Лети, ведьма, лети!

— Да. Я читаю курс лекций по истории ведьмовской литературы. Для слушательниц школы первой ступени. И что вы так презрительно на меня смотрите?

—Презрительно? Что вы! Я смотрю на вас с глубоким интересом. Вы хорошо выглядите, Надежда. Похудели, одеваетесь со вкусом. Бусики себе приобрели симпатичные… Похоже, дворец влияет на вас самым положительным образом.

— Да, есть немного. Юлия, я слышала, что вы вышли замуж?

— Совершенно верно. И не прошло еще и дня, как мы вернулись из свадебного путешествия.

— Вас отозвали в связи с делом святой Вальпурги?

— Как, вы и об этом знаете?

— Об этом знают мои ученицы, а значит, знаю и я. Мы тоже ломаем головы над тем, кому выгодно это похищение.

— Похитителем может быть кто угодно. Даже вы.

— Я рассматривала и этот вариант,— твердо сказала Надежда.

— Да что вы?

—Рассматривала,— повторила она.— Ведь похититель мог проникнуть во дворец, только воспользовавшись чьей-то личиной. А почему не моей? Я имею возможность бывать во всех уголках дворца, всем примелькалась, так что…

—Надежда, вы слишком много о себе возомнили. Но как версию я это приму.

—Юлия, вас вызвали для того, чтобы вы вели это дело?

— Да, а что?

— Тогда я должна сделать вам заявление.

— О боги, какое?

—Возможно, это будет важно. Одна из моих слушательниц была в склепе буквально накануне похищения.

— И что? Что она говорит?

—К сожалению, говорить она не может. На нее наброшено заклятие немоты. И никто, кроме самого заклинателя, не может это заклятие снять.

— И вы думаете, я сниму это заклятие?

— Я всегда знала вас как очень способную ведьму, Юлия.

— Льстите, льстите. Но идемте, попробуем разговорить вашу подопечную.

«Подопечная» оказалась хрупкой и изящной девочкой лет двенадцати. Она сидела в дортуаре на кровати и что-то рисовала в маленьком блокнотике.

— Здравствуй, Селия,— Надежда положила ей руку на плечо.— Видишь, сама Госпожа Ведьм пришла посмотреть на тебя.

Селия, не вставая, прижалась щекой к боку писательницы и посмотрела на меня испуганными и печальными глазами.

— Благословенна будь, Селия.— Я постаралась, чтобы моя улыбка вышла доброжелательной и открытой.— Как ты себя чувствуешь?

— Чем я могу помочь тебе, Селия?

— Может быть, я попробую снять заклятие немоты?

Селия захныкала, руки ее задрожали и выронили блокнот. Она еще сильней прижалась к Надежде, та села рядом на кровать и, обняв девочку за плечи, начала говорить ей что-то успокаивающее.

— Она всегда так реагирует, когда ей предлагают снять заклятие,— сказала Надежда.— Кто-то очень сильно напугал девочку.

— Откуда вы знаете, что она была в склепе накануне похищения? — спросила я.

— Она написала мне об этом, когда… Когда по дворцу распространилась весть о похищении. Селия, успокойся, пожалуйста. Госпожа Юлия не хочет сделать тебе больно. Она хочет только попробовать снять заклятие.

—Кто тебя так запугал, Селия? — спросила я.

—Как он или она выглядит?

—Селия, тебя… тебя били?

—Надежда, почему вы не доложили госпоже Дарье или мессиру Рупрехту о том, что с вашей ученицей стряслась беда?

—Им сейчас не до Селии,— сказала Надежда.— К тому же я надеялась, что смогу сама помочь девочке.

—Как? Ведь вы начинающая ведьма! Вы понимаете, что на ребенка наложено заклятие, которое практически невозможно снять!

—Теперь я это понимаю, но… Во дворце и так много проблем. Кто будет заботиться о душевном покое Селии?

—Хорошо. Я понимаю. Селия, но не могла бы ты написать, что или кого ты видела накануне похищения?

—Ничего не бойся, мы не оставим тебя. Только напиши.

«Я видела молнию, а потом темноту. Много темноты». Селия написала это и втянула голову в плечи. Она напоминала сейчас перепуганного птенца. Меня кольнула жалость. Кто бы ни был похититель, он заслуживает самого жестокого к себе отношения. И даже не потому, что посягнул на главную ведьмовскую святыню. А потому, что сейчас эта девочка сидит немая и страшно испуганная.

—Спасибо, Селия,— сказала я девочке.— Ты мне очень помогла. Я больше не буду тревожить тебя.

— Я обещаю тебе, что поймаю того негодяя, который заклял тебя. И ему не поздоровится.

—Надежда, а вы случайно не знаете, где находится тело погибшей охранницы?

— Случайно знаю. Весь дворец об этом знает. В подземелье некромантов.

— Опять подземелье! Ну никак не обойтись без подземелья!

— Если меня кто-то будет спрашивать, я у некромантов,— сказала я писательнице.

— А кто будет спрашивать?

—Ну, может, у похитителя совесть проснется,— неловко пошутила я и отправилась решать еще одну головоломку.

Подземелье некромантов не самое презентабельное место во Дворце Ремесла. Оно занимает большое, вытянутое в длину помещение. Под сводами этого подземелья ведьмы-некромантки творят свои заклинания, взывают к мертвым и вообще общаются с кладбищем. Кстати, говорят, что один из тайных ходов подземелья сообщается напрямую с древним кладбищем Толедо. У меня нет причин этому не верить.

Некромантки — самые загадочные и самые вольные из всех ведьм. Они практически не подчиняются дворцу, хотя пользуются при этом всеми положенными льготами. Даже Госпожа Ведьм не имеет у некроманток достаточного веса и значения. Словом, некромантки — последние, с кем я хотела бы общаться в этом мире. Да и в том, пожалуй. Нет, наверное, ничего неприятнее того ощущения, когда тебя, мертвую, поднимают из могилы и, оторвав от вечного сна, принимаются экзаменовать по давно забытым предметам жизни.

Путь к подземелью некроманток я нашла сама, без помощи гнома-мажордома. Должна же я хоть что-то делать без посторонней помощи.

На входе в подземелье стояла стеклянная будочка охранницы с опущенным шлагбаумом. Интересно, зачем здесь шлагбаум? Гробы пропускать после тщательного досмотра? Мало ли что там в гробах? Может, сильнодействующие опиаты? Или галлюциногенные грибки? Я остановилась перед стеклянной будкой и деликатно постучала в окошко. Тут же за пуленепробиваемым стеклом появилась голова и плечи ох– ранницы. Судя по тому, что я увидела, это была довольно дебелая дама. На плече у нее сидела раскормленная белая крыса со сверкающими рубиновыми глазками.