Страница 139 из 143
Сколько таких было? Во всяком случае, свидетельства о десятках тысяч ссыльных только в царствование Анны Иоанновны не соответствуют действительности. Всего при ней через Тайную канцелярию прошли 10 512 узников, а в сибирскую ссылку отправились 820 человек; [787]правда, надо учитывать, что отправляли не только в Сибирь, поэтому другие исследователи дают иное число ссыльных. [788]Периоды высочайшей «строгости» сменялись «оттепелями». После свержения регента Бирона 9 декабря 1740 года новая правительница Анна Леопольдовна потребовала к себе дело Волынского, а 29 декабря Тайной канцелярии было предписано подать экстракты обо всех ссыльных в годы царствования Анны Иоанновны. В январе 1741 года туда же поступило разъяснение, что дела «по первым двум пунктам» подлежали пересмотру, а осужденные – снисхождению. [789]
В следующие месяцы Тайная канцелярия подавала требуемые экстракты, а с мест приходили запрошенные сведения, согласно которым в Оренбурге находились 108 ссыльных, в Архангельске – 29, на заводах – 49 и в Иркутске – 331 [790](итоговый реестр был подан в Кабинет 2 ноября 1741 года – как раз накануне нового дворцового переворота). Высочайшие резолюции нередко отменяли или существенно смягчали наказание. Одними из первых освобожденных ссыльных стали сын и дочь казненного Волынского, возвратился из Сибири Генрих Фик, вернулись уцелевшие после репрессий Голицыны и Долгоруковы; всего же были освобождены 69 человек, проходивших по процессам 1730-х годов. [791]Это не значит, что в это время Тайная канцелярия работала только «на выпуск», – там шли следствия по свежим делам; однако всего за год было сослано только 40 человек «подлого звания». [792]
Новая волна амнистии началась с восшествием на престол Елизаветы Петровны. Она стремилась облегчить участь старых слуг своего отца и даже «вернуть» их в историю – так, сосланный еще в 1727 году Антон Девиер не только получил обратно графский титул, но и был восстановлен в должности петербургского генерал-полицеймейстера.
Другие сумели в Сибири сделать карьеру. «Конфидент» Волынского генерал-кригскомиссар Федор Соймонов был пытан, бит кнутом и сослан в Охотск; после прощения и «прикрытия знаменем» он остался там жить, вновь поступив на службу во флот. С 1753 года он руководил Нерчинской экспедицией «для описи Шилки и Амура», а в 1757 году был назначен сибирским губернатором. За шесть лет Соймонов открыл морскую школу; при нем было заложено несколько новых судов на озере Байкал, строились маяк и гавань. Бывший каторжник посвятил Сибири несколько ученых публикаций в журнале «Ежемесячные сочинения». В 1763 году он состоял членом Московской сенатской конторы и, наконец, в 1766 году ушел в отставку в чине действительного тайного советника и с пенсией.
Кое-кто из опальных вынес из ссылки не только жизненный опыт, но и представление о равенстве людей. В 1744 году Елизавета вернула из ссылки бывшего советника Петра I Генриха Фика; ему возвратили имение и наградили чином действительного статского советника. Доживая свой век в поместье, Фик сохранил нечасто встречавшуюся тогда способность воспринимать крепостных как равных. Последние его письма кабинет-секретарю императрицы Черкасову содержат трогательную просьбу вернуть отданного ему на время плотника, так как «жена ево молодая, которая доныне плачет, мужом своем апять видеть и обрадовать может».
Тайная канцелярия и при милостивой Елизавете работала бесперебойно; но, по подсчетам сотрудников канцелярии, за все 20-летнее правление были сосланы 36 «чиновных людей» и 729 «подлых»; еще 54 человека отправлены в монастыри. [793]
Общее количество сосланных при Екатерине II пока не подсчитано, но несомненно, что за ее долгое царствование оно было значительным. Так, например, в делах Тайной экспедиции списки поляков – «зачинщиков» и участников восстания 1794 года, сосланных в Сибирь и в различные города Европейской России, – насчитывают более двух тысяч человек. [794]На местах не всегда отделяли сосланных именно по политическим делам: «Генеральная табель» 1767 года по Оренбургской губернии насчитывает 1 194 ссыльных (380 – на казенные работы и 814 – на поселение) «из разных судебных мест». [795]Но все же наказания были мягче, чем в былые времена: в реестре приговоров и именных указов за 1775 год можно, например, встретить распоряжения об «избавлении» от наказания за «говорение дерзких слов», за что прежде полагались кнут и Сибирь. Других за подобные выражения отлучали от лицезрения императрицы – гвардии поручику Еропкину было передано, чтоб «он во всю жизнь во дворце являться не дерзал». Третьих просто увольняли со службы, как прапорщика алатырского гарнизона Елизара Сулдяшева, встречавшего Пугачева и принявшего от «изверга» чин полковника (тем самым, кстати, избавившего от издевательств и смерти несколько местных дворянских семейств). Иных даже совсем прощали, как «бывших в злодейской толпе попов Кирилова и Игнатьева и дьячков Игнатьева ж, Васильева и Разпахина», возвращая «в прежние должности». [796]
С амнистии начал свое короткое царствование и Павел I. Сразу по восшествии на престол он приказал освободить из тюрем и ссылки 87 человек. Вечером 5 декабря – дня, когда в Петропавловский собор были внесены тела Петра III и Екатерины II, – император призвал к себе И. В. Лопухина и приказал ему объявить в Сенате «волю его об освобождении всех без изъятия заключенных по Тайной экспедиции, кроме повредившихся в уме». «Я обнимал, – вспоминал Лопухин, – колени государя, давшего сие повеление точно, кажется, по одному чувствованию любви к человечеству». Однако скоро количество арестантов Тайной экспедиции начало быстро расти. Беспорядочные репрессии императора заняли не последнее место среди факторов, стимулировавших организацию заговора против него. Среди преступлений ведущим стало оскорбление величества, а реакция властей – весьма суровой: в начале 1801 года Павел приказал унтер-офицера Мишкова, подозреваемого в авторстве злой карикатуры на него, «не производя над ним никакого следствия, наказав кнутом и вырвав ноздри, сослать в Нерчинск на каторгу». Хорошо еще, что экзекуция была, по-видимому, умышленно затянута, и Александр I велел дело «оставить без исполнения».
Вспыльчивый император Павел, бывало, раскаивался в скоропалительном решении и приказывал виновного (или невиновного) освободить, как это произошло со знакомым нам Августом Коцебу. Из далекого Кургана немецкий писатель был немедленно истребован в столицу, где провел бессонную ночь в постели с клопами в доме генерал-прокурора. Но зато наутро он был принят Павлом и обласкан им – получил имение с 400 душами в Лифляндии и предложение занять место директора труппы немецких актеров, от которого предусмотрительно отказался.
Более прозаично выглядело освобождение провинциального городничего Флячко-Карпинского: «10-го, в десятом часу вечера, чрез некоего коллежского асессора объявлена была нам обоим свобода. Обрили бороду, из Тайной экспедиции перевезли нас в Тайную канцелярию. 11-го, поутру, г-н Макаров приказал мне подать письменную сказку (под № 30), где жить желаю с тем, что оная имеет быть представлена его величеству. 12-го, поутру из канцелярии перевели нас в верх по лестнице в пустой огромной зал, где мы одни заперты и г-ном Макаровым нарочно спрятаны пробыли до 14 марта же, когда нас отправили в губернии: майора Оленина в Симбирскую, а меня в Тамбовскую». [797]В качестве компенсации за долгое сидение в крепости по ложному обвинению освобожденный получил лишь 100 рублей на прогоны к месту службы.
787
См.: Черникова Т. В.«Государево слово и дело» во времена Анны Иоанновны. С. 158.
788
По подсчетам К. Г. Переладова, только при Анне Иоанновне были сосланы 977 человек (см.: Переладов К. Г.Система политического сыска и политические узники в России (1725–1762): Автореф. дисс. канд. ист. наук. Новосибирск, 1998. С. 21).
789
См.: РГАДА. Ф. 7. Оп. 1. № 269. Ч. 9. Л. 113, 121; Ч. 10. Л. 6.
790
См.: Там же. Ф. 248. Оп. 12. № 672. Л. 95-184.
791
Подсчитано нами по: Там же. Ф. 7. Оп. 1. № 5. Ч. 2. Л. 24 а– 26 об.
792
См.: Там же. Л. 29–34.
793
См.: Там же. Л. 162–255.
794
См. «Список полякам, содержащимся здесь и разосланным по городам разных губерний в 1794 и 1795 годах с показанием их вин» (Там же. Оп. 2. № 2047. Л. 112–117), а также списки участников восстания 1794 года, сосланных в Сибирь (Там же. № 2047. Ч. 1-14) и в города Европейской России (Там же. № 2869. Ч. 1–5).
795
История Оренбуржья. Оренбург, 1996. С. 80.
796
См.: РГАДА. Ф. 7. Оп. 2. № 2043. Ч. 15. Л. 3, 5 об., 6 об., 8, 10 об.
797
Флячко-Карпинский Н.Указ. соч. С. 98.