Страница 49 из 107
Под тяжестью солдата пол трещал. Над одной из комнат доски не выдержали, разломились с резким, как выстрел, щелчком. Боец упал на спину с двухметровой высоты и замер без движения.
Все бросились к нему. Стали стаскивать с него разгрузку и бронежилет. Откатилась в сторону «маска». Из-под спины вытекала какая-то липкая густая светлая жидкость. Запахло медом.
Из заднего кармана разгрузочного жилета вытекал мед вперемешку с автоматными патронами. Боец с трудом поднялся, раздосадованный, что разбилась банка меда, которую он забыл вытащить перед выездом…
— Меда стало мало, и он уже не такой вкусный, — жаловались местные. — Это из-за нефти. Гонят ее, коптят небо. Экология портится. Скоро, наверное, меда совсем не станет.
В один из дней командировки спецназовцы выдвинулись колонной к населенному пункту, где собирались проводить адресную работу.
Орлов сидел на втором БТР. Иногда колонна останавливалась, и он с другими саперами осматривал наиболее подозрительные участки дороги — там, где земля рыхлая, неровная, там, где мог скрываться фугас.
Взрыв прозвучал, когда колонна была в движении. Радиоуправляемый фугас. Под осколки от взрыва попал как раз экипаж второго бронетранспортера.
— Орлов — «двухсотый»! — прорвался через шум выстрелов чей-то крик.
Сергей, сброшенный с брони, посеченный осколками в ногу и руку, отполз к кустам. Оглушенный, через боль он услышал, что его приняли за погибшего. Зашевелился и пытался стрелять в заросли сада и выше, на склон холма, где вспыхивали огневые точки боевиков.
Заработал крупнокалиберный пулемет БТР. Колонна двинулась, чтобы дотянуть до ближайшего села. Четверых раненых втащили к себе в первый БТР разведчики. Потом на уазике, под прикрытием колонны, подъехал доктор и перевез их в третий бронетранспортер.
Сергея охватывали боль и злость на бандитов. И ни тогда, ни после, когда его с другими ранеными бойцами эвакуировали в моздокский госпиталь, не возникло желание сдаться и оставить службу.
Полторы недели госпиталя. Душная палата, болезненные перевязки. Но мысль, что вернется в отряд, что его там ждут, поддерживала и не давала расслабляться. Он прибыл в расположение отряда в Чечне за неделю до замены.
Дома ждали родители. Взволнованные, напуганные известием о ранении Сергея. Так же, как в семье Антона, у них было три сына. И только средний связал судьбу с такой рискованной профессией — сапер в спецназе. Да еще младшему скоро идти служить.
Сергей встретился с Антоном. Узнал, что тот до сих пор никуда не устроился.
— Я думал в «Витязь», — сказал Антон, — но там, после реорганизации, многое изменилось. Знакомых почти не осталось.
— Так давай к нам. Я порекомендую. Конечно, командировки… Как твои на это посмотрят, как ты сам? Мои почти все время меня прорабатывают, особенно после ранения.
— Смирятся, куда денутся. Хочется испытать себя. На что я способен. На гражданке все что-то не то и не так.
Вечер. В палатке почти темно. На подушке лежит медаль Суворова.
Сергей в очередной командировке. Осень 2000 года. Получить награду здесь, на боевом выезде, особенно приятно и почетно.
Утром в Северном сам министр внутренних дел вручал награды. Ефрейтору Орлову — медаль Суворова. Солнечный октябрь. Парадное построение. И серебром поблескивает на груди медаль со строгим профилем полководца.
Через месяц после награждения — ноябрьский пасмурный и слякотный день.
Земляная насыпь — гора липкой грязи у одного из блокпостов. Не разберешь, рыхлая там земля или нет? Недавно копали или давно? Это место саперы проверяли всегда особенно тщательно.
Колонна проехала, саперы уже осмотрели насыпь. Но Сергей решил проверить еще раз. Он осторожно протыкал землю щупом, когда раздался взрыв. Фугас боевики поставили на замыкание, и щуп замкнул цепь. Повезло только, что фугас был по другую сторону насыпи.
Осколки ударили в лицо и по глазам. Ослепили…
И вот — госпиталь с раздражающе зелеными тоскливыми стенами. Самые тяжелые для Сергея дни — первые, наполненные неизвестностью. Здесь, на больничной койке, возвращение в отряд казалось совсем нереальным. И тем сильнее хотелось вернуться.
«Не ткнулся бы я в эту насыпь, ничего бы не было», — думал он. Но так же отчетливо Сергей понимал, что не проверить опасный участок он не мог. Не в его характере недобросовестность и малодушие.
«Пусть так. Зато я только один пострадал, — с горечью размышлял он. — А теперь, как нарочно, служить хочется еще сильнее. Все ведь только начиналось».
Его пришли навестить из отряда.
— За эту командировку тебя представили к ордену Мужества, — говорил замполит. — Оставаться в отряде или нет — решать тебе. Командир хочет оставить тебя. Такими специалистами мы разбрасываться не можем. На прапорщика выучишься, будешь с людьми работать. Инструктором. Ты как? Справишься?
— Постараюсь, — дрогнувшим голосом сказал Сергей. — Отряд для меня многое значит. Конечно, я останусь.
После курсов Орлов вернулся в отряд инструктором по подрывному делу и спецсредствам в группе боевой и специальной подготовки. Выше его по должности только начальник инженерной службы — капитан. Все остальные — рядовые. Орлова наградили орденом Мужества. Сергей собирается учиться дальше, на офицера.
Казаков, по рекомендации Орлова, пришел в отряд и подписал контракт. Весной 2001 года Антон поехал в свою первую командировку в Чечню, на полгода, пулеметчиком. А по возвращении его назначили начальником отделения. Ни он не разочаровался в службе, ни руководство в нем.
В феврале 2002-го, как всегда перед командировкой, группа выезжала за город, на полевые учения. Весной снова в Чечню. Антон на полгода, Сергей на три месяца.
За городом — база. Также, как в Чечне, группа размещалась в палатках и проводила учебные выходы. Орлов действовал в роли противника. Тогда, на полевых занятиях, он постоянно вспоминал капитана Грушева, погибшего почти полтора года назад. Он многому научился у него.
Они вместе устраивали «фейерверки» на учениях. Выходили рано утром, устанавливали все заряды, подключали их часа за два до проходы группы. Маскировались — один справа от тропы, другой слева. И ждали в засаде. Случалось, если группа не находила заряд, кто-то из группы «подрывался». Заряды Грушев ставил остроумно. Например, в лужу. Наступившего обдавало грязной водой: «Не зевай!» Такое запомнится, и в боевой ситуации сапер проверит и лужу, и любой холмик.
Это походило на игру «Зарница» в пионерском лагере, только применять все навыки, полученные на учениях, приходилось под пулями, в экстремальных условиях.
Сергей сам испытал эти экстремальные, боевые условия. Пять командировок в горячие точки — в его двадцать три года. Две государственные награды. Два ранения и контузии.
Многие его ровесники существуют на полном иждивении у родителей, развлекаются на дискотеках, кое-как учатся, надеясь, что все придет само собой. Сергей не похож на них.
Летом он собирается жениться. Любимая девушка учится в Москве. Только немного смущает его, что молодую жену он приведет в общежитие, а не в собственный дом.
Сергей живет в общежитии, ездит на войну, помогает родителям, дружит, надеется, любит… Победы, равно как и неудачи, и беды, только закаляют его характер. «Все, что меня не убьет, сделает сильнее».
Плечом к плечу
В огороде солнце особенно сильно пекло. Обжигало спину сквозь разгрузник, бронежилет и куртку.
Несколько минут назад группа спецназа ворвалась в дом в селении Старые Атаги. По информации ФСБ, в доме находился боевик. Но его там не обнаружили. Только женщины кричали и ругались, пытаясь прогнать военных.
Рядовой-контрактник отряда специального назначения «Русь» Владимир Ефременко со снайперской винтовкой прикрывал работу группы с огорода. Дом располагался на возвышенности, и отсюда хорошо просматривались соседние участки. В оптику были видны встревоженные лица соседей в окнах, сухая потрескавшаяся земля на заброшенных грядках. От умиротворяющих картинок мирной жизни и тягучей тишины в огороде клонило в сон.