Страница 24 из 31
Соренза начинала подозревать, что Николас хочет от нее большего, нежели постель. Но когда спрашивала себя, что будет делать, если это действительно так, то приходила в замешательство и откладывала ответ на потом.
Она была знакома с Саймоном пять месяцев до того, как вышла за него замуж, и если и ожидала от него сюрпризов после свадьбы, то только приятных. Николаса Соренза знала меньше, но уже несколько раз за последнее время ловила себя на том, что думает о нем только хорошее. Уж не наступает ли она опять на знакомые грабли?
Сорензу интересовало, будет ли он ждать завершения строительства комплекса, чтобы перейти к следующей ступени их отношений. Возможно, спать с коллегой по работе было не в его правилах. Он, казалось, был не из тех, кто смешивает работу с личной жизнью. Но тогда их «платоническая дружба», как некогда он назвал этот период их отношений, будет длиться многие месяцы.
И действительно, Николас вел себя не так напористо, как раньше. Правда, иногда он целовал ее с такой бешеной страстью, что у нее перехватывало дыхание, но чаще обращался с ней чересчур нежно, как с хрупкой вещью, которую боялся разбить. Таким образом Николас заставлял Сорензу чувствовать себя желанной и одновременно оставлял в ней ощущение внутренней неудовлетворенности. Может, он делал это нарочно, чтобы окончательно завлечь ее в свои сети?
Соренза не сомневалась, что рано или поздно им придется расстаться, поэтому, говорила себе, что еще одно свидание ничего не изменит.
Одним жарким июльским утром на пороге дома Сорензы появилась Изабелл, и по выражению лица кузины она сразу поняла, что что-то случилось. Задыхаясь от волнения, Изабелл сообщила, что Джорджу предложили место в Афинском университете и он не собирается от него отказываться. Теперь, когда дети с ними не живут, он не может упустить возможность оказаться ближе к объекту своих исследований. Естественно, это означает, что им придется переехать.
Тут кузина пару раз всхлипнула, затем разразилась рыданиями. С одной стороны, ей не хотелось препятствовать мужу, и, кроме того, она сама была не прочь пожить в Греции. Но с другой, ей придется покинуть всех своих друзей и знакомых и заново привыкать к чужим людям. «Стоит ли нам ехать?» — спрашивала она Сорензу.
Обняв Изабелл, Соренза усадила ее на диван и угостила шоколадным тортом и чашкой кофе. Через полтора часа, когда кузине надо было уходить, та повеселела и взбодрилась.
Конечно же они поедут в Грецию, думала Соренза, провожая взглядом такси, в котором сидела Изабелл. С ее способностью притягивать к себе людей она обзаведется кучей друзей через несколько недель. Что же касается ее, Сорензы, то ей будет не хватать взбалмошной родственницы. Только сейчас Соренза поняла, насколько сильно к ней привязана.
Закрыв дверь, она подошла к письменному столу, на котором в беспорядке лежали бумаги. В осуществление проекта отеля были вовлечены многие организации и предприятия, и Сорензе приходилось регулярно посещать строительные фирмы, специалистов по оформлению интерьеров, ландшафтных дизайнеров. Одновременно она улаживала дела с другими заказчиками. Ей просто не хватало часов в сутках, чтобы со всем справиться. Может быть, виной этому Ник, с которым она проводила большую часть свободного времени?
Соренза хмурилась, убирая со стола тарелки и чашки. Сделав себе еще кофе, она снова села за работу.
Однако вскоре тишину квартиры нарушил резкий дверной звонок. Открыв дверь, Соренза увидела Николаса, и сердце ее тревожно забилось от дурного предчувствия.
— Привет, — тихо произнес он. — Мне надо с тобой поговорить.
— Что-то случилось? — быстро спросила она.
Он кивнул и поцеловал ее. Прикосновение его губ, мимолетное и небрежное, заставило Сорензу напрячься.
— Я срочно вылетаю на Сейшелы, — сказал Николас, — так что сегодняшний ужин отменяется.
Она заставила себя скрыть охватившее ее разочарование.
— Проблемы по работе?
Николас покачал головой.
— Марк Коул, тот, у кого я должен был быть шафером на свадьбе, попал в беду, — сказал он. — Устав от роскоши, молодые решили поиграть в робинзонов и провести медовой месяц на одном из как бы необитаемых островов. Ныряя с аквалангом за тамошними черепахами, Марк сильно ударился головой и чуть не утонул. Сейчас он в больнице в Виктории, и врачи опасаются за его жизнь. Я знаю его жену Мадлен столько же, сколько и самого Марка. Сегодня ночью она позвонила мне, вся в слезах, и я пообещал вылететь немедленно. Я и так в долгу перед ними из-за свадьбы.
— Это ужасно, — пробормотала Соренза. Она видела неподдельное горе в потемневших глазах Николаса и не знала, чем ему помочь. — Мне так жаль.
— Марк и Мадлен были рядом со мной, когда отец женился. Если бы не они, мне пришлось бы гораздо труднее.
Взяв за руку, Соренза увлекла его за собой в гостиную и заботливо усадила на диван.
— Марк тебе бы понравился, — сказал Николас. — У его семьи полно денег, но это не испортило его. Он веселый, добрый, увлекается многими видами спорта. И, видимо решив, что ему все по плечу, на этот раз был недостаточно осторожен. Для него лучше умереть, чем остаться калекой. Он этого не переживет.
— Может, все обойдется. — Соренза сочувственно обняла его за плечи.
— Будем надеяться. — Николас откинулся на спинку дивана и устало провел ладонью по лицу. — Мадлен звонила в час ночи, и с тех пор я так и не уснул. Не могу поверить, что это случилось.
— Когда твой самолет? — спросила она.
— Через пару часов, — ответил он.
— Ты поел?
Николас отрицательно покачал головой.
— Тогда я сделаю нам кофе и приготовлю чего-нибудь перекусить, хорошо?
— Спасибо, — произнес он и неожиданно добавил: — Знаешь, я не хочу уезжать от тебя, хотя понимаю, что должен.
Внезапно Сорензе захотелось быть с ним предельно откровенной.
— Я тоже не хочу, чтобы ты уезжал. Никогда.
Николас провел пальцами по ее лицу и шее, нежно лаская гладкую кожу. А в следующую минуту Соренза ощутила во рту его настойчивый язык и токи желания побежали по ее телу. Он целовал с такой дикой страстью, что ее тело содрогалось при каждом прикосновении. В последние несколько месяцев между ними бывали минуты близости, но такого блаженства Соренза еще не испытывала. Сейчас она наконец призналась себе, что желала этого с того самого дня, когда впервые увидела Николаса. Их связывала невидимая нить, они словно предчувствовали, как хорошо им будет вместе.
Ее дыхание стало прерывистым, а тело гибким и податливым. Оно слушалось каждого движения Николаса. Желание сопротивляться исчезло, и единственное, что руководило Сорензой, — это стремление к высшему счастью, которого она так давно ждала.
— Ты красивая, Соренза, такая красивая! — Его губы скользили по ее шелковой коже, обжигая. — В тебе все прекрасно. А ты словно этого не понимаешь. Ты сводишь меня с ума.
Он внимательно всмотрелся в ее лицо и снова прошептал:
— Ты такая красивая.
Соренза посмотрела ему в глаза, которые приобрели сейчас свинцовый оттенок.
— Я не просто хочу встречаться с тобой, — прерывисто сказал он. — Мне нужно больше. Я люблю тебя, Соренза. Я пытался с этим бороться со дня нашего первого поцелуя, надеялся, что ты не такая, какой показалась мне в начале. Но ты именно та, которая мне нужна.
Соренза замерла, ее глаза расширились от изумления. Этого не могло быть. Николас сам сказал ей, что ему не нужны обязательства.
— Ты что, не веришь мне? — спросил он, прочитав сомнение на ее лице. — Не веришь?
Соренза молчала. Язык не слушался ее.
— Н-не знаю, — наконец прошептала она.
Николас выпрямился и уставился на Сорензу сверлящим взглядом.
— Ты не чувствуешь ко мне того же самого? — спросил он напрямик. — Да?
Она потупилась.
— Я не знаю, что чувствую. — Судорога в горле мешала ей говорить. — Все… все произошло так внезапно.
— Не так уж внезапно, — криво усмехнулся Николас. — В прошлом у меня было много женщин, я дарил им подарки и спал с ними сотни раз.