Страница 20 из 31
Ее пальцы крепче сжали чашку. Нет, у нее не было выбора. С той памятной вечеринки все получилось как бы само собой… Впрочем, не без помощи и участия Николаса.
Она повернулась к нему и встретила взгляд блестящих серо-зеленых глаз.
— Я, пожалуй, пойду. Завтра утром мне лететь в Бостон, — ничего не значащим тоном произнес Николас.
— В Бостон? — удивилась Соренза. — Но…
— Что «но»?
— Ты же только в пятницу прилетел оттуда.
Он кивнул, пристально глядя на нее.
— Но разве тебе не надо закончить дела здесь?
Николас нежно провел пальцами по ее лицу и поцеловал в щеку.
— А кто сказал, что я прилетел по делам? — произнес он, поднимаясь. — Приятных снов, Соренза.
7
— Так когда же ты снова с ним увидишься? — спросила Изабелл, едва переступив порог дома Сорензы.
Кузина заявила, что приехала сделать кое-какие покупки. Но Сорензе что-то подсказывало, что это не совсем так. Как только она пригласила Изабелл войти, единственной темой их беседы стал высокий темноволосый мужчина, который, без всяких сомнений, сразил Изабелл наповал.
— Говорю тебе, что не знаю.
Соренза и Изабелл сидели на диване в гостиной, потягивали вино из бокала и ждали, когда принесут заказанную пиццу. И все это время кузина без умолку тараторила об элегантном брюнете с обольстительной улыбкой.
— Но вы с ним встречаетесь, я имею в виду, официально? Надеюсь, у вас не то, что называется сейчас противными словами «свободная любовь»? — обеспокоенно спросила Изабелл.
— Белл…
— Только, ради Бога, не говори мне, что это так, Соренза!
— Да я вообще не могу ничего сказать, поскольку ты не даешь мне и слова вставить!
Соренза натянуто улыбалась, лихорадочно соображая, как объяснить кузине их отношения с Николасом, если она сама еще ничего толком не понимает.
— Я рассказывала тебе, как мы познакомились и какую работу я выполняю для мистера Доуэлла, — осторожно начала она. — Потом мы решили попробовать повстречаться, пока он в Новом Орлеане, и посмотреть, что из этого выйдет.
Из этого не выйдет ничего хорошего, скептически подумала Соренза.
— Но у него никого нет в наше городе. — Изабелл ближе придвинулась к Сорензе и посмотрела на нее пытливым взглядом. — Ну, я имею в виду, какой-нибудь девушки?
Хороший вопрос!
— Надеюсь, что нет, — неуверенно ответила Соренза.
Но кто может это сказать наверняка, когда дело касается такого мужчины, как Николас Доуэлл.
Изабелл заерзала на диване. Кузина обычно так делала, когда любопытство не давало ей покоя и она собиралась спросить что-то.
— Соренза, он самый потрясающий мужчина, которого… которого… — у Изабелл явно не хватало слов, чтобы выразить свое восхищение, — которого я когда-либо видела. И ты хочешь сказать, что до сих пор ничего не узнала о нем?
— Все не так просто, как ты думаешь.
— А с таким мужчиной и не будет все просто, если сама не проявишь настойчивость, — заверила ее Изабелл.
— Я вообще не уверена, хочу ли я отношений с Ником.
Наконец она произнесла это вслух и сейчас с тревогой ожидала, как кузина разразится причитаниями.
К ее изумлению, Изабелл откинулась на спинку дивана, налив себе перед этим немного вина, и тяжело вздохнула.
— Это все из-за него, из-за этой свиньи, да? — С того дня, как они развелись, Изабелл называла Саймона только свиньей. — Ты ведь не думаешь о нем больше? Я имею в виду, в хорошем смысле?
Уже второй раз за последние несколько дней Сорензе задавали один и тот же вопрос.
— Ты говоришь о сентиментальных воспоминаниях? — спросила Соренза. — Можешь не беспокоиться. К нему это не имеет никакого отношения.
Изабелл опять придвинулась к ней ближе.
— Может, вино ударило мне в голову и я говорю ерунду, но, послушай меня, Соренза, не позволяй тому, что произошло у вас с Саймоном, помешать тебе устроить личную жизнь. Особенно сейчас, с Ником. Мужчины, как он, на дороге не валяются.
Соренза поколебалась, прежде чем признаться:
— Брак с Саймоном был кошмаром наяву, Белл. Ты не знаешь и половины.
— Прости, милая! — воскликнула кузина с трагическим выражением на симпатичном, пухлом лице.
Соренза набрала в легкие побольше воздуха и сказала то, что давно собиралась сказать:
— Я знаю, что вы все не любите говорить о моем отце, но по сравнению с Саймоном он был не самым плохим человеком.
Изабелл бросила на нее сочувственный взгляд.
— Дело не в том, что мы не любим о нем говорить, просто мы боимся, что тебя это расстроит.
— Эта тема всегда считалась запрещенной. Я думала, что вы все стыдитесь того, что случилось.
— Нет, что ты! — горячо возразила Изабелл. — Просто мы считали, что, если не напоминать тебе об этом, ты быстрее все забудешь.
— О, Белл!
Соренза печально покачала головой и во второй раз за две недели неожиданно для самой себя дала волю чувствам и словам. Она признавалась Изабелл в своих сомнениях и страхах, которые годами не давали ей покоя. И чем больше говорила, тем чаще слышала всхлипывания кузины, пока обе женщины не оказались рыдающими в объятиях друг друга. Но это были слезы не горя и отчаяния, а облегчения и очищения.
— Твой отец обожал тебя, Соренза, — вытирая платком глаза, сказала Изабелл. — Никогда не думай иначе. Мы все очень удивлялись, что он никогда не ревновал тетю Эмили к тебе, зная, как сильно вы привязаны друг к другу. Ей, конечно, приходилось с ним нелегко, но тебя он считал плодом их любви, я думаю. Поэтому и делал для тебя исключение.
Огромная тяжесть свалилась с плеч Сорензы.
— А почему ты вспомнила об отце сегодня? — внезапно спросила Изабелл.
Теперь уже Соренза заерзала на месте.
— Я говорила о моем прошлом с Ником, когда мы гостили у тебя, — призналась она.
— Ах да, так что же насчет Ника?
Изабелл живо ухватилась за возможность вернуться к интересующей ее теме. И Соренза выразительно посмотрела на кузину.
— Забудь о нем!
— А, ты не уверена, стоит ли заводить отношения с самым шикарным мужчиной на свете. Я правильно тебя поняла? — продолжала Изабелл, не слушая ее.
— Не совсем так, — с легким раздражением в голосе возразила Соренза. — Мы… — А кто, собственно, они? — Мы… просто друзья. — Последние слова прозвучали так неестественно, что она и сама в них не поверила.
Изабелл не успела открыть рот, чтобы высказать свое мнение, как в дверь позвонили.
— Принесли пиццу, — вскочив с дивана, объявила она. — Я возьму ее!
Соренза с усилием поднялась вслед за ней и уже собиралась идти в кухню, как вдруг застыла в дверях гостиной, увидев Изабелл с ворохом изумительных цветов в руках. Букет тигровых лилий и кремовых орхидей явно не шел ни в какое сравнение с красными розами, которые обычно дарят мужчины. И в этом не было ничего удивительного, ведь Николас Доуэлл не был обычным мужчиной.
Изабелл, видимо, пришла в голову такая же мысль, потому что последовала пауза, во время которой кузина многозначительно смотрела на свою родственницу.
— Друзья… Ну да, конечно, — наконец произнесла она.
Соренза мысленно сосчитала до десяти и выпалила:
— Хватит, Белл! Кто сказал, что цветы от Ника?
Как будто они могли быть от кого-то другого! Изабелл озвучила мысли Сорензы:
— Хочешь сказать, что у тебя есть еще один обольстительный поклонник? Вряд ли так кому-нибудь может повезти.
Цветы конечно же прислал Николас. На карточке было написано: «Думаю о тебе. Н.». Как раз в его стиле, подумала Соренза.
Когда наконец доставили пиццу, Изабелл привычно засуетилась и забегала по квартире. Положив аппетитные куски пиццы на тарелки, она внесла их в гостиную, где кузины собрались поужинать и посмотреть очередной сериал. Тем временем Соренза поставила цветы в огромную вазу и оставила на кухонном столе. Она решила перенести их в гостиную, когда уйдет Изабелл, иначе ей весь вечер придется слушать восторженные панегирики в адрес Николаса.