Рискованное пари

Кстати, — негромко заметила Кэсси, — Кристиан — порядочный человек, даже если по виду не скажешь. Не в его правилах совращать юных девушек, какими бы обаятельными они ни были. С ним Люси ничто не угрожает — в отличие от ее ровесников. Реджи упрямо сжал челюсти.

— И все-таки его репутация не внушает доверия.

— Ваша — тем более.

— Это не одно и то же, — надменно возразил он.

— Ясно. — Кэсси подавила усмешку. — Вы не доверите свою младшую сестру человеку с репутацией, как у моего брата, но считаете, что он может без опасений доверить свою младшую сестру вам.

Уголки губ Реджи невольно дрогнули.

— Слишком уж вы умны — мне и себе во вред. Вам это известно?

Кэсси рассмеялась.

— И тем не менее, как я уже говорил, это совершенно разные вещи, поскольку Люси еще ребенок, в то время как вы…

Она вскинула бровь:

— А что я?

— Вы женщина. Умная, уверенная в себе и… — он окинул ее взглядом, — соблазнительная.

Она с трудом сглотнула.

— Никогда не слышала более непристойного комплимента.

— Верно. Но это правда.

Их взгляды скрестились, серые глаза завораживали и манили. У Кэсси перехватило дыхание от того, что она увидела в этих глазах, точнее, от того, что хотела в них увидеть, поскольку там отражалась она сама. Комната вокруг поблекла, отступила, ее словно наполнил густой туман, скрывший из виду остальных. Они остались вдвоем. Наедине. Вместе.

— Итак… — Он перевел взгляд на ее губы. — Драммонд подходит? На роль лорда Идеала? Срывающимся голосом она отозвалась:

— Еще неизвестно, но пока он кажется совершенным. А мисс Беллингем? Она удовлетворяет вашим требованиям?

— Не только моим, но и любого другого мужчины. — Его голос звучал приглушенно, взгляд пронзал, каждое слово давалось с трудом.

— В таком случае объявим ничью. Пари никто не выиграл.

— Что же будем делать дальше? — Он продолжал смотреть на нее в упор.

В голову сразу пришел десяток ответов. И ни одного благопристойного. Зато скандальных и будоражащих воображение сколько угодно.

«Приключения, увлечения, страсти…»

— Полагаю, если мы нашли мисс Прелесть и лорда Идеала, следует безраздельно отдать им наше внимание.

— Разумно, — кивнул он.

— Конечно, если мы этого хотим. — Она затаила дыхание.

— А почему бы и нет?

— И вправду почему? Но я не перестаю гадать… — Она замялась, подыскивая слова. Ей еще никогда не случалось признаваться мужчине, что она неравнодушна к нему, а может, даже влюблена. Все слова вдруг вылетели у нее из головы.

— Продолжайте, Кассандра. О чем вы гадаете?

— О том, что ваша сестра может оказаться права. — Кэсси глубоко вздохнула. — И что гораздо интереснее люди, которые… далеки от идеала.

— Да, в этом что-то есть, — согласился он, продолжая смотреть на нее в упор.

— Лорд Беркли! — послышался нежный женский голос.

Кэсси вздрогнула, словно ее застали в щекотливом положении. Но конечно, она испугалась напрасно. Они по-прежнему стояли посреди комнаты, в многолюдном обществе. У всех на виду.

А казалось, будто они уединились.

Реджи встряхнул головой, словно прогоняя туман. Неужели и его увлекла минутная иллюзия одиночества? С сожалением улыбнувшись собеседнице, он обернулся на голос.

— Мисс Беллингем, сегодня вы неотразимы.

— Вы слишком снисходительны, милорд. — Мисс Беллингем перевела взгляд огромных невинных фиалковых глаз на Кэсси: — Надеюсь, я не помешала?

— Ничуть. — Кэсси принужденно улыбнулась. — Мы как раз говорили о том, что… совершенство бывает обманчивым.

— Вот как? Увлекательная тема. — Мисс Беллингем повернулась к Реджи: — Не посвятите меня в подробности?

— С удовольствием. — Ответ Реджи прозвучал чересчур воодушевленно, на взгляд Кэсси. Оттенок иронии в его словах уловил бы не всякий, но он определенно присутствовал.

— Кажется, это святой Августин говорил, что совершенство человека в том и заключается, чтобы находить в себе изъяны? — Ресницы мисс Беллингем затрепетали.

— Кажется, да, — довольно улыбнулся Реджи. — Благодарю за напоминание, мисс Беллингем.

— Какая начитанность! — еле слышно обронила Кэсси.

— А мне вспомнилось другое изречение. Как это там?.. — Реджи на миг задумался. — Ах да: «Всяк сам себе звезда. И душам тех, кто честен, подвластны свет, влиянье…»

— «…и судьба». — Мисс Беллингем самодовольно улыбнулась. — Кажется, Джон Флетчер.

— Превосходно, мисс Беллингем, я сражен! — с явным восхищением воскликнул Реджи.

Кэсси обуяло нестерпимое желание отвесить ему пощечину.

Мисс Беллингем выжидательно повернулась к Кэсси:

— Ваша очередь.

— Что?

— Не хотите украсить беседу еще одной цитатой? — как ни в чем не бывало осведомилась мисс Беллингем.

Кэсси с деланной беспечностью пожала плечами:

— Признаться, в голову ничего не приходит.

— Мисс Эффингтон прекрасно знает Шекспира, — решительно объявил Реджи.

«Прекрасно знает»?

Кэсси заставила себя скромно усмехнуться.

— Ну, я бы так не сказала. Я не знаток — просто люблю Шекспира.

— Кто же его не любит? — приторно-сладко заулыбалась мисс Беллингем. — Наверное, и он в свое время рассуждал о совершенстве?

— Да о чем он только не рассуждал! — так же слащаво откликнулась Кэсси, лихорадочно придумывая хоть какой-нибудь ответ, желательно не совсем глупый. И почему Делия не увлекла ее чтением? — Дайте-ка вспомнить…

— Он писал: «Молчание — лучший глашатай радости», — раздался голос за ее спиной.

С радостным облегчением Кэсси обернулась.

— «Если бы я мог высказать, как я счастлив, я не был бы счастлив»3, — договорил мистер Драммонд. — Это из «Много шума из ничего». Кажется, единственная цитата из Шекспира, где речь идет о некотором подобии совершенства, притом весьма туманная. Поэтому запоминается она с трудом.

— Вот именно, — просияла Кэсси.

— Ну конечно, — пробормотал Реджи.

— Прошу простить за вмешательство, но я обожаю Шекспира, — признался мистер Драммонд.

— Кто же его не любит! — повторила мисс Беллингем, улыбка которой отчасти утратила искусственную сладость.

— Я как раз хотел узнать, не позволите ли вы сопровождать вас на ужин, мисс Эффингтон, — продолжал мистер Драммонд, обнажая ряд идеальных зубов. — Честно говоря, у меня разыгралось любопытство: не терпится проверить, правду ли рассказал мне ваш брат.

— А он говорил, что она эксцентричная особа? — выпалил Реджи.

— Нет. — Мистер Драммонд покачал головой. — Сказал только, что его сестра на редкость умна.

— Неужели? Вот так неожиданность. — Кэсси рассмеялась. — Как правило, братья отзываются обо мне нелестно.

— Даже не представляю, как им это удается. — Мистер Драммонд предложил ей согнутую руку: — Так мы идем?

— Я слышал, леди Пеннингтон задумала рассадить нас за столом в определенном порядке, — поспешил вмешаться Реджи. — По чину, титулу и так далее.

— Напротив, милорд, — возразила мисс Беллингем. — Она сама сказала мне: поскольку мы за городом и все мы друзья, обойдемся без лишних формальностей.

— Но это же нарушение приличий, — возмутился Реджи таким чопорным тоном, что Кэсси удивленно повернулась к нему.

— Тем не менее, милорд, леди Пеннингтон у себя дома и может поступать, как считает нужным, — парировал мистер Драммонд.

— И еще, — подхватила мисс Беллингем, — она говорила, что, поскольку у нас здесь собралось слишком много виконтов, — кстати, лорд Беллингем тоже виконт, — рассадить гостей по чинам и титулам было бы непросто, и свекровь с ней согласилась. Но кое-кого хозяйки решили усадить поближе к себе.

— Значит, беспокоиться не о чем. — Мистер Драммонд снова предложил руку Кэсси: — Мы идем, мисс Эффингтон?

Кэсси переглянулась с Реджи. Учтивая улыбка замерла на его губах, но прищуренные глаза казались почти серебряными. Сейчас любой поверил бы, что этот человек не зря пользуется скверной репутацией: лорд Беркли излучал угрозу. Очевидно, он только что ощутил горький вкус ревности.

3

Пер. Т. Щепкиной-Куперник.