Уравновешенность часто означает недостаток страсти, а Шей испытывала бурные чувства по поводу многих вещей. Она яростно защищала то, что любила, и глубоко чувствовала несправедливость. Просто она держала эти чувства при себе, пряча их под поверхностной практичностью. Слишком это было личное, чтобы делиться с остальными, даже с собственной матерью.

Но сейчас уравновешенность ничем не могла ей помочь. Как и нетерпеливость и страстность.

Шей вновь сердито посмотрела на клерка. Неделя для нее была равносильна году. Она попыталась объяснить:

– Моя фамилия Рэндалл, я… должна добраться до ранчо Джека Рэндалла.

Чиновник немного смягчился:

– Родственница?

Шей сразу растерялась. Последнюю фразу она выпалила главным образом от безысходности. Отец, вероятно, даже не подозревает о ее существовании. Или вообще не поверит ей. Или, волне возможно, здесь какая-то ужасная ошибка. Но фамилия Рэндалл, видимо, произвела впечатление, а именно этого Шей и добивалась.

Она вздернула подбородок:

– Дочь.

– Чудеса, да и только. А я не знал, что у мистера Рэндалла есть дочь.

– Я жила в восточном штате.

– Хотелось бы помочь вам, мисс Рэндалл, но не могу.

У Шей от напряжения потемнело в глазах. Почти вслепую она подняла саквояж и повернулась к двери. Придется искать другой способ.

Она вышла на крыльцо и остановилась, пытаясь решить, что теперь делать, когда вслед за ней через порог шагнул какой-то человек. Она едва его заметила во время разговора с клерком, просто видела, что у стены стоит высокий мужчина.

– Мисс Рэндалл? – спросил он, вежливо приподнимая шляпу.

Она кивнула.

– Я слышал, вы хотите добраться до ранчо «Круг Р». Вероятно, я мог бы помочь.

Шей внимательно на него посмотрела. Высокий, стройный, с прямым взглядом серых глаз, говорившим об уверенности. Ей показалось, что он не намного старше ее, но в чем-то он был похож на столетнего старика.

– Сэр?

Он улыбнулся от такого обращения.

– Я работаю у вашего отца, мисс, – сказал он. – Вы ведь мисс, кажется? Я слышал, вы сказали «Рэндалл».

Шей слегка покраснела.

– Мисс, – подтвердила она. – Шей Рэндалл.

– Я заехал узнать, нет ли каких телеграмм, а завтра собираюсь в обратную дорогу. Если хотите, можете присоединиться.

Шей не была уверена, что ей следует принять приглашение. Путешествовать вдвоем с мужчиной считалось недопустимым. Но все-таки это не Бостон, и мужчины, встречавшиеся до сих пор на ее пути, вели себя с ней очень уважительно, даже те попутчики в дилижансе, которые по дороге из Денвера все время пили. Кодекс Запада, как она узнала. Кроме того, этот мужчина работает у отца. И она не хотела ждать целую неделю, не могла ждать.

– Так вы говорите, что работаете у моего отца?

Он кивнул.

– И отправляетесь завтра?

– Да, мэм.

– Ехать долго?

Он взглянул на девушку, словно взвешивая ее возможности.

– Верхом на лошади – почти день.

Она застонала:

– Мне не часто доводилось ездить верхом.

Это было еще мягко сказано – Шей просто не осмелилась признаться, что сидела в седле всего несколько раз, катаясь шагом в парке.

– Я найду вам смирную лошадку.

Он молчал, выжидая. Это все и решило. Он не настаивал. Просто был услужлив.

– Как вас зовут?

– Бен, мэм. Бен Смит.

Она улыбнулась:

– Надеюсь, вы позволите заплатить вам.

– Где вы хотите остановиться?

Она не знала, что ответить. Огляделась вокруг, рассматривая городишко, который оказался не более чем скопищем ветхих строений. Банк, контора шерифа, гостиница с вывеской «Золотой самородок». В Денвере ей сказали, что теперь, когда почти все золотоносные участки в районе разработаны, Кейси-Спрингс борется за то, чтобы стать большим торговым центром, и Шей ожидала увидеть здесь гораздо больше.

– «Золотой самородок», пожалуй, подойдет лучше всего, – предложил Бен Смит. – Гостиница не слишком шикарная, но в пансионате полно старателей и рабочих с железной дороги, а это народ грубоватый.

Шей подумала о деньгах. Те, что прислал отец, она положила в бостонский банк, не решившись их тратить. Те, что были выручены от продажи ателье, быстро таяли, а ведь она до сих пор не знала, какой прием окажет ей Джек Рэндалл.

– К тому же «Самородок» самое безопасное место, – тихо добавил Бен Смит.

Шей улыбнулась. Он беспокоился даже о ее безопасности. Последняя неуверенность рассеялась.

– В таком случае пусть будет «Золотой самородок».

Вечером она примет ванну. И хорошо выспится на удобной кровати. А завтра – встреча с отцом. Шей радостно улыбнулась Бену Смиту.

– Я помогу вам с вещами, – сказал он, бросив взгляд на саквояж.

– Благодарю вас, мистер Смит. Вы очень любезны.

Когда он наклонялся, чтобы поднять саквояж, она заметила какое-то странное выражение, промелькнувшее на его лице. Что-то вроде сожаления. Вероятно, поразмыслив получше, он раскаялся, что взвалил на себя такую обузу.

По спине у нее побежали мурашки от дурного предчувствия, но Шей сразу отбросила прочь все сомнения. Она устала, вот и все. Просто устала.

Бен смотрел на женщину, ехавшую верхом рядом с ним, и размышлял, не совершает ли он ошибку. Но сама судьба вручила ему оружие, а он был не из тех, кто упускает свой шанс.

Дочь Рэндалла. Он не подозревал, что у того есть дети. Да и капитан, наверное, тоже. Странно, но даже в мыслях он называл Рафферти Тайлера капитаном. Казалось бы, три недели, проведенные в пути, должны сломать барьер отчужденности, но только с Тайлером этого не произошло. Ни тогда, ни по прошествии двух месяцев, прожитых ими в хижине.

Когда-то капитан Тайлер был строгим офицером, бескомпромиссным в вопросах дисциплины и обучения, но он также был скор на улыбку и похвалу, когда человек того заслуживал.

Сейчас никаких улыбок и похвал не было и в помине. Более замкнутого человека Бен не встречал. Закрытого на все замки. Разговор с ним сводился к минимуму, словно Тайлер напрочь забыл, как люди беседуют. Вопрос – ответ. Молчание. Вот и все.

Бен и Клинт обсудили это, и оба пришли к одному выводу: единственное средство рассеять темноту, нависшую над Тайлером, – разоблачить Рэндалла. И чем скорее, тем лучше.

Пока что все шло неплохо. На их счету два ограбления, оба раза лишившие ранчо «Круг Р» всей выручки. Рэндалл нес финансовые потери, причем серьезные. Но Бен видел, что капитан начинает терять терпение. И поэтому неожиданная встреча с дочерью Рэндалла явилась редкой возможностью ускорить дело.