Страница 58 из 128
Антиохия апостольской эпохи — достойное порождение воинственного Рима: неприступный, обнесенный высокими стенами город, служивший военной столицей провинции Галатия. Чтобы попасть сюда, Павлу пришлось проделать тяжелый многодневный путь по горной дороге. И вот он наконец-то в Антиохии: ходит по улицам, рассматривает латинские надписи на многочисленных статуях и публичных зданиях. Можно было вообразить, что он попал в саму столицу мира, в великий Рим (или уж, во всяком случае, оказался ближе нему, чем когда-либо прежде). К тому моменту Павел уже имел миссионерский опыт: он проповедовал в Сирии, в Киликии, на Кипре, но вот в римскую колонию попал впервые. Укладываясь спать в антиохийской гостинице, он слышал за окном громкие голоса — это перекликалась на латыни ночная стража. Здесь, на холмах Малой Азии, явственно ощущался отблеск величия далекого Рима.
Сразу по прибытии в Антиохию Павел и Варнава связались с местными евреями и получили приглашение выступить перед общиной на субботнем собрании. Две субботы подряд они говорили перед иудеями и вначале были приняты вполне благожелательно. Но затем ортодоксальные евреи резко воспротивились проповеди Евангелия. Вот тогда-то апостолы и сделали заявление, которое стало переломным:
«Вам первым надлежало быть проповедану слову Божию; но как вы отвергаете его и сами себя делаете недостойными вечной жизни, то вот, мы обращаемся к язычникам» 22 .
Так далекая Антиохия Писидийская стала городом, где свершилось одно из важнейших событий христианской истории. Давайте проследим всю цепь событий с момента Распятия. Первый город в списке — Иерусалим, где принял смерть Стефан, первый христианский великомученик. За ним следует Дамаск, где произошло крещение Павла, и Яффа, где крестился Петр. Далее следует упомянуть Антиохию Сирийскую, где возникла первая миссионерская церковь. И вот теперь — Антиохия Писидийская, где Павел своим заявлением широко распахнул двери и всем желающим открыл доступ в христианскую религию. «То вот, мы обращаемся к язычникам».Отныне, чтобы стать христианином, не надо было сгибаться перед дверьми синагоги. Здесь, на этом маленьком клочке Рима, два проповедника «преисполнились смелости» и основали всеобщую христианскую церковь.
Я думаю, если бы Микеланджело взялся живописать эту сцену, то он изобразил бы Антиохию Писидийскую, а высоко в облаках над нею начертал образ святого Петра.
Если заглянуть в Деяния апостолов, мы увидим, что последние три стиха тринадцатой главы и первые четыре стиха главы четырнадцатой посвящены бегству Павла и Варнавы — сначала из Антиохии Писидийской, а затем из Икония, следующего города, который они посетили. В обоих случаях к бегству принудили ортодоксальные евреи, но любопытно, что в каждом случае они использовали различные методы, чтобы избавиться от неугодных проповедников.
Антиохийские иудеи действовали «подстрекнувши набожных и почетных женщин». Возникает закономерный вопрос, почему они прибегли к косвенному способу? А все дело в том, что жили они в римской колонии и попросту не посмели открыто выступить против христианских апостолов. Упомянутые «набожные и почетные женщины» принадлежали к числу прозелитов, группировавшихся вокруг антиохийских синагог. Многие из них были достаточно высокопоставленными особами, женами и дочерьми влиятельных чиновников. Евреи прекрасно понимали: если они прямо обратятся к городским властям с просьбой изгнать из города Павла и Варнаву, то, скорее всего, наткнутся на отказ. Их спросят: «А что, эти люди нарушили какие-то законы?» И евреи вынуждены будут признать, что нет, никаких законов христианские проповедники не нарушали.
Поэтому они вынуждены были пойти на хитрость, которая оказалась весьма эффективной. Каждая женщина приставала дома к своему мужу с бесконечными просьбами избавить город от «богохульников». Ведь рабби — такой хороший человек и добрый друг Римского государства — объяснил ей, сколь опасны эти проповедники. Они не признают культа императора, а их рассказ о царе, который в будущем станет править всей землей, является прямым оскорблением цезаря! Недаром говорится, что вода камень точит. Вот и евреи тихо, без лишнего шума добились своей цели.
Теперь посмотрим, что же произошло в Иконии — городе, расположенном всего в шестидесяти милях от Антиохии. Здесь евреи действовали по-другому, они не стали науськивать «набожных и почетных женщин». Вместо того чтобы использовать хитроумный косвенный подход к отцам города, они спровоцировали недовольство населения, которое вылилось чуть ли не в открытый мятеж. Впрочем, мнение горожан разделилось: «одни были на стороне иудеев, а другие на стороне апостолов». В результате Павел и Варнава, узнав, что готовится побиение камнями, сочли разумным покинуть Иконий и бежать в Листру, соседнюю римскую колонию.
В чем же дело? Почему столь разнилось поведение евреев в этих двух городах? А причина заключалась в том, что Иконий не являлся римской колонией. Он продолжал оставаться демократическим греческим городом, где власть принадлежала народу. В таких условиях наиболее эффективным способом борьбы с христианскими проповедниками было открытое противостояние. Евреи понимали: достаточно затеять публичный спор, восстановить против апостолов горожан, и потом можно преспокойно сидеть и ждать, когда демократия выполнит грязную работу.
Я думаю, эти несколько стихов Деяний, во-первых, служат доказательством педантичной точности Луки, а во-вторых, позволяют глубже проникнуть в смысл его сочинения. Даже если прямо и не сказано, что во времена Павла Антиохия являлась римской колонией, а Иконий — греческой демократией, столь различное поведение евреев в этих двух городах служит доказательством — не менее надежным, чем прямая запись на латыни или греческом языке.
В шестидесяти милях к западу от Коньи, рядом с турецким городком Ялова, на вершине голого холма сохранились обрушившиеся арки римского акведука. Это, пожалуй, и все, что осталось от некогда процветавшей Антиохии Писидийской, если не считать неестественной формы местных скал. А скалы здесь выглядят действительно необычно — сглаженные и уплощенные. Причем видно, что произошло это не под действием ледников или огненной стихии, а в результате медленной и планомерной работы мотыг и топоров.
В древние времена акведук тянулся поверх холмов и уходил в подножие Султан-Дага. Здесь, в скальном туннеле, он наполнялся водой, которую нес затем в Антиохию Писидийскую.
Чем больше я исследовал разрушенных городов Малой Азии, тем более укреплялся во мнении, что история этой страны буквально написана водой. Порой, чтобы добраться до того или иного пункта, мне приходилось путешествовать по таким укромным горным лощинам, куда даже орлы нечасто заглядывают. И там, на диких горных склонах, я, к своему удивлению, обнаруживал, что когда-то, давным-давно здесь уже побывали люди. В этих, казалось бы, совершенно непроходимых местах они умудрились возвести беломраморные библиотеки и сидели в них, внимая словам Эсхила. Проезжая по выжженной солнцем равнине, я неожиданно натыкался на курган, покрытый белыми камнями, которые в изобилии были разбросаны по земле. Подобрав один из этих камней, я увидел, что это обломок мрамора, который столетия назад прибыл сюда на корабле из Греции. Другой камень имел красный цвет: он оказался египетским порфиром. Эти камни — единственное доказательство того, что столетия назад здесь стоял прекрасный город. Философы прогуливались под мраморными колоннами, окружавшими рыночную площадь; скульпторы трудились над великолепными дворцами; торговцы везли свои грузы — золото, специи и благовония для богатых покупательниц.
Поневоле задумаешься, каким образом эти скалистые утесы и знойные пустыни могли стать пристанищем для античного города? Ответ прост — благодаря воде. Сегодня ее, возможно, и не видно. За прошедшие века река могла пересохнуть или, изменив свое русло, уйти на другой склон холма. Но повсюду — даже в самой безжизненной и негостеприимной местности — если уж вы натыкаетесь на руины древних городов, то можете быть уверены: в свое время предприимчивые греки или римляне протянули сюда акведуки, которые снабжали города живительной влагой.