Страница 89 из 128
Павел находился в Афинах летом или осенью, то есть как раз во время проведения Великих мистерий. Весь город был полон людей, желавших принять участие в этом священном празднестве. Малые мистерии (которые праздновались в Агре) являлись подготовкой к полной инициации, обычно проводились в весеннее время в храмах, посвященных Деметре и Коре. В связи с проведением мистерий во всей Греции объявлялось перемирие сроком на два месяца.
С трудом верится, что Павел, находясь летом в Афинах, мог проигнорировать такое событие, как мистерии — самое значительное религиозное празднество. Он наверняка наблюдал, как в полнолуние на четырнадцатый день месяца боэдромиона многочисленная процессия направлялась из Элевсина в Афины. Элевсинские жрецы в сопровождении почетного эскорта доставляли священные реликвии в Элевсинион — храм у подножия Акрополя. На следующий день иерофанты объявляли начало мистерий. Обязательным условием допуска к инициации являлись непричастность к убийствам и владение греческим языком (варвары не допускались на празднество). Вслед за этим следовал обряд очищения через омовение в Фалероне и принесение в жертву свиньи. После чего, дождавшись ночи, священная процессия двигалась в Элевсин.
Я посетил развалины, умудрившись сначала в них заблудиться. Большой зал, конечно же, я нашел безошибочно. Ведь это одни из самых знаменитых руин Греции. Это, кстати, единственный греческий храм, предназначенный для собраний, ибо главные церемонии Элевсинских мистерий — в отличие от прочих религиозных празднеств — проводились за закрытыми дверьми.
Главный зал представлял собой крытый театр, способный вместить около трех тысяч человек. Испытания, через которые проходили соискатели посвящения, должны были проходить на глазах у всех, кто посетил мистерии. Что же собой представляли эти мистерии? Ранее считалось, что жрецы вели кандидатов по подземным переходам, где происходили пугающие встречи с духами, и наконец выводили инициируемого на свет дня. Однако раскопки, проведенные в районе Элевсина, не обнаружили ни подземных ходов, ни каких-то механических приспособлений, которые могли бы имитировать появление духов. Элевсин и поныне, по истечении многих столетий, строго хранит свои тайны — столь же надежно, как это делали сами участники инициаций.
В классические времена Элевсинские мистерии не раз подвергались язвительной критике, например со стороны Лукиана. Хватало насмешников и скептиков, но тем не менее никто не выдал тайну обрядов. И до сих пор мы можем лишь догадываться, что же творилось за закрытыми дверями в Главном зале храма Деметры, Телестериона.
Многие греческие философы, включая Платона, с большим уважением относились к церемониям мистерий. По словам Цицерона, он учили людей «не только жить счастливо, но и обрести надежду в смерти».
Дорога, ведущая из Элевсина в Коринф, сначала тянется по холмам, где редкие оливы отбрасывают спасительную тень на раскаленные камни. Затем спускается к заливу, где застыли фигурки рыболовов со своими острогами — подобно тем, что изображены на аттических киликсах. Единственный город, который встречается по пути, — древняя Мегара, чьи жители гордятся чистотой своего происхождения.
За Мегарой дорога вновь углубляется в холмы. Она совершает головокружительные подъемы и спуски, проходя по самому краю Скиронских скал, отвесно обрывающихся в море.
Этот участок пути способен серьезно потрепать нервы неопытным водителям. Поэтому все, как правило, испускают вздох облегчения, когда дорога наконец-то спускается в прибрежную долину и бежит вдоль Эгинского залива, чьи голубые воды просматриваются сквозь строй карликовых сосен, выстроившихся вдоль дороги.
Возле Коринфского канала я вышел из машины и пошел пешком через хрупкий на вид чугунный мост. Этот канал протяженностью четыре мили, словно ножом, разрезает глинистый перешеек, который некогда соединял Пелопоннес и Аттику. До того как канал был построен, корабли вынуждены были плыть в обход Мореи с ее зловещим мысом Малея — или мысом Доброй Надежды, как он назывался в античные времена.
Мост высотой в сто семьдесят футов построен как раз посередине канала. Стоя на нем, я обратил взгляд на запад — туда, где на расстоянии двух миль плескались волны Коринфского залива. Примерно такое же расстояние на восток отделяло меня от Эгинского залива.
Хотя целесообразность строительства подобного канала осознавали уже в глубокой древности, проект удалось осуществить лишь в 1893 году. Для нас, современных людей, причины задержки выглядят смехотворными. Всякий раз, как делалась попытка прорыть канал, возникали препятствия, связанные с местными суевериями. Говорили, что стоило вонзить лопату или кирку в землю перешейка, как земля начинала фонтанировать кровью. Многие великие люди того времени — среди них Александр Македонский и Юлий Цезарь — планировали прорыть канал, но каждый раз были вынуждены отказаться от своих проектов.
Одну из попыток сделал император Нерон. Произошло это в 66 году, всего за два года до его самоубийства. В назначенный день Нерон во главе блестящей кавалькады выехал из Коринфа и добрался до того места, где предполагалось рыть канал. Здесь он остановился, достал золотую лиру и исполнил торжественную оду в честь бога Нептуна и его жены Амфитриты. После этого императору передали золотую лопату, он снял пару пластов дерна и забросил их в корзину, которую перенес на собственной спине. Затем обратился с прочувствованной речью к толпе рабочих, среди них находились и шесть тысяч молодых иудеев, которых захватил в плен Веспасиан. Все они были выходцами из мятежной Галилеи — той глухой провинции, где недавно началась Иудейская война. Странно осознавать, что строительство Коринфского канала начинали те евреи, чьи отцы и деды слушали проповеди Иисуса на берегу Галилейского моря.
Увы, предприятие Нерона постигла та же неудача, что и прежние проекты. В оправдание выдвигалась довольно спорная теория, согласно которой уровень воды в Коринфском заливе превышал таковой в заливе Эгинском. Если прорыть канал, через него хлынут воды Коринфского залива и затопят остров Эгина. Таким образом, идее Коринфского канала не суждено было реализоваться в римские времена. Вместо него соорудили диолк— волок, сухопутную мощеную дорогу, по которой корабли перекатывали на специальных бревнах. В 1881 году за дело взялась французская компания: она продолжила строительство, начатое Нероном.
Пока я стоял на мосту, по каналу медленно прошло тяжело груженное судно. Условия судоходства здесь действительно сложные. Поскольку глубина канала составляет всего двадцать шесть футов, даже маленькие лодочки должны соблюдать крайнюю осторожность. Встречные приливы с обеих сторон, ветры и капризные течения — все это создает проблемы шкиперам, которые не смеют покинуть мостик, пока не минуют коварный канал. Что касается крупных кораблей, то они и вовсе с трудом протискиваются через узкое пространство. Мне говорили, что команды вынуждены обвешивать борта специальными деревянными щитами — чтобы не повредить окраску и не разрушить стены канала.
Современный Коринф — небольшой городок на берегу Коринфского залива. Данная местность считается категорически неблагополучной в сейсмическом отношении. Создается впечатление, будто все девять тысяч коринфян живут в постоянном ожидании очередного землетрясения. Они отдают себе отчет, насколько это рискованно, но тем не менее не находят в себе сил покинуть райский уголок. Коринфяне привыкли к этому бирюзовому морю и чудесным голубоватым холмам и не видят причины менять свои привычки. Мне, чуждому здравомыслящему человеку, трудно понять тот непрошибаемый фатализм, который заставляет людей жить на склонах вулкана, да еще в сейсмоопасной зоне. Я отдаю себе отчет, насколько это опасно. Однако, как ни странно, коринфяне не выглядят ни напуганными, ни подавленными. Напротив, они производят впечатление веселого и жизнерадостного народа, испытывающего своеобразную гордость за свой город, который в любую минуту может погибнуть.