Страница 155 из 165
Его переписка с папой по поводу этого дела чрезвычайно любопытна. Иннокентий III заявляет, что, как он узнал, предки Иоанницы происходят от «славного римского рода». Иоанница, прославляя «своих предшественников блаженной памяти, болгарских императоров Симеона, Петра и Самуила», также намекает на их римское происхождение.
В самом деле, каково было происхождение основателей валахо-болгарского государства? Слависты производят их от славо-болгар . Ф. И. Успенский, сближая имена Асень и Гассан, предполагает, что они происходили от куман. Свидетельство Никиты решает вопрос; он рассказывает, что один священник, попав в плен, был приведен к Асеню: « Так как он знал валахский язык , то он пал к его ногам, моля о прощении». Итак, румынский язык был, очевидно, родным языком в семье Асеней. Но так как болгары составляли большинство их подданных, то династия с течением времени оболгарилась.
Отношения между Византией и Римом.Со времени столкновения между патриархом Керуларием и легатом Гумбертом (1054) Восточная и Западная церковь ведут раздельное существование. Для латинян греки были схизматиками, латиняне для греков — еретиками. С тех пор вся злоба, накоплявшаяся в сердцах греков вследствие целого ряда угроз или покушений на безопасность их империи, — от кого бы они не происходили: от венецианцев, норманнов, французов или немцев, — все их обиды, даже крестовые походы, монополии и морское разбойничество, соединялись для них в одном слове: «латинство». Религиозные разногласия заимствовали новую силу от политических и экономических столкновений и в свою очередь сообщали им свой фанатизм.
Пока спор оставался чисто догматическим, пока он являлся простым разногласием между византийским патриархом и римским епископом, пока последний со светской точки зрения был лишь мелким итальянским государем, — опасность, которой раскол грозил Византии, была невелика. Но со времени реформы Гильдебранда папство с каждым днем становилось все более могущественным. Его владычество уже не ограничивалось небольшим римским государством: св. Петр владеет целыми королевствами — Англией, Венгрией, обеими Сицилиями и т. д. По мере того как папство усиливалось политически, оно становилось все более требовательным и нетерпимым. Оно могло истреблять целые народы под предлогом искоренения ереси: как могло оно терпеть пренебрежение схизматиков?
В течение всего XII в. и в начале XIII в. оно относится к Византии с явным недоброжелательством. Его первыми дипломатическими успехами были завоевание румынской и православной Трансильвании венграми и завоевание обеих Сицилии норманнами, которые заменили там православное духовенство католическим. Оно упорно оспаривает у Византии господство над теми народами, которые жили на границах владений обеих церквей — над валахами, болгарами и сербами. Оно помогает им освободиться от политического ига Византии с тем условием, чтобы они признали над собой религиозную власть Рима: мы видели, как легко получили от него короны Звонимир Хорватский, Михаил Сербский и Иоанница Болгарский. Все это опорные пункты, которые оно подготавливает себе для борьбы с Византией. Блокада, которой старый латинский Рим обложил «Новый Рим», все более стягивается.
Оружием папства в его борьбе со схизматической империей являются уже не только безвредные для нее перуны религиозного проклятия; оно владеет и светским оружием. Таким оружием служит, во-первых, подвижный, всегда готовый выйти из ножен меч норманнского короля Сицилии, его смиренного и лукавого вассала, короля «милостью Господа и св. Петра»; во-вторых, эта огромная катапульта, которая требует так много времени, чтобы быть приведенной в движе-ние, которой так трудно управлять, но которая обладает тайкой огромной разрушительной силой, — крестовый поход.
Мы видели, как непостоянен был образ действий Иннокентия III во время четвертого крестового похода, как он осуждал то, чего, может быть, желал, освящал совершившиеся события и, отлучив от церкви тех, которые отвлекли священный поход от его цели, принял эту империю, когда ее положили к его ногам.
Венецианцы.Было время, когда город лагун стоял под покровительством Византии, когда его граждане называли себя рабами базилевса и повиновались его приказам, когда дож был сановником византийской иерархии и гордился титулами гипата (консула), протоспатара, протосебаста . Начиная с x в. между обоими государствами устанавливается уже равноправный союз, основанный на общности интересов: если венецианский флот помогает Византии защищать греческие города адриатического побережья против славян и лангобардскую «тему» — против арабов, то лишь потому, что торговые интересы Венеции побуждают ее поддерживать безопасность в этих богатых областях. Дожи женятся на дочерях или племянницах базилевсов и таким образом вступают в императорскую фамилию. Вскоре императоры уже вынуждены покупать этот союз ценой торговых привилегий, наносящих ущерб их греческим подданным. Венецианцы защищают империю потому, что они обеспечили себе монополию на ее торговлю, то есть из тех же соображений, которые заставили позднее Англию провозгласить «догмат неприкосновенности оттоманской империи».
Честолюбие Венеции возрастает с ее богатством. На итальянской почве она должна довольствоваться своими лагунами, так как ее сдерживает могущество соседних республик и тиранов. Зато она распространяет свои владения по восточному побережью Адриатического моря, на древней греческой территории, подчиняет себе прибрежные города и основывает свою далматскую державу. Она уже бросает жадные взгляды на острова Эгейского моря. Однако она еще не заинтересована в раздроблении империи. Так как она отвергла союз Роберта Гюискара и даже оказала императору помощь против норманнов, то Алексей I в 1082 г. пожаловал ей «Золотую буллу». Он предоставил ей в Византии целый квартал с набережной. Это первая колония или нация , утвердившаяся в столице империи; в своем укрепленном квартале она выстраивает себе церковь и содержит духовенство, зависящее только от патриарха Градo в Венеции; глава нации, бальи или подеста, разбирает тяжбы между своими согражданами, заведует общим имуществом и неутомимо отстаивает их интересы перед императорским правительством. Такой же квартал с набережной венецианцы получают и в каждом из остальных портов. Они безмерно злоупотребляют своей монополией, соединяя с коммерцией морское разбойничество, торговлю рабами и войну против неверных — даже против тех из них, которые находятся в мире с империей.
Иоанн Комнин пытается освободиться от венецианской монополии. Он отказывает дожу Доменико Михаилу в утверждении привилегий, изгоняет венецианцев из их портов, делает попытку отнять у них Далмацию (1119) и заключает союзный договор с Генуей (1120). Венецианцы вступают в войну с империей: они опустошают Родос, Хиос, Самос, Андрос и Лесбос, увозят пленных с прибрежья Мореи, разрушают укрепления Модона, осаждают Корфу и утверждаются в Кефалонии. Иоанн убеждается, что эта война разорительнее монополии; он заключает мир с Венецией и возвращает ей все порты.
Его сын Мануил, не решаясь отделаться от венецианцев, старается, по крайней мере, уравновесить их влияние. Он предоставляет их соперникам, пизанцам и генуэзцам, кварталы и набережные в Константинополе и остальных приморских городах. Но в то время, как венецианцы свободны от всяких таможенных пошлин, остальные итальянцы платят 4 %; кроме того, они обязываются нести военную службу для защиты столицы и империи. Другой договор — с Анконой — предоставляет императору право поставить гарнизон в этом городе. Но венецианцы не довольствуются тем, что с их соперниками обращаются хуже, чем с ними; они хотели бы совсем не иметь соперников. Когда император требует от них помощи против норманнов, они отказывают ему. Мануил захватывает их товары, налагает арест на их корабли и забирает в плен 10 тысяч венецианцев. С помощью своих новых итальянских клиентов — генуэзцев, пизанцев и анконцев — он отнимает у Венеции Спалато, Себенико, Рагузу, почти всю Далмацию. Венецианцы снова овладевают этими городами, и дож жестоко мстит их обитателям; могущественная армада идет через Эгейское море, чтобы осадить Константинополь; но Мануил и адмирал Контостефан заставляют ее вернуться обратно. Республика поддерживает деньгами сербского короля Стефана Неманя, посылает эскадру осадить Анкону. Мануил подстрекает против нее Конрада Монферратского и Вильгельма Феррарского. Венеция призывает на помощь против них немцев. Борьба между обеими морскими державами охватывает три полуострова — Италию, Грецию и Малую Азию; в ней принимают участие немецкий император и папа. Эту войну, вызванную торговым соперничеством, можно назвать европейской (1171–1175). В конце концов, ввиду заключения Венецией союзного договора с норманнами, Мануил счел благоразумным уступить.