Теперь ты ее видишь

Нет, так не пойдет. С этим надо бороться. Ошеломленная, она вышла из салона и ступила на тротуар. Сначала утренняя реклама кока-колы, а теперь — кто бы мог подумать! — еще и Ричард. Должно быть, сегодня полнолуние или что-то в этом роде, хотя прежде фазы планет не оказывали влияния на ее гормоны. На них вообще мало что влияло. Пожалуй, придется все-таки сходить к доктору и проверить, не взбесились ли ее яичники, выплеснув в кровь излишнюю дозу своевольных возбудителей. Кстати, они могли бы заняться этим в пору беззаботной юности, а теперь, когда ей стукнул тридцать один, Суини не имела ни времени, ни желания плясать под дудку расшалившейся эндокринной системы.

— Суини! — Ричард помахал ладонью перед ее глазами.

Вернувшись к реальности, она зарделась, ибо тут же сообразила, что еще секунду назад пялилась на него вовсю и размышляла о состоянии своих гормональных органов.

— Извините, — пробормотала она. — Что вы сказали?

Уголки губ Ричарда чуть приподнялись, как будто он сдерживал улыбку.

— Я спросил, не подвезти ли вас домой. Начинается дождь.

Он был прав. Полумрак в тамбуре царил вовсе не из-за матового стекла. Пока Суини находилась в салоне, солнце исчезло, а небо заволокли тучи. Она подняла голову, и в то же мгновение по тротуару застучали дождевые капли.

Суини прижала к себе папку, словно желая защитить ее от дождя собственным телом. Поставленная перед выбором, сохранить ли картины сухими или отдать их на растерзание дождю, Суини не колеблясь приняла решение.

— Да, спасибо. Где ваша машина? — Девушка огляделась.

— Вот она. — Ричард поднял руку, и к обочине тут же подкатил серый «мерседес».

Суини подумала, что это гораздо приятнее, чем бросаться при первых признаках ненастья к проезжей части и неистово взывать к проезжающим такси, как делают сотни людей.

Наклонившись, чтобы открыть дверцу, Ричард положил ладонь на спину Суини. От этого прикосновения, сколь неожиданного, столь же и приятного, она едва не споткнулась, но все же обрела равновесие, прижала к себе папку, забралась в машину и, устроившись в углу салона на глянцевитом кожаном сиденье, оставила место для Ричарда. Ее внутренности отплясывали румбу; сердце неистово колотилось, грудь вздымалась, желудок сворачивался в узел. Это было самое ошеломляющее чувство из всех, какие Суини когда-либо испытывала. Но хуже всего было то, что все это красноречиво свидетельствовало об одном: она теряет голову.

Ричард втиснул рядом с ней свое крупное тело.

— Мы подбросим Суини домой, Эдвард, — сказал он водителю,

— Это очень хорошо, сэр. — Произношение Эдварда выдавало в нем англичанина, а лексика лишь усиливала это впечатление. — Какой у мисс Суини адрес?

Ричард назвал адрес, и Суини, изумленно взглянув на него, не сразу сообразила, что он — хозяин дома, в котором она живет. Странно, конечно, что Ричард не забыл об этом; впрочем, гении Уолл-стрит должны обладать исключительной памятью на самые незначительные детали. Заставив себя расслабиться, Суини откинулась назад, погрузилась в уютные объятия прекрасного кожаного сиденья и погладила его, получая наслаждение от мягкой обивки и от ее восхитительного запаха. Ну разве что-то может сравниться с великолепием и роскошью высококачественной кожи!

Потом, поддавшись соблазну, она бросила взгляд на Ричарда и увидела, что он смотрит на нее с легкой улыбкой. Как ни странно, до сих пор его образ не сочетался в мыслях Суини с весельем. Ричард был слишком уравновешенным, даже отчужденным, но теперь его улыбка казалась такой естественной, словно он всю жизнь только и делал, что улыбался. На мгновение Суини охватило ощущение духовного родства, и уголки ее губ тоже приподнялись.

— Вижу, вы так же не любите пустую болтовню, как и я, — сказала она. Ее рот расплылся от уха до уха, и Ричард расхохотался заразительным искренним смехом, что называется, от души. От одного этого звука внутренности Суини вновь сжались в клубок.

— Вы так спешили покинуть здание, что я испугался, как бы не выскочили сквозь стекло.

— Сама не знаю, кто хуже — сенатор или его женушка. При взгляде на обоих меня бросало в дрожь.

— И это заметили все, кроме них. Кай хотел бы превратиться в невидимку, но решил не уходить, опасаясь упустить момент, когда полыхнет фейерверк. — Стоило Ричарду заговорить о Кае, его голос стал ровным и бесцветным. Суини задумалась, догадывается ли он об интрижке Кандры с ее помощником. Это вполне могло стать причиной развода; Ричард не из тех, кто готов терпеть измены жены либо надеяться вернуть ее в супружеское лоно путем нудных семейных скандалов.

Первые капли, робкие предвестники дождя, вдруг обернулись ливнем, и пешеходы ринулись под защиту подъездов и в такси. Словно грибы, тут и там поднимались купола зонтиков. Суини всегда любила шум дождя, но сегодня стук капель особенно завораживал ее, подчиняя сердцебиение ритму, возникающему всякий раз, когда она слышала звуки виолончели или барабанную дробь. Внезапно по ее телу разлился сладостный холодок, кожа пошла мурашками, и Суини обхватила себя руками.

— Эдвард, включите отопление, мисс Суини замерзает.

— Слушаюсь, сэр.

— Мне вовсе не холодно, — сама не зная почему, возразила Суини. Постоянно одолевавший ее озноб показался вдруг чем-то неприличным, слабостью, в которой нельзя признаваться. — Просто от стука капель моя кожа покрылась пупырышками.

— Вы дрожите. Не хотите ли накинуть на плечи мой пиджак?

И вновь внутренности Суини поджались так, словно их тряхнуло землетрясением. Ричард, внимательно наблюдавший за ней, уловил едва заметную дрожь. Суини не понимала, что ее больше тревожит — забота Ричарда или прилив тепла, охвативший все тело при одной мысли о том, как она накинет на плечи его пиджак, вберет в себя жар тела этого человека, окунется в его запах. Суини очень хотелось согреться, но ее беспокоили причины, вызвавшие озноб. Вожделение, нахлынувшее на нее, когда она смотрела рекламу, исчезло сразу после завершения ролика. Теперешнее странное ощущение, конечно же, пройдет, как только она выйдет из машины и расстанется с Ричардом, но до того момента надо быть начеку, чтобы не совершить какую-нибудь глупость, например, не броситься ему в объятия. То-то бы Эдвард вздернул брови! Впрочем, Суини и сама удивилась бы этому, поскольку из всех поступков, противоречивших ее натуре, вешаться на шею мужчины было самым невероятным.

— Суини? — Ричард вновь взмахнул ладонью перед глазами девушки и улыбнулся. Хоть бы он перестал это делать! Первое раздражало ее, второе тревожило.

— Что?

— Дать вам пиджак? — Ричард уже снимал его.

— Э-ээ… нет, благодарю вас. Извините, я задумалась.

— Я заметил. — Ричард опять улыбнулся и, не обращая внимания на отказ, накинул пиджак на плечи девушки.

Суини чуть не застонала от наслаждения. Ощущение было именно таким, как она его себе представляла. Казалось, от этого тепла она расплавится. Девушка закуталась в пиджак, уйдя в него с головой и непроизвольно втягивая запах Ричарда, словно курильщик, делающий первую утреннюю затяжку.

— Мне хотелось чем-нибудь прикрыть этот ваш свитер, — лукаво проговорил Ричард, как бы оправдываясь.

— Мерзкая тряпка. Сожгу ее, как только вернусь домой.

— Не стоит. Виноват не свитер, а то, что под ним.

О Господи! Ричард видит ее насквозь!

Его проницательность поразила Суини словно удар грома. Она застыла в неподвижности, не в силах посмотреть на Ричарда и опасаясь прочесть понимание в его глазах. Нет, всю эту чертовщину нельзя списать на воздействие алого свитера. Должно быть, тут что-то связанное с фазами Луны. Суини не знала, откуда у нее такая уверенность — уж конечно, не из личного опыта, ведь уже который год она твердо придерживалась правила избегать беспорядочных связей, нарушающих привычный ход жизни. Однако Ричард — третий за последний час мужчина, выразивший ей свое восхищение. Точнее, четвертый, если считать сенатора, но в его взгляде сквозила скорее похоть, чем восхищение. С Ричардом же все иначе. В его поведении нет ничего от рефлекторной активности Кая, невзначай попытавшегося соблазнить ее. Кай для Суини — пустое место, а вот Ричард… Ричард куда серьезнее.