Страница 37 из 94
Внутри, в центре помещения, находится панель, на которой изображен диван, или совет Тимура. Перед помостом, на котором он сидел, простирались ниц придворные льстецы. Позади Тимура высится множество куполов и огромных монументов, рядом находятся лев, стилизованное изображение солнца и герб Тимура, представляющий собой три круга, расположенных вот так:
Вместе с девизом «Расти Русти» — «Сила в справедливости» — этот символ мог символизировать власть Тимура, охватывающую юг, запад и север. Клавихо сказали, что это «символизирует, что Тимур является владыкой трех четвертей мира». Но более вероятное объяснение заключается в том, что Тимур заимствовал символ в персидской геральдике. Там кольца символизируют силу и единство, их изображали на могилах Сасанидов. Панель освещена ярким золотым светильником внушительных размеров, который свисает из-под свода огромного купола. Вокруг основания купола идут высказывания Тимура, некоторые из них переведены на ломаный английский.
«Честность и верность людей и армии укрепляют государство.
Работа, которую не могут сделать сто тысяч кавалеристов, может быть сделана одним правильным приказом».
Но наилучший ключ к пониманию музея и более широкого вопроса о современном возрождении культа Тимура можно найти на вершине грандиозной мраморной лестницы, где видны слова, написанные под портретом толстенького коротышки, нынешнего узбекского президента Ислама Каримова:
«Если кто-то желает понять, кем являются узбеки, если кто-то желает оценить всю мощь, силу, справедливость и безграничные способности узбекского народа, их вклад в мировое развитие, их веру в будущее, он должен вспомнить образ амира Тимура».
Именно Каримов поддержал послушных академиков, которые занялись возрождением Тимура. 1 сентября 1993 года во время празднований второй годовщины независимости Узбекистана президент торжественно открыл статую Тимура в центре Ташкента. Он сказал толпе: «Сегодня, благодаря возвращению независимости и суверенитета, великий амир Тимур вернулся на свою родину. Узбекский народ, много лет томившийся в тисках колониального ига, снова получил возможность прославлять великого соотечественника и воздать должное его историческим заслугам».
Это была длинная, намеренно выспренняя речь. Каримов продолжал: «В течение многих лет имя амира Тимура было запрещено и вычеркнуто со страниц нашей истории, чтобы лишить узбекский народ самосознания, уничтожить чувство национальной гордости в душе народа и развить зависимость и подчинение. Но узбеки не забыли своих предшественников и героев — они хранят их в своей душе, как святые образы… Нет никаких сомнений, что этот образ нашего великого предка, воздвигнутый в самом сердце нашей прекрасной столицы — любимого и древнего Ташкента навсегда пробудит чувство гордости в нашем народе».
Музей был спешно построен три года назад, к празднованию 660-й годовщины завоевателя в 1996 году. Тимур был призван на помощь коммунистическим лидерам, чьи позиции зашатались после стремительного распада Советского Союза. Освободительный шторм, вырвавшийся из Москвы, одну за другой захватывал советские республики. В 1991 году независимость пришла и в Ташкент, где местное руководство было полностью сбито с толку событиями за границей и окончательно потеряло контроль над республикой. Твердая почва, на которой Каримов стоял всю свою карьеру, внезапно вырвалась у него из-под ног. Ему требовалось найти какую-то иную опору, чем коммунистические доктрины. Он и его приспешники бросились на поиски нового символа власти и легитимности. И кто мог лучше отвечать их требованиям, чем Тимур, снова объявленный национальным узбекским героем, непобедимым воином, чье имя либо замалчивалось, либо порочилось все 70 лет советской власти? Он больше не был тираном-разрушителем, каким его заклеймили при Советах, так как коммунисты были полны железной решимости уничтожить любые националистические символы, которые могли подорвать Союз. Теперь Тимур считался славным основателем Узбекистана, ответом на все вопросы, с которыми могли столкнуться местные правители.
В результате он занял свое место на мраморном пьедестале на центральной площади Ташкента, превратившись в очередное звено длинной цепи идеологических и националистических символов. Перед Тимуром это был Карл Маркс, сброшенный с этого пьедестала. Перед Марксом это был Сталин. Перед Сталиным это был Ленин. Перед Лениным это был Константин Кауфман, генерал-губернатор Русского Туркестана. Бич Божий оказался в хорошей компании.
Ирония этой реабилитации Тимура заключается в том, что, при его чудовищной жестокости и крайней нетерпимости к несогласным, она носит все признаки типичной советской кампании. Возьмем для примера статью из «Халк сози», официального органа каримовской Народно-демократической партии:
«Его высочество амир Тимур является символом национального величия. Один из фундаментальных лозунгов нашей независимости, одна из основ нашего национального единства… гласит: «Узбекистан — великая держава будущего». У нации с великим прошлым будущее может быть только великим. Труды великого амира Тимура по созданию государства, его политическая мудрость и бесстрашие отражены в принципах сегодняшней политики. Отлично известно, что этот достойный и справедливый правитель питал добрые и честные намерения ко всему миру. И наша независимая республика, с ее первых шагов, объявила о тех же самых целях — вести себя согласно принципам доброжелательности и доброй воли… Политика нашего президента, направленная на уважение духа наших предков, учит нас гордиться этими качествами, воплощенными в амире Тимуре».
Финансируемые государством академики публикуют труды, прославляющие героя своей родины. Если во времена советской власти унижались и преследовались те академики, которые осмеливались поставить под сомнение образ Тимура как жестокого варвара, сегодня каримовское правительство преследует тех, кто рискует усомниться в новом образе святого Тимура, как символа государства [52]. В его честь переименовываются улицы и площади. По всей стране молодые пары празднуют свадьбы перед его статуями, возлагают к ним букеты цветов. Его портрет появился на купюрах самого высокого достоинства, в заголовках газет, на плакатах и лозунгах. Президент фотографируется на фоне его изображения и обожает, когда его сравнивают с Тимуром. «Сила в справедливости» — так звучит новое заклинание правительства [53]. Эта кампания прославления Тимура в Ташкенте и по всей стране, пусть даже насаждаемая правительством, дает свои плоды. Через 600 лет, причем при совершенно неожиданных обстоятельствах, Тимур вернулся [54].
Если вы поедете на метро в Хорсу, старый район Ташкента, и пойдете вниз по грязному переулку мимо рядов глинобитных домишек, из которых доносятся мириады разнообразных звуков семейной жизни, сливающихся в дикую какофонию — мать отчитывает плачущего ребенка, мужчина ремонтирует свою ископаемую «Ладу», звенят тарелки, переулок превратится в улицу, а та — в проспект, и вы окажетесь на площади имама Хаста, в сердце мусульманского Ташкента. Слева от вас будет медресе Барак-хана, построенное в XVI веке правителем Ташкента из династии Шей-банидов и преемником Тимура. Это величественное здание, фасад которого украшают цитаты из корана, а также красивая синяя изразцовая мозаика. Здесь живет муфтий Узбекистана, духовный лидер мусульман этой страны. Прямо напротив медресе стоит мечеть Тилля-шейх, построенная в том же веке. Это здание не так бросается в глаза, хотя и является пятничной мечетью Ташкента.
Внутри, после того, как вы пройдете открытый двор и откроете дверь, находящуюся прямо напротив, пройдете по застланному ковром коридору мимо библиотеки, в которой хранятся 85000 томов и манускриптов, датированных первыми днями ислама в этом регионе, вы попадете в маленькую комнату, в которой хранится величайшее сокровище мечети. Это одна из наиболее замечательных и известных во всем мире книг и один из наиболее денных даров Тимура потомству.
52
В сентябре 2000 года я встречался в Ташкенте с профессором Омонулло Борыевым, специалистом по Тимуру. Он сказал мне, что в 1968 году Ибрагим Муминов, президент Узбекской Академии наук, опубликовал книгу о Тимуре. Хотя публикация совпала с празднованием культуры Тимуридов в Самарканде, организованном ЮНЕСКО, это совпадение привело к катастрофе. «Разумеется, книга была немедленно сожжена. ЦК Компартии Узбекистана издал постановление, требуя уничтожить все копии книги. Все, что писалось о Тимуре и его роли в истории Центральной Азии, подвергалось жестокой цензуре. Советские власти мобилизовали всех историков, чтобы уничтожить его карьеру, и это было сделано. Нм один узбекский историк или писатель не имел права хвалить Тимура. Вместо этого во всех книгах и статьях Тимур изображался грубым варваром, Тимуром-разрушителем, Тимуром-тираном и так далее. Работа Муминова была попыткой ревизии этих ярлыков и ставила вопрос о прекращении третирования Тимура. Она возымела эффект взорвавшейся бомбы, взбаламутив затхлый мирок узбекской академии. Взгляды профессора Борыева, однако, были типичными для ортодоксов новой волны, столь же твердолобых и нетерпимых, как старые. «Тимур не имеет себе равных в истории. Теперь, когда мы стали независимыми, в Узбекистане появился серьезный интерес к Тимуру. Люди очень уважают его. В его честь называют улицы, школы и деревни. По всей стране ставят новые и новые статуи. Ученики в школах и студенты в университете получили возможность узнать правду о герое на конференциях, которые организует Фонд Тимура». Я спросил его, что он думает о попытках президента Каримова сравнивать себя с повелителем татар. Он почувствовал себя неуютно. «Если президент сравнивает себя с наилучшим и стремится сравняться с ним, разве это плохо?» А что соседи Узбекистана? Реабилитация Тимура в качестве национального героя может вызвать неудовольствие тех стран — Туркмении, Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и Афганистана, по землям которых он прошелся огнем и мечом. «Это вопрос для политиков», — ответил профессор. Прим. aвm.
53
Случай с узбекским поэтом и прозаиком лауреатом премий, Мамадали Махмудовым показывает, что на практике означает лозунг «Сила в справедливости» для страны под управлением Каримова. Как и Тимур узбекский президент не терпит оппозиции на любом уровне. Махмудов был арестован 19 февраля 1999 года, через три дня после серии взрывов бомб в Ташкенте, которые были нацелены на Каримова. Его обвинили в угрозах президенту и приговорили к 14 годам тюрьмы. Судя по всему, его главное преступление состояло в связях с оппозиционной партией Эрк, объявленной правительством вне закона в 1993 году. Здесь приведены выдержки из его показаний, тайно вынесенные из суда в 2000 году: «Меня повели на допрос люди в камуфляже. Они надели на меня маску и держали в наручниках. После допроса они волоком потащили меня обратно в камеру… Они били меня ду^ бинками и избивали до тех пор, пока мое тело не покрылось кровью. На мне не осталось буквально ни одного живого места. Мое тело посинело и почернело. Мои руки и ноги были обожжены. Мои ногти почернели и выпали. Меня часами держали подвешенным за руки, связанные за спиной. Мне делали какие-то уколы и заставляли пить какие-то микстуры. В зимние холода были моменты, когда я терял сознание, — тогда они поливали меня холодной водой. В нос мне совали что-то вонючее. В мокрой одежде в моей ледяной тюремной камере я проводил дни и ночи один в непереносимых мучениях… Они сказали мне, что арестовали мою жену и дочерей и угрожали изнасиловать их у меня на глазах». Прим. авт.
54
Хотя имя Тимура ассоциируется с ужасами войны, он был образцом государственного деятеля, гарантом закона и порядка. Один из членов Узбекской Академии наук писал: «То, что амир Тимур ценил более всего — благосостояние, процветание, и прежде всего мир и гармонию — стало главным принципом политики нашей независимой республики, чтобы служить гарантией против беспорядка и возмущений». Прим. авт.