Страница 21 из 70
— Знаете, сэр, за все годы, что я здесь работаю, мне встретился лишь один молодой человек, который наотрез отказался залезать внутрь. И это было весьма прискорбно, ибо названный юноша страдал тяжелейшей формой ревматизма. Увы, но никакие уговоры не помогали: стоило ему взглянуть на ванну, как беднягу пробивала нервная дрожь. Он так и не смог побороть свой страх. Пришлось уйти ни с чем!
Этот рассказ придал мне мужества. Скажите на милость, сколько, оказывается, на свете малодушных слабаков! Я резко опустил ногу в теплую, мягкую жижу, подсознательно ожидая встречи с омерзительной, скользкой тварью. Но ничего подобного, естественно, не произошло, со всех сторон меня окружала теплая, илистая и слегка ароматизированная грязь.
Приободрившись, я целиком нырнул в ванну, и, захватив полную пригоршню болотной жижи, попытался ее идентифицировать. Она представляла собой однородную кашицу, в которой попадались мелкие, мягкие на ощупь веточки. Действительно, ванна была заполнена гниющей растительной субстанцией. Она оказывала успокаивающее и расслабляющее воздействие.
— Наверное, женщины ужасно нервничают в такой ванне? — снисходительно улыбнулся я, сооружая у себя на груди грязевой куличик.
— Вовсе нет, — откликнулся служитель. — Ни разу не сталкивался ни с чем подобным. Напротив, мне рассказывали, что дамы охотно принимают ванну. Еще и намазывают грязь на лицо. Говорят, она благотворно влияет на цвет кожи.
Разговаривая, он ловко закрепил медные электроды у меня на голове и ногах и повернул переключатель. В тот же миг тело мое пронзили тысячи мелких электрических иголочек. Я лежал и думал о том, что все наши рассуждения о хрупкости женщин носят явно надуманный характер.
По завершении процедуры человек выползает из ванны весь облепленный липкой торфяной жижей, подобно склизкому морскому чудовищу. Как-то раз, прогуливаясь по набережной Виктории, я наблюдал неудачную попытку суицида: некий мужчина прыгнул в Темзу, но неверно рассчитал время прилива. В результате он оказался по горло в речной грязи, откуда и был благополучно выужен доброхотами-зеваками. Мне припомнился этот бедняга, пока я шлепал из торфяной ванны под игольчатый душ. Через несколько минут струйки чистой прохладной воды бесследно смыли с меня остатки торфяных болот Йоркшира.
Посещение Харрогита обогатило меня множеством ярких воспоминаний. Я мог бы рассказать о парафиновых обертываниях, электрических ваннах, лечении горячим воздухом и еще о дюжине других полезных процедур. Но больше всего мне запомнились приятные минуты, проведенные в Зимнем саду. Ты сидишь — чисто вымытый, приятно расслабленный, — наслаждаешься звуками оркестра и лениво размышляешь, чем бы таким могла страдать вон та очаровательная девушка в зеленой шляпке.
Полагаю, немало курортных романов начиналось именно таким образом — на почве невинного, отвлеченного интереса к чужим заболеваниям…
Но наступает миг, когда старые почечники медленно поднимаются со своих кресел, за ними следуют уважаемые джентльмены с застарелой подагрой — их кости протестующе скрипят, юные ревматики героически преодолевают свой недуг. Звуки оркестра смолкают, иллюстрированные журналы безжалостно летят в сторону… Для обитателей Харрогита настало время принимать витамины!
Пожилой мужчина стоял, перегнувшись через перила моста Нэйрсборо. Я застыл рядом точно в такой же позе (да и вы сделаете то же самое, если когда-нибудь окажетесь на этом мосту!)
Отсюда открывается потрясающий вид. Так и кажется, будто природа создавала Нэйрсборо в приливе творческого вдохновения. Городок расположен в живописной горной лощине. Маленькие домики карабкаются вверх по каменистому склону. Над зелеными кронами деревьев высятся круглые серые башни старинного нормандского замка. По дну ущелья медленно несет свои светлые, чистые воды речка Нидд. Над ее извилистым руслом перекинут высокий тонкий мост, напоминающий фрагмент римского акведука возле Арля. Солнечные лучи косо падают на лощину, оставляя один склон в тени и ярко освещая фруктовые деревья на противоположной стороне. Цветущие яблони искрятся всеми цветами радуги. Они похожи на персонажей сказочной пантомимы: словно обсыпанные блестками феи застыли на месте, ожидая своего выхода на сцену.
На мелководье плавает лодка-плоскодонка. Ею управляет девушка в ярко-красной шляпе. Это яркое пятно кажется мне гениальным штрихом, дополняющим идиллическую картинку окрестностей Нэйрсборо. Не иначе как действующий президент Королевской академии водрузил эту шляпку на голову девушки.
Стоявший рядом со мной старик прицельно сплюнул в воды Нидда и заметил, что денек сегодня выдался жаркий.
— Скажите, а что вам известно о матушке Шиптон? — поинтересовался я.
Он вынул трубку изо рта и с готовностью придвинулся поближе.
Города — как люди. С некоторыми из них столетиями ничего не происходит, а другие становятся ареной удивительных событий. Что касается Нэйрсборо, то городок этот кажется ничем не примечательным: большую часть времени он тихо дремлет в ожидании базарного воскресения. Однако впечатление обманчиво. На самом деле Нэйрсборо хранит множество ярких воспоминаний, и большая часть их связана с убийствами и черной магией.
Взять хотя бы старинный замок на холме — это подлинный музей средневековой истории! В прошлом он служил прибежищем для четверых рыцарей, в угоду королю зарезавших Томаса Бекета. Убийцы архиепископа Кентерберийского на целый год затворились в стенах замка. Они переждали, пока не утихнет поднявшаяся шумиха, и лишь тогда отбыли в Святую Землю замаливать грехи. А неподалеку от замка расположена пещера святого Роберта из Нэйрсборо. Вот замечательный пример человека, который сумел разбогатеть и не утратить при этом святости. Но чаще данную пещеру вспоминают в связи с именем Юджина Арама, который в 1744 году убил Дэниэла Кларка и долгое время прятал здесь тело своей жертвы. Местные жители до сих пор живо обсуждают это давнее происшествие, причем выказывают немалую симпатию в адрес Юджина Арама (что, с моей точки зрения, не поддается разумному объяснению).
Но, конечно же, самым знаменитым персонажем является матушка Шиптон.
Сегодня, полагаю, всем известно, что эта простая женщина, родившаяся в Нэйрсборо в 1488 году, предсказала появление автомобилей, телеграфа и железной дороги, не говоря уж о многих знаменательных событиях политической английской истории. Эти пророчества снискали матушке Шиптон неувядающую славу.
И это лишь два примера из ее удивительных рифмованных предсказаний! Еще совсем недавно культ матушки Шиптон царил буквально в каждой дворницкой и столовой для слуг. Эта женщина была оракулом всех горничных и кухарок. Я и сам узнал о ней в далеком детстве от нашей домашней кухарки — женщины доброй, но недалекой и суеверной. Помню, как она во всем происходящем искала (и с восторгом находила!) подтверждение зашифрованных посланий матушки Шиптон.
И надо признать, она была не одинока в своих устремлениях. Многие поколения позднейших исследователей — людей, куда более образованных, чем наша кухарка, — потратили немало времени на разгадывание криптограмм Матушки. В декабре 1846 года «Блэквудс мэгэзин» написал об одном из ее пророчеств, которое на протяжении столетий занимало умы англичан. Вот оно:
Представьте себе, все предсказания полностью сбылись, — восклицает автор статьи. — В точно назначенный срок, в году 1835-м, случился ремонт собора Святого Павла, в ходе которого потребовалось снять крест и шар. По странному совпадению в то же самое время ремонтировалась и церковь Боу. Дракона на время сняли с ее шпиля и вместе с крестом и шаром Святого Павла отправили на реставрацию в мастерскую медника на Ладгейт-Хилл, рядом с тюрьмой Флит. Таким образом все три лондонских символа оказались лежащими вместе в стенах одной мастерской. Тысячи горожан приходили посмотреть на это и подивиться неожиданно сбывшемуся пророчеству матушки Шиптон.
Или вот еще пример. Рабочие прокладывали туннель под Темзой и дошли примерно до середины русла, когда глинистая почва не выдержала и обвалилась. Воды реки хлынули в образовавшуюся брешь и быстро заполнили туннель. Рабочим, чтобы не погибнуть, пришлось срочно выбираться вплавь.