Страница 16 из 28
Элли ничего не ответила, просто крепче сжала руку Шона.
— Он разрешил маме жить в домике и содержал ее, — продолжал он. — Так было до тех пор, пока брошенная любовница не продала историю своей любви представителям прессы.
— Она до сих пор здесь живет?
— Нет. Мама погибла в автомобильной катастрофе, когда мне было десять лет.
— О, Шон… Как трагично. — На этот раз Элли прижалась к нему, и он обнял ее. — Расскажи мне о ней.
— Я… — Шон обнаружил, что не знает, что говорить. Никто никогда не просил его рассказать о матери. После ее смерти из домика вывезли все вещи. Одежда отправилась в магазин благотворительной распродажи. Личные вещи убрали с глаз долой. О ней постарались как можно скорее забыть. — Она не была счастливой женщиной.
— Я не удивлена. Должно быть, она ужасно страдала. Почему она не вернулась домой, к своей семье?
— Не все семьи похожи на твою, Элли. Семья моей матери отреклась от нее. И от меня, — сказал он угрюмо.
— В моей семье тоже немало проблем, она неидеальна, — заметила Элли. — А как насчет твоего отца?
— Отделавшись от моей матери, он думал, что получил карт-бланш, но графиня не простила ему вторую измену. После того как он связался с известной фотомоделью, она подала на развод. Граф женился повторно, потом еще раз. В этих браках у него родилось трое детей, а потом он сломал себе шею во время охоты. Несчастный случай.
— У тебя много родни. — Элли говорила почти с завистью.
— Вряд ли они близки со мной. Мои ранние школьные годы прошли в деревенской школе, где ученики старших классов издевались надо мной и называли «богатеньким». Затем, после смерти матери, меня отправили в школу-интернат, где все подражали моим сводным братьям, которые делали вид, будто я невидимка, — поведал ей Шон.
— Дети могут быть очень жестокими. Где ты жил, когда не ходил в школу? — спросила Элли. — Явно не в семье графа.
— Взрослые приезжали в поместье только поохотиться и на Рождество. Дети оставались здесь со своими нянями на праздники, а я жил у управляющего поместьем. Его жене это не нравилось, но она не могла противиться сэру Генри. Старик-управляющий относился ко мне хорошо. Он постоянно находил мне занятия, поощрял мой интерес к дикой природе, предложил выучиться на управляющего недвижимостью.
— Определенно ты был аутсайдером, — заметила Элли больше для себя, чем для него.
— Может быть. — Шон сорвал ромашку. — Но это был мой дом. Они никогда не будут относиться к поместью так, как я.
— А теперь что? Ты управляешь поместьем? То есть ты сохраняешь его для семьи, которая никогда не любила тебя. — Элли казалось странным, что он живет в месте, где всегда чувствовал себя изгоем.
— Элли, они не являются владельцами поместья, как и я. Это — отчужденное имущество, собственность, ограниченная в порядке ее наследования. Но в то же время они проводят здесь по нескольку недель каждый год, а я живу постоянно. Я контролирую положение дел в поместье, разрабатываю различные проекты для Генри-младшего — моего сводного брата и баронета, — который принимает или отклоняет их.
— Поэтому он приезжает сюда сегодня? Чтобы принять или отклонить твою идею? Ты несешь всю ответственность за поместье.
Шон усмехнулся.
— Мне платят за эту работу, — ответил он, когда они дошли до края луга и повернули назад.
— А в сказочном старом сарае ты делаешь вид, что это твой дом.
— Сарай принадлежит мне.
— Ты же сказал, что собственность отчуждена.
— Одно из преимуществ жизни в доме управляющего поместьем — доступ к картам и фактическим данным. Участок земли под сараем был куплен значительно позже, в конце восемнадцатого века. Он не является недвижимостью, попадающей под отчуждение. Я узнал об этом, когда мне было пятнадцать лет.
— Они отдали тебе сарай? — выдохнула она.
— Это не был подарок обездоленному родственнику. У меня осталась часть денег, которые старик-баронет подарил моей матери. Их хватило для внесения залога. А потом мне предложили выкупить сарай, когда Генри начал бракоразводный процесс. Он мог бы продать сарай через риелтора, чтобы поднять цену, но тот его подвел. Так что я получил от поместья больше, чем любой из моих братьев.
— Они обижены?
— Не знаю. Они все слишком заняты работой в инвестиционных банках, занимают посты в правительстве, ведут политические интриги и иногда проводят время в поместье Хотон.
— Какой позор! Этим поместьем нужно постоянно заниматься, чтобы оно не зачахло.
— Я подозреваю, что Генри готов был продать поместье шейху или поп-звезде, но постепенно привык к нему. А моя работа заключается в том, чтобы избавить братьев от лишних хлопот.
— Ты не собираешься жениться? — спросила она мягко.
— Нет, Элли. Я видел достаточно распавшихся браков и настрадавшихся от этого детей. Я убежденный холостяк, — предупредил Шон.
— Твоя девушка знает о твоем настрое?
— Девушка? Ты имеешь в виду Шарлотту?
— Если ты говоришь о той, которая считает, что вода растворяет одежду, то я имею в виду ее.
Он рассмеялся, наслаждаясь тем фактом, что Элли может быть по-женски язвительной.
— Шарлотта не является моей девушкой. Она моя подруга, с которой я спал время от времени. После ее «выступления» в субботу в ресторане, она лишена даже этого.
— Подруга? — уточнила Элли. — Или партнерша по сексу?
Шон посмотрел на девушку. Ее брови были выгнуты, в глазах читался далеко не случайный интерес. Мысль об этом взбудоражила Шона.
— Я не делаю второго без первого, — заявил он, выдерживая ее взгляд. — И мои настоящие друзья обычно не срывают зло на тех, кто не может им ответить.
— На ком? — Она нахмурилась, потом невинно поинтересовалась: — Ты имеешь в виду меня?
— Кого же еще? — Шон поморщился и усмехнулся. — А кто позаботился о том, чтобы Фредди тебя не уволил?
— О, очень смешно! — Элли высвободила руку и принялась собирать тарелки и кружки. — Пойдем. Настало время показать мне, как приготовить идеальное мороженое.
— Все, что тебе нужно сделать, — это нажать на кнопку. — Шон стоял позади Элли, пока она опускала вафельный рожок в отверстие под соплом аппарата. Он нажал на кнопку, и вафельный рожок, заполненный мороженым, отодвинулся в сторону.
Элли было достаточно трудно сосредоточиться, поскольку Шон фактически ее обнимал. Он наклонился над ее плечом и попробовал готовую порцию мороженого, его подбородок касался ее виска. Элли повернулась к нему.
— Твоя очередь, — сказал он.
— Моя?
Шон испачкал мороженым верхнюю губу. Элли сразу захотелось слизнуть мороженое и почувствовать вкус его губ…
На мгновение ей показалось, что он готов наклониться ниже, чтобы она смогла дотянуться до его губ, но вместо этого Шон установил в отверстие под соплом другой вафельный рожок.
— Попробуй, — предложил он девушке, по-прежнему держа ее в кольце своих рук.
С первой попытки Элли выпустила в вафельный рожок слишком много мороженого. Излишки лакомства упали на стол. Шон взял тряпку и протянул ее Элли. Она вытерла стол и руки.
— Ты опытнее меня, — сказала она.
— Я помню, как перепачкал стол, когда учился фасовать мороженое, — улыбнулся он. — Секрет в том, чтобы не торопиться.
— Давай я попробую сама, — предложила Элли и сразу же пожалела о своих словах, ибо Шон сделал шаг назад. Она заставила себя не смотреть, как медленно и чувственно он слизывает с губ мороженое.
— Ты быстро учишься, — похвалил ее Шон, когда она наконец приготовила правильную порцию мороженого и попробовала его. — Я боялся, что это займет больше времени.
— Спасибо за доверие, — сухо произнесла она.
— Я должен тебя предупредить. Когда будешь продавать мороженое детям на вечеринке, бери с собой побольше салфеток, потому что дети обычно просятся фасовать мороженое.
— Да ты эксперт в этом деле, — удивленно промолвила Элли.
— Вряд ли эксперт, но моя племянница и все ее друзья фасовали мороженое. К тому времени, когда они вволю наигрались, я был с ног до головы покрыт мороженым и шоколадным соусом.