Страница 45 из 82
Первое упоминание об интересе Клеопатры к изумрудам связано со знаменитой историей о соблазнении Юлия Цезаря после его победы над Помпеем в 48 году до нашей эры. Клеопатре в ту пору было двадцать два, и она отчаянно нуждалась в поддержке римлян в борьбе против брата. Большинство авторов того времени интересовало лишь то, что советники Цезаря пришли в ярость и поставили на Клеопатре клеймо «шлюха», обвинив ее в желании прибрать к рукам Рим, но вот начинающий поэт Марк Анней Лукан, который писал стихи в жанре, говоря современным языком, глянцевых журналов о знаменитостях, в своей десятитомной эпической поэме расставил акценты иначе. Он описал интерьеры дворца Клеопатры, включая колонны из порфира в гостиной, коридоры, отделанные слоновой костью, и будуар, инкрустированный изумрудами.
Ну разве мог римский полководец устоять, когда пред ним «лежала дева, чуть дыша под весом золота и самоцветов»? Разумеется не мог. Для Цезаря первый вечер, проведенный с Клеопатрой, стал уроком, как с помощью роскоши демонстрировать власть, и, вернувшись в Рим, он тут же издал целую серию законов, регулирующих потребление предметов роскоши, при этом кое-что, например пурпурные тоги и ряд драгоценных камней, дозволялось иметь только самому Цезарю.
Клеопатра же извлекла урок иного толка: как использовать роскошь, чтобы добиться влияния. Когда после поражения младшего брата она стала единолично править Египтом, то отправила солдат и рудокопов на находившиеся на подчиненной ей территории прииски самоцветов, поскольку твердо усвоила — и подала пример многим последующим властителям, — что популярность ее как правительницы по большей части зависит от производимого ею эффекта. Драгоценности буквально кричали на весь мир, что пусть даже некогда Клеопатра и была свергнута, но она все равно настоящая царица.
Сегодня многие предпочитают изумруды, потому что хотят носить что-то красивое, но в то же время не такое кричащее, как бриллианты. Однако два тысячелетия назад изумруды говорили о своем владельце иное. В Древнем Риме и Египте они входили в число самых дорогих самоцветов, как сегодня самые роскошные бриллианты. Кроме того, у них была и другая роль. Изумруды служили синонимом Египта: поскольку Клеопатра носила эти камни, любила дарить их, позировала в них для портретов, то это стало своего рода знаком патриотизма. Точно так же президент Ирландии носит зеленый галстук, а королева Елизавета II ездит на автомобиле отечественного производства.
Прииски Клеопатры
Когда я впервые услышала об этих приисках, то решила, что это фикция, такая же, как копи царя Соломона в Южной Африке или легендарные сокровища пресвитера Иоанна. Но, как выяснилось, эти прииски действительно существовали. В определенный период времени жители целых городов в южной пустыне Египта посвящали свои жизни поиску драгоценностей для царицы. Согласно запискам путешественников XIX века и данным археологов XX, следы тех приисков до сих пор можно найти в пустыне. Услышав об этом, я поняла, что просто обязана увидеть их своими глазами.
Для начала я связалась с доктором Ианом Шоу из Ливерпульского университета, который специализировался на изучении добычи полезных ископаемых в Древнем Египте. Мы пошли в суданское кафе неподалеку от университета, и не успели нам еще принести заказ, как Иан вытащил из портфеля четыре коробочки с образцами.
— Это то, что осталось от приисков Клеопатры, — сказал он, освобождая коробочки от содержимого.
Внутри оказались крошечные кусочки камня фисташкового цвета — размером с гранулы сахара и не слишком хорошего качества. В изумрудах почти всегда встречаются посторонние включения. Это означает, что при их покупке надо держать ухо востро, и не только из-за появления синтетических камней. Просто веками изумруды промасливали, а в последнее время стали использовать полимеры, чтобы замаскировать трещины, и к этому уже так привыкли, что никто особо этого и не скрывает. Ювелиры называют включения «садами»: действительно, очень похоже на сад, прорастающий внутри кристалла, а если посмотреть на благородный изумруд через микроскоп, то возникает ощущение, будто ныряешь в море и рассматриваешь подводные рифы: кругом растут причудливые растения и поднимаются пузырьки воздуха. Но если рассматривать в микроскоп египетские изумруды, то кажется, что плаваешь в грязи. Я даже расстроилась. Доктор Шоу согласился, что камни никудышные.
— Но, собственно, это то, что старатели забраковали.
Когда доктор Шоу был маленьким, он любил читать книги Генри Райдера Хаггарда и средневековые истории о загадочном пресвитере Иоанне, правителе мифического восточного царства, которому, по легенде, принадлежал скипетр, сделанный из цельного изумруда.
— Мне нравились эти истории. С раннего детства меня неизменно привлекало все, что касалось поиска кладов. Правда, став археологом, ты уже не можешь говорить об этих находках как о кладах.
Иан нарисовал на салфетке маленькую карту, как добраться до приисков со стороны Красного моря: отъехать от побережья, повернуть на юг вдоль пустыни, а потом на восток. Он поставил два крестика, обозначив основные прииски изумрудов, после чего импровизированная карта превратилась в настоящую карту сокровищ. Одно из мест называлось Сикайт, там две тысячи лет назад в скале высекли храмы, а второе — Забара, причем оба находились на разных склонах горы Смарагдус, что в переводе означает Изумрудная гора.
По словам доктора Шоу, сейчас в этих местах никто не живет и можно встретить разве что временные поселения бедуинов. Представляете, когда он сам побывал там десять лет назад, то чуть было не пропустил шахты из-за отсутствия каких бы то ни было опознавательных знаков. Да и добраться туда целая проблема, предупредил он, так что если я найду водителя, который согласится меня отвезти, то первым делом нужно убедиться, что автомобиль оборудован системой навигации. Шахты найти очень трудно, а «пустыня кажется бесконечной». Я спросила, чего следует особенно опасаться во время путешествия. И получила ответ:
— Скорпионов.
В пустыню!
Как и предупреждал доктор Шоу, организовать экспедицию в пустыню оказалось задачей не из легких, так что пришлось пережить множество фальстартов. Наконец я нашла турфирму, сумевшую получить для меня разрешение посетить район добычи изумрудов, который обычно закрыт для туристов. Гид по имени Томас предупредил меня, что «вероятность того, что мы доберемся-таки до Забары, составляет девяносто процентов, тогда как шансы получить разрешение съездить в Сикайт — уже пятьдесят на пятьдесят». Но я была полна оптимизма и через несколько недель все-таки оказалась в Южном Египте — ехала в белом джипе на юг вдоль Красного моря, мимо курортов и всматривалась в бесконечную пустыню. Этот берег облюбовали дайверы, и бетонные постройки здесь тянулись на мили. Но после КПП в Марса-Аламе отели кончились, дюны опустели, мы въехали в пыльный городок с пятью тысячами жителей, из достопримечательностей — только заправка, торговцы верблюдами и стая белых катеров, курсировавших вдоль берега, словно акулы.
Мы пополнили запас воды в маленькой лавке, которая принадлежала египтянину с вставным стеклянным глазом. Что ж, хорошее предзнаменование, ведь изумруды зачастую ассоциировались именно с глазами и зрением. Еще Нерон приспособил их в качестве биноклей, чтобы более четко видеть Олимпийские игры, а полированные камни из семейства бериллов, самым ценным представителем которого является изумруд, так долго использовали как линзы для очков, что даже немецкое слово Brille («очки») происходит от названия «берилл».
В мифологии многих народов считалось, что если вставить статуе глаза из изумруда, то она обретет волшебные свойства. К примеру, у римлян бытовала легенда о мраморном льве с острова Крит, который со скалы смотрел изумрудными глазами на море рядом с рыбацкой деревушкой. Однако блеск его глаз распугивал тунца, и только когда местные жители выковыряли драгоценные камни из мраморных глазниц, косяки рыб снова попались в их сети. При этом изумруд ассоциировался со зрением не только в Средиземноморье. У древних будд в Бамиане (Афганистан), которых уничтожили в 2001 году талибы, якобы раньше тоже были глаза из изумрудов, и путешественники видели их блеск за многие мили, словно маяк.