Работа над ошибками

В зале зашумели, захлопали. В последних рядах возникло непонятное оживление.

Анатолий Карлович поднялся и, улыбаясь, попросил:

— Наверное, надо предоставить слово самой победительнице и ее научному руководителю.

Я подумал, что Лиза навряд ли сможет сказать что-то толковое, учитывая то, что происходит с ней в последнее время, и разозлился на Колина: мог бы предупредить хотя бы меня…

Я поднялся и произнес:

— Для меня решение Совета так же неожиданно, как и для вас. Могу сказать только одно: год назад на этой сцене я поздравлял Лизу с получением научной степени. Уже тогда я знал, что и она, и ребята, которые с ней работали над проектом, очень талантливы и работоспособны, я знал, что мы еще не раз услышим их имена, поэтому и сейчас я хотел бы пригласить сюда всех троих.

Относительно последних рядов я не ошибся.

Лиза шагнула вперед и еще какое-то лишнее мгновение молчала, отчего в зале установилась тишина.

Она посмотрела на ребят, стоящих рядом с ней, и подняла голову:

— В эту работу, которую нам поручили, мы и действительно вложили много сил. Сейчас проект практически сдан, и можно сказать: все, что задумали и хотели в него вложить, удалось. Мы рады, что эта работа так принята руководством института и заказчиками, рады признанию наших заслуг. — Лиза повернулась к Колину и твердо сказала: — Я лично очень благодарна Совету за оказанное мне доверие. Хочу добавить, что руководителем нашей группы была назначена прежде всего потому, что тема моей кандидатской была базовой в концепции проекта. Фактически, в работе мы все трое принимали равнозначное участие. И мы посовещались с друзьями и приняли собственное решение. Если Совет его примет, в качестве руководителя нового филиала будет утвержден Эдуард Векслер. Поверьте, это правильное решение. Я рекомендую его не потому, что мы с ним друзья, а потому, что хорошо знаю его деловые качества, и надеюсь, что в новой работе он успешно реализует свой научный и деловой потенциал.

Мы с Колином переглянулись, и я, помедлив, кивнул.

Колин вернулся к трибуне и после паузы сказал:

— Раз такое решение принимает руководитель группы, я не буду противиться. Думаю, что Совет одобрит кандидатуру руководителя с учетом новых обстоятельств, тем более, что мы рассматривали прежде всего сам проект и его авторов. — Он засмеялся: — Правда, в моей практике это — первый подобный случай.

Колин пожал руку растерянному Эдику, и все шумно зааплодировали.

Мне бросилось в глаза мрачное выражение лица Демидова.

В холле все шумно переговаривались, обсуждая нынешнее собрание.

Меня задержал Киршнер. Улыбаясь, сказал:

— Молодец, девка! А характер-то!

Я замялся, не зная, что сказать. Демидов и Лора не скрывали своих отношений, мне казалось, что, как отец, он о них знает. Я не ошибся.

— Меня просили о том, чтобы в Лондон уехал Демидов, но я ни слова об этом не замолвил перед Советом. Надеюсь, твой Векслер нас не подведет.

— Нет, — уверил я. — Это хороший выбор.

— Вот и я говорю…

Налетевшие на нас Женя и Эдик извинились, и встревожено спросили:

— Извините, нигде не можем найти Лизу…Она произнесла свою речь и исчезла. Вы не видели ее?

Я ответил отрицательно, и оба умчались. Черт, куда она могла подеваться?!

Неожиданно Киршнер внимательно посмотрел на меня и сказал:

— Иди, Игорь, поищи ее. Хорошая девочка, надо ей помочь…

Мимо нас проплыли Крылова-старшая и Лора, они уничтожающе посмотрели на Киршнера, и не стали возле нас останавливаться.

Я мысленно посочувствовал старику, но он неожиданно подмигнул мне:

— Иди, иди!..

Лизу нам найти не удалось, и Женька решила, что она уехала домой.

Я вернулся в кабинет, чтобы забрать сигареты.

Где-то хлопнула дверь, и я услышал в коридоре голоса.

Лиза сказала сердито:

— И напрасно ты меня ждал! Сергей, мы ведь все, вроде бы, выяснили. Чего еще ты хочешь?

— У меня впечатление, что ты боишься остаться со мной наедине.

— Зачем это — наедине? Я думаю, что, в сложившихся обстоятельствах, это — лишнее.

— А тебе не кажется, что ты воспользовалась первым же поводом, чтобы выбросить меня из своей жизни?

— Согласись, что повод был серьезный. — Лиза помолчала и тихо сказала: — Ты ведь понимаешь, что все случившееся с нами, наверное, к лучшему.

— Послушай, нам было хорошо вдвоем, ты ведь не будешь этого отрицать?

— Не буду. Только нельзя всю семейную жизнь сводить к примитивной физической близости. А в последнее время нас с тобой, кажется, больше ничего не связывало.

Демидов молчал, а Лиза сказала твердо:

— Мне жаль, что у нас все так сложилось, но менять я ничего не хочу.

— Ну, существуют еще и мои желания…

Я вышел из кабинета вовремя: Демидов притиснул Лизу к стене и пытался поцеловать.

Я взял его за плечо, отшвырнул к стене.

Все еще тяжело дыша, он ошалело смотрел на меня. Я мрачно посоветовал:

— Сергей, иди домой. Будет лучше, если вы с Лизой поговорите как-нибудь в следующий раз, в более спокойной обстановке.

Лиза молча таращилась на меня, поэтому я взял ее под локоть и повел к выходу:

— Поедем, я отвезу тебя.

Уже в машине она пришла в себя и неожиданно расплакалась.

Я припарковался у обочины и молча сидел рядом.

Наконец, она успокоилась. Я достал из кармана платок и протянул ей.

— Простите… Не следовало делать вас свидетелем семейных сцен…

Я улыбнулся:

— Да уж, в последнее время это что-то участилось… Подумываю, не нанять ли тебе телохранителя? Все спокойнее будет.

Она слабо улыбнулась, махнула рукой, и глаза опять наполнились слезами.

Я хмуро спросил:

— Не жалеешь, что я его прогнал?

Она молча помотала головой.

— Спасибо вам. Я после собрания почувствовала, что не могу ни с кем разговаривать, и спряталась в архиве. Если честно, я слышала, что меня все ищут. А потом думала, что в здании уже никого нет…

— Не оправдывайся, не надо. Давай-ка я отвезу тебя домой…

Мы въехали в арку Лизиного двора, и под большим тополем я увидел машину Демидова. В окнах Лизы горел свет.

Лиза, видимо, тоже это заметила, потому что с ужасом на меня посмотрела.

Я проехал двор по кругу и выехал на дорогу. Движение к ночи стало тише, и передвигались мы довольно быстро.

— Куда мы едем? — спросила Лиза.

— Ну, ключи от городской квартиры я отдал Эдику, думаю, что им с Соней есть о чем сегодня поговорить, и мешать им не стоит. В твоей квартире я тебя тоже оставить не могу. Значит, я отвезу тебя ко мне на дачу.

— Я… не могу…Вас ведь там, наверное, ждут…

— Не дергайся, там моя мама, ты с ней давно знакома. Попьете вместе чай, переночуешь у нас, а утром разберемся с Демидовым и ключами от твоей квартиры. Договорились?

Она пристыжено сказала:

— Мне страшно неудобно, что вы вынуждены заниматься моими делами.

— Все нормально. Только позвони подруге, а то она нарвется на Демидова в твоей квартире, и ненароком оторвет ему голову.

Лиза кивнула и полезла в сумку.

По случаю теплого вечера чай уселись пить в беседке.

Лиза сначала молчала, а потом оттаяла, даже улыбаться начала.

Я успел тихо сказать маме, что у Лизы неприятности, и попросил быть с ней внимательнее.

— Мог бы и не предупреждать, — спокойно сказала моя всегда уравновешенная и невозмутимая мать.

Вот и сейчас они с матерью обсуждали рецепт каких-то знаменитых рогаликов, Лиза даже полезла за записной книжкой.

Я отошел с сигаретой в сторону, и мне хорошо были видны их лица, освещенные низко подвешенной лампой: красивое строгое лицо мамы и нежное большеглазое лицо Лизы…

Мне показалось, что Лиза пару раз глянула в мою сторону.

Ночь была замечательная. Луна, как огромный желтый сыр, повисла над небольшим прудиком, звезды сияли. Сильно пахли какие-то цветы на клумбах, и от их запаха у меня слегка кружилась голова. У соседей тоже пили чай, и в сад доносились детский смех и звон посуды.