Страница 59 из 107
Вторая группа собровцев, человек сорок, базировалась под Ассиновской. Разведки, засады, зачистки. В Чечне СОБР был скорее в роли войскового спецназа, чем милицейского. Не до разграничений на войне.
Рябинков летал к группе в Чечню и каждый раз изводил себя мыслями, что он отвечает за бойцов, но не может уберечь их от пули, от взрыва. Он отвечает за них не только потому, что командир, а потому, что он решил их судьбу, когда принял в отряд. У многих бойцов семьи, у командира тоже, но никто из них уже не мыслил себя без отряда, никому в голову бы не пришло отказаться от командировки на войну Особая атмосфера в отряде, особое братство.
В апреле 1995 года сводный отряд под руководством Рябинкова готовился к горной войне. Под Нальчиком те же горы, а кроме того, такие же бункера, как под Бамутом. Сто человек отдельно проводили обкатку штурма бункера, похожего на тот, где прятался Дудаев.
В сводный отряд входили группа «Вымпел» и несколько групп СОБРов — из главка, воронежский и подмосковный.
Планировали передислоцировать отряд под Бамут, там шли жестокие бои. Но туда отряд не отправили, изменили задачу. Оставили бойцов для быстрого реагирования в случае терактов. Им были приданы большие силы — шесть вертолетов и бронетехника.
Рябинков подчинялся непосредственно командующему группировкой. Из Нальчика собровцы переместились под Грозный. Там стояли в поле между Северным и Грозным. Жили в палатках. Рейды, засады.
Работали иногда все, но чаще группами. Однажды разведка дала сведения о местонахождении дудаевского аэродрома. Там находились готовые к вылетам Миги. Одну группу Рябинков отправил на аэродром, с другой работал в районе Старые Атаги. Мыслями он был на аэродроме, с бойцами.
Рябинков выслал туда четыре вертолета с десантом и два — для прикрытия. Быстро подлетели «вертушки», смяли ветром траву. Одна за другой фигуры в камуфляжах оказались на земле, мелькнули и будто растворились. Выбили охрану, занялись самолетами. Три Мига заполыхали и взорвались. Только едкий дым вслед за яркими вспышками устремился в небо. Еще несколько самолетов, стоявших на ремонте, постигла та же участь.
Бойцы вернулись на базу целые и невредимые. О слухах, что боевики готовятся лететь на Мигах бомбить Москву, можно было забыть.
Отряд «Альфа» должен был штурмовать основное здание — центральный корпус больницы.
Больничный комплекс большой, корпуса разбросаны по территории. Собровцы должны были взять два здания и гаражи и осуществлять прикрытие «Альфы».
Небо светлое, выгоревшее. Солнце палит. Июнь. И вдруг стрельба. Плотный огонь в мирном городе. Свинцовая стена преграждает подходы к больнице, где заложники, захваченные боевиками.
Из сообщений пресс-службы МВД России: « Группа боевиков численностью до сотни человек под руководством Шамиля Басаева ворвалась в Буденновск. В результате стрельбы на улицах, нападения на райотдел внутренних дел погибло несколько десятков человек. Боевики, захватив заложников, укрылись в городской больнице. К 15–00 город был блокирован частями внутренних войск».
Дома, с семьей, Рябинкову удалось побыть всего пятнадцать дней. В начале июня 1995 года он вернулся из Чечни и вот — Буденновск. Рябинков жалел, что он со своими «собрами» не задержался в Чечне. Тогда бы они на «вертушках» оперативно вылетели в Буденновск. А так бойцы, вернувшиеся после боевой командировки, разъехались отдыхать.
По тревоге собрались. В Буденновске были через день после захвата заложников боевиками. Первая группа собровцев — около пятидесяти человек. Немного позже подтянулись остальные сорок шесть бойцов…
«Альфа» отходила, нарвавшись на кинжальный огонь из всех окон больницы. А «собры» группами, одна прикрывая другую, продвигались вперед, проводя отвлекающие маневры. На пути оказался небольшой овражек. Первая группа преодолела его, сгибаясь под тяжестью БК и бронежилетов, а вторая попала под шквал огня. Верхушки травы срезало пулями.
Рябинков видел, как Дамир, один из бойцов его отряда, вжался в дно оврага так крепко, словно слился с землей. Пули вспороли на его спине чехол бронежилета. Боец лежал, не шелохнувшись, пластом.
Рябинков ничего не мог сделать. Под этим углом он не мог достать боевиков, стрелявших с фланга. Тогда он взял группу и с другого фланга выбил чеченцев. Дамир тоже поддержал группу огнем.
Подавляя отчаянное сопротивление боевиков, Рябинков со своими бойцами завоевывали метр за метром. Освободили одно крыло здания. Можно и нужно было идти дальше. Боевики запросили переговоры, и поступила команда: «Отбой!»
Собровцев вывели. Поставили им другую задачу — перехватить террористов по дороге. На вертолетах перебросили в Ханкалу.
После боя все были в напряжении. Молчали.
Рябинков глядел на бойцов, и в этой ситуации его радовало только то, что все живы. Нет раненых. Есть контуженные, но все-таки все живы.
Командир прокручивал в голове все их действия за последние несколько часов.
«Ребята молодцы. Действовали слаженно. Хладнокровно. С ними и в огонь, и в воду не страшно. Часть больницы заняли. Надо было штурмовать. Постарались бы с минимальными потерями. Не дали. Ну, ничего, мы их сейчас на дороге достанем. Быстрый штурм. И все. Ребята устали, но и разозлили их боевики. Это на пользу».
Несколько часов под палящим солнцем в Ханкале ждали приказа. И ничего. Все отменилось. Журналисты влезли в автобусы к террористам. Из-за их полного непонимания обстановки боевики ушли безнаказанными.
Рябинкова раздражали статьи, в которых штурмующих обвиняли в непрофессионализме и во всех смертных грехах. Его мучило, что не добили банду Басаева.
Преступника слушали — он давал пресс-конференцию, объявлял, что он не террорист, а борется за идею и независимость Чечни. И в тот же день, когда бандит выступал перед журналистами, в Буденновске хоронили двадцать одного человека.
Рябинков понимал: дали бандитам возможность уйти — они почувствовали слабину и придут снова.
И дождь, и слякоть, и мороз, и снег. Земля и воздух то сочатся влагой, то застывают в морозном ознобе. Куда ни кинь взгляд — поле. На ветру безнадежно шелестят камыши.
«Сколько можно людей мурыжить? — Рябинков понимал, что время работает на противника. Боевики укрепляются. — Может, до штурма дело и не дойдет, как в Буденновске? Лишь бы ребят уберечь. Мало им чеченских командировок…»
Бандиты снова прорвались — жечь, убивать, издеваться. Атаковали дагестанский райцентр Кизляр. Новый бандит пришел на смену Басаеву — Радуев. Снова боевики захватили больницу, родильное отделение. Там женщины с грудными детьми на руках и беременные.
Рябинков ненавидел террористов.
«Называют себя воинами, а воюют с женщинами и детьми. Вышли бы с нами один на один, мы бы им показали, что такое настоящие воины».
Командир с тоской оглядывал поле. Его опыт подсказывал, что если штурм начнется, без потерь не обойтись.
И штурм состоялся. Но после того как бойцы неделю, промокшие, обмороженные, просидели на обдуваемом всеми ветрами поле у Первомайского, а потом в арыках с водой.
Мечеть возвышалась над городом. Высокая, тонкая. Чем выше, тем ближе к Аллаху. И с самого верха, откуда обычно муэдзин призывает верующих к совершению намаза, строчили автоматчики. Работали снайперы. Одна из снайперских пуль попала в голову подполковнику СОБРа Валерию Сысоеву. Это еще до штурма.
Глаза у Рябинкова потемнели, он осунулся. Рябинков знал и жену Валерия, и его сына. Как сообщить? Как найти слова утешения?
Генерал-майор милиции Карташов подбадривал Рябинкова и бойцов. Не каждый генерал пойдет под пули. Он шел с ними…
Несколько СОБРов, в том числе краснодарский, отряды «Витязь» и «Ягуар» — внутренние войска. Распределили позиции и двинули вперед под шквальным огнем.
Сеть арыков опутывала Первомайское, и их надо было форсировать. Саперы сбили деревянные настилы по шесть метров длиной. Тяжелые. Их и вшестером поднимали с трудом. Под пулями с ними не побегаешь от арыка к арыку. Да еще и одеты бойцы «по-тяжелому», и бой вести надо.