Страница 67 из 67
Последние три дня шел проливной дождь — такого не упомнят даже старожилы. Такой дождь, по идее, должен пролиться после ядерного удара: реки выйдут из берегов и затопят страну, люди будут переходить проспекты вброд, обкладывать дома мешками с песком и побросают свои автомобили. Лондонский транспортный поток постепенно сойдет на нет и заглохнет, перестанут ходить поезда и автобусы, набитые, точно сандвичи с человечиной, с торчащими из окон конечностями. День и ночь напролет установится тьма, из которой будет доноситься жуткий нестихающий вой. Если вы верите в призраков, тех самых призраков, что вечно обречены пугать нас и преследовать, потому что умерли ужасной мучительной смертью или совершили ужасные злодеяния с теми, кого любили, тогда это ваше время — вы их вдоволь насмотритесь.
Последний раз такой дождь зарядил в 1947 году, как сообщили в программе новостей, но тогда это был простой каприз природы. А в этот раз мы имеем дело с иным явлением — мы просто запустили планету и поэтому тонем. Мы столько ее терзали, так и коверкали законы природы, что теперь пожинаем горькие плоды. Все это напоминало конец света. Даже наши дома, которые обошлись кое-кому в четверть миллиона фунтов, не предлагали нам прибежища, в котором можно укрыться и не обращать внимания на происходящее снаружи, — все они были слишком старые и обветшалые. Ночью в окнах сверкали молнии и дребезжали стекла, так что ни о каком ощущении надежности и речи быть не могло. Уверена, я не единственная, кто вспомнил в эту ночь про Обезьяну и его бездомных товарищей.
Только мы сели за стол, как вода стала проникать в кухню, пробиваясь под балконную дверь. Сток снаружи, устроенный не по уму, в канаве между домом и садом, уже не справлялся с потоками воды. Дэвид откопал в кладовке под лестницей пару старых резиновых сапог и плащ с капюшоном. Облачившись в этот наряд грибника, он отправился посмотреть, в чем там дело.
— В сточной канаве полно мусора, — прокричал он из-за дверей. — И еще хлещет из желоба у комнаты Тома.
Он разгреб, что мог, на улице, и мы отправились наверх решать проблему с желобом.
— Там все забито листвой, — сообщил Дэвид, высунувшись из окна и держась за ветхую раму, которая — бросилось мне в глаза — давно требовала замены. — Не достать… Палку бы.
Молли сбегала вниз и принесла метелку с длинной ручкой. Дэвид, встав коленями на подоконник, стал ковырять ручкой метелки в желобе.
— Дэвид, остановись, — сказала я. — Это небезопасно.
— Все в порядке.
Он был в джинсах, и мы с Томом вцепились в задние карманы, удерживая его, а Молли трогательно обнимала нас сзади. Конечно, случись что — ей нас не удержать, но все равно было приятно. Вот она, моя семья, в полном составе, пронеслось у меня в голове. И я, несмотря на всю тщетность моего существования, способна удержать ее. Я могу жить этой жизнью. Я могу, могу. Это искра, которую я хочу сберечь навсегда, это шипение жизни в батарейке — просто в неверный момент я поймала отсверк ночного неба за Дэвидом и вот теперь смогла убедиться, что там совершенно пусто.