Страница 24 из 33
Глава 3
Рождение абстракции
Развитие Греции, и особенно Афин, в V веке до н. э. представляло собой ряд сложных пересекающихся процессов. И короткая жизнь трагического театра, и замещение мифологии историей явились следствием освоения греками алфавитного письма, однако связь этих явлений была отнюдь не прямолинейной. Если апофеозом трагического театра было отчаянное и пугающее предостережение человеку возвысившемуся над складывавшейся веками системой отношений с естественным и сверхъестественным мирами, то история, в лице Фукидида. оказывалась одним из инструментов этого возвышения. Помимо письменной истории, авторы которой считали необходимым дать рациональное объяснение человеческим поступкам, схожий образ мысли находил свое применение и в других областях.
Уже начиная с VI века до н. э. греки начали задаваться вопросами о том. из чего состоит мир, как он устроен и почему изменяется. Свидетельствующие о происходящей ломке традиции, эти вопросы рождались из того же побуждения найти естественный порядок вещей, которое было источником реформ Солона и Клисфена. Некоторые протофилософы пытались напрямую связать порядок, лежащий в основании природы, с тем, как живут или должны жить люди. Мысль этих первопроходцев, часто принимавшая форму парадоксов и загадок, как правило, выражавшаяся в стихах, дошла до нас лишь во фрагментах. Напротив, от Платона и Аристотеля, учивших в Афинах в первых десятилетиях III века до н. э., осталось довольно многое. Распространение и сохранение в последующие столетия произведений мыслителей классической эпохи, идей и концепций, родившихся в ту пору, обязано созданию новой греческой империи — это историческое событие произошло, когда Средиземноморье скопило достаточно сил. чтобы включить в орбиту своего влияния древние земли Месопотамии, Анатолии и Востока.
Вскользь сделанное Геродотом в «Истории» упоминание впервые сообщает нам о том, что позже было названо греческой натурфилософией. Между Лидией и Мидией шла затяжная война. «Но на шестой год во время одной битвы внезапно день превратился в ночь. Это солнечное затмение предсказал ионянам Фалес Милетский и даже точно определил заранее год, в котором оно и наступило». Предсказание точной даты затмения — по подсчетам, сделанным столетия спустя, это было 28 мая 585 года до н. э. — свидетельствует о высоком уровне астрономических знаний древних. И хотя историки науки полагают, что у Фалеса еще не было возможности предсказывать затмения, рассказ Геродота показывает, что подобное вычисление как минимум не противоречило греческому миропониманию.
Большинство греческих натурфилософов VI века до н. э. жили в Ионии — Фалес, Анаксимандр, Анаксимен были гражданами Милета, Гераклит — Эфеса, а Пифагор родился и вырос на острове Самос. Всех этих ученых мужей интересовала подлинная сущность мира — его происхождение, составные части, основание их связи — концепции, в которых осмыслялись эти темы, вполне вероятно, активно циркулировали на территории Персидской империи. В начале V века до н. э. новые объяснения Вселенной появляются уже в греческих городах южной Италии, у таких мыслителей, как Парменид и Зенон (Пифагор обосновался в Италии еще в VI веке). Среди других знаменитых фигур ранней греческой философии: Эмпедокл, живший в первой половине V века и происходивший из сицилийского Акраганта, уроженец Малой Азии Анаксагор и Демокрит из Абдер на севере Греции. Складывается впечатление, что по всему греческому миру отдельные люди перестали рассматривать природу как творение богов — вместо этого они представляли ее как выражение некоего естественного порядка, как результат сочетания вечных элементов или как эфемерную тень совершенного мира, недосягаемого для наших чувств.
Мысль о том, что Вселенная существует как физический порядок, открытый для исследования рационально мыслящему человеку, была подлинно новаторским шагом. Письменные фрагменты из трудов Фалеса и Анаксимандра дают нам первое свидетельство об этом шаге, однако не ясно, можно ли считать их новаторами — во-первых, мы мало знаем о том, как и о чем мыслили люди, прежде чем алфавитное письмо сберегло эти мысли, а во-вторых, само мышление испытывает на себе влияние письма. С другой стороны, есть все основания утверждать, что для размышлений о природе письменность имела те же последствия, что и для изучения прошлого.
Многие из первых натурфилософов активно участвовали в политическом управлении. Развитие и строй греческих городов той поры демонстрируют ту же веру в «благозаконие», или эвномию, в человеческих делах, что и афинская конституция Солона, и ранние философы совершили шаг вперед, обратив это стремление к обнаружению законов на мир природы. Это началось всего через несколько десятилетий после адаптации финикийского алфавита, и сложившийся письменный язык эллинов дает нам хорошее представление о том, каким образом складывалось их мышление. Греческое слово, обозначающее порядок, — «космос», и оно же служит для обозначения мира, Вселенной; реальный мир есть порядок, который лежит в основании мира, и этот порядок может быть открыт силой размышления.
Из дошедших до нас фрагментов мы знаем, что вопрос о составе мира был одним из главных предметов разногласий.
Фалес полагал, что суша покоится в воде и что все сущее в конечном счете происходит из воды. Он также учил, что душа «размешана во Вселенной», — это представление увязывает раннюю греческую мысль с восточной традицией. Фалесу приписывают и важные открытия в геометрии, включая метод триангуляции для вычисления расстояний. Среди постулатов Анаксимандра один гласил, что суша имеет цилиндрообразную форму, а другой, что первые животные зародились из влаги и что от животных — возможно, рыб — произошли первые люди. Гераклитучил, что все находится в постоянном течении (по его изречению, нельзя войти в одну реку дважды), Парменид — что нет ни времени, ни движения, а Пифагор — что все возвращается. Пифагор также полагал, что числа являются основой для понимания Вселенной. Мнения этих людей касались происхождения материи, ископаемых, радуги и множества других природных явлений.
Стремление найти порядок, лежащий в основе человеческого общества, сделалось еще более насущным благодаря изменениям, происходившим в конце V века до н. э. Вместе с утратой веры во всемогущих богов и упадком законов обычая перед человеком обнажились новые проблемы: видимое противоречие между благозаконием и свободой, несоответствие между принципами правосудия и переменчивостью народных судов, использование большинством своей возможности обмануть меньшинство и т. д. Эта перемена нравов острее всего чувствовалась в Афинах, которые в последнем десятилетии V века до н. э. вступили в самый неспокойный период своей истории.
В конце долгой войны, которая завершилась в 404 году до н. э., коринфяне и фиванцы намеревались сравнять Афины с землей. Вопреки ожиданиям поверженных афинян — они готовились к изгнанию и уже видели свой город в руинах, — глава спартанцев Лисандр решил, что прошлые заслуги Афин в деле защиты Греции дают им право на снисхождение. Условия капитуляции, если учесть, как обращались афиняне с городами противников, были на удивление мягкими: городские стены приказали срыть вместе с оборонительными укреплениями вокруг гавани Пирей, афинский флот — сократить до двенадцати судов, а сам город лишили права на самостоятельную внешнюю политику Вдобавок всем изгнанникам было позволено вернуться на родину. Рассказывали, что афиняне почувствовали величайшее облегчение с окончанием войны и что люди, разрушавшие стены собственного города, пели от радости. Утратившие политическое господство, они вдохновлялись верой в то, что для греческих городов наступило время мира и гармонии.
Но как должны были управляться новые Афины? Поддержанный Лисандром олигархический режим, известный как тирания Тридцати, вскоре установил в городе террор — от него погибли 1500 членов противоборствующей партии. Вспыхнула гражданская война, в ходе которой войско, собранное человеком по имени Фрасибул, разгромило силы Тридцати. Тем не менее, олигархия сохранила контроль над городом и только усилила террор, составив список из 3000 привилегированных граждан — те, кто не попал в него, знали, что против них в любой момент могут начаться преследования и что, возможно, их ждет казнь. Спарта вновь была вынуждена вмешаться, и на этот раз Павсанию, спартанскому царю, пришлось самому восстанавливать в Афинах демократическое правление. Таким образом, в 400 году до н. э. Афины снова стали демократией — впервые за 30 лет не воюющей со своими соседями.