Румиланта

Послышались тосты, сопровождаемые стуком походных кружек. Когда празднование было в самом разгаре, несколько задир из числа наемников затеяли было драку, но их быстро охладили давно проверенным способом – окунув в реку. Краем глаза я видел, как гномы с шутками и прибаутками бросают в реку буянов, а после устраивают на поляне гномьи пляски.

Все это никак не коснулось нашего стола. Герцог после третьего кубка разговорился и я, наконец, узнал, о чем он так настойчиво размышлял в последнее время.

– Я все думаю о письме, – рассуждал Фагуа. – Понимаешь, Вик, как-то странно оно появилось? Не было даже намека на интерес к Румиланте, и тут…

Герцог замолчал, собираясь с мыслями.

– О чем это я?

– И тут, – подсказал я.

– И тут? Тут здорово! Но в Занту все равно лучше. Не сбивай меня с мысли.

Фагуа поймал ускользающую от него мысль и продолжил.

– Брат мой никогда раньше не писал таких отстраненных писем. Не хотел ли он спровадить меня подальше? Или может быть…

– Может быть, что?

– Может, он хотел от меня избавиться? Совсем. Рассчитывая на то, что я не вернусь.

– Не-е-т, – я покачал головой. – Это вряд ли. Уверен, император не хотел Вашей смерти.

Не хватало еще, чтобы в голову герцога пришла мысль о междоусобной войне. Такой поворот совсем никуда не годиться.

– Да? С чего же тогда…? – Фагуа обвел рукой окружающий берег.

– Возможно, император и хотел на время отослать Вас подальше от Занту, но о смерти, я уверен, речи не шло.

– Но отослать все-таки хотел?

– Я уверен, он придумал это не сам. Наверняка Его Императорскому Величеству кто-то подсказал эту мысль.

– Да? И кто же?

– Как насчет графа Остера?

– Да, Вы, виконт, что-то говорили об интригах, которые он против Вас затеял. Несомненно, Остер должен поплатиться за это. И он поплатится, я не позволю притеснять людей, которые находятся под моей рукой! – герцог гневно вскинул голову. – Но не слишком ли Вы предвзяты, любезный виконт?

– Вы думаете, что я наговариваю на графа? Право, я возмущен! Мне и в голову не пришло бы ничего подобного!

Вот и пойми этих герцогов. Какими замысловатыми путями двигаются их рассуждения.

– Ну-ну, друг мой, не горячитесь. В вашей честности я не сомневаюсь. Но зачем это графу?

– Как зачем? – удивился я. – Чтобы обстряпывать в Ваше отсутствие темные делишки. Граф отлично понимает, что при Вас это не получится.

Фагуа нахмурился, но через минуту просветлел.

– Так император не при чем? А как же его письмо?

– Я думаю, что Ваша Светлость во всем разберется. И призываю Вас лишь не рубить с плеча. Император – есть император. Ваша ссора с ним не пойдет на пользу империи. Думаю, и император это понимает. Проявите дипломатичность. Порой это дает большие результаты, чем прямое давление.

– Вы отличный собеседник, виконт, – герцог сделал знак, наполнить кубки. – Скажите, Вы всегда так снисходительны к противнику?

– Император не может быть моим противников я не хотел бы, чтобы он был противником Вашим. Что касается моих врагов, то не думайте, что я о них забыл.

Вообще-то я не злопамятен, и легко простил бы Остеру все его выпады, если бы был уверен, что на этом он успокоится. Но такой уверенности у меня не было.

Праздник продолжался до самого вечера. Хотя я и старался не злоупотреблять питием вина, на следующий день чувствовал себя прескверно. Вот почему я не люблю бывать на торжественных приемах – все эти праздники так выматывают. Требуется недюжинное здоровье, чтобы переносить весь тот вред, который они причиняют организму. А поскольку здоровье – величина не бесконечная, неплохо его и поберечь.

Увы, эта мысль появится здесь еще не скоро. Общество пока не готово к борьбе за здоровый образ жизни. Впрочем, не все так плохо. Гномы, например, весьма умерены в питие и вообще предпочитают пиво. Наемники не прочь посидеть в кабаке за кружечкой вина, но деньги у них бывают далеко не всегда. В империи: люд попроще занят трудом, ему некогда отвлекаться на всякие глупости. Народные гулянья происходят лишь несколько раз в год во время всеобщих праздников. Дворяне? Те, кто чересчур увлекается излишествами, запросто может потерять поместье, а то и голову (такой вот естественный отбор). Так что со здоровьем общества дела обстоят относительно неплохо. По крайней мере, мне не доводилось видеть на улицах того же Занту пьяных, упавших на мостовую. Да герцог и не допустил бы такого безобразия. Все довольно умеренно. Кто бы еще это объяснил моей бедной голове. Нет, все, с этих пор избегаю торжественных приемов еще более упорно.

На этом мы покинули гавань и землю, встретившую нас так неожиданно и не желающую отпускать обратно. Весла вспенивали воду, при попутном ветре идти помогали паруса. Корабли гномов могли бы оборваться от каравана, но возвращаться решили все вместе. Водоворот, отправивший на дно реки один из наших кораблей, мы благополучно миновали, заблаговременно сместившись к противоположному от него берегу. Караван в почти два десятка кораблей выглядел внушительно.

Герцог приказал убрать все штандарты и отличительные знаки со своих кораблей. А на вопрос «Почему?» ответил:

– Пусть мое возвращение будет для многих сюрпризов.

По недоброй искре, проскочившей в это самое время в глазах Фагуа, несложно было догадаться, что сюрприз будет не для всех приятным. Возвращение герцога для многих должно было стать громом посреди ясного неба.

Мы беспрепятственно добрались до земель герцогства, но, на наше удивление, не до самого Занту. До столицы герцогства оставался однодневный переход, когда случилось небольшое происшествие, повлекшее значительные последствия.

Городок, у причалов которого мы пришвартовались для ночной стоянки, был невелик, известие о большом караване, остановившемся у пристаней, быстро достигло всех его окраин. Постепенно на пристань стал стягиваться любопытствующий люд. Кто-то спешил узнать, будет ли остановившийся караван вести торг, чтобы успеть перехватить выгодные договора раньше других. Кто-то пришел просто посмотреть на корабли и узнать новости.

Я вышел на пристань, чтобы прогуляться, до заката было еще не меньше часа и время позволяло размять ноги. После длительного плавания приятно пройтись по твердой поверхности причала. На удивление повстречав нескольких знакомых, я ограничился кратким приветствием не вдаваясь в разговоры и совсем было уже собрался вернуться на корабль, как вдруг возникло неожиданное препятствие. Дорогу мне преградили два десятка вооруженных людей.

Гвардейцы. Судя по эмблемам – полк Лефлера. Неужели? Я думал мои поиски поутихли.

– Предлагаю сдаться, виконт, – вперед выступил лейтенант, ухмыляясь несколько более нагло, чем то позволяют приличия.

– Сдаться? С чего бы вдруг?

– С того, что я имею приказ, доставить Вас в столицу. Или не доставлять, если Вы будете слишком упорствовать.

– Вот как? Значит, у Вас есть приказ, убить меня на месте?

– Это не запрещено. И советую Вам не звать своих людей. Противиться королевской гвардии – преступление.

Два десятка сопровождающих лейтенанта людей во все глаза следили за моей реакцией поэтому не сразу заметили то, что происходит у них за спиной. А следовало бы заметить.

На «Юноне», «Авось» и «Заре» началась суматоха. Гномы надевали доспехи и взводили станковые арбалеты. Но начать действовать они не успели – к ним бегом направился гвардеец герцога Фагуа. Как я понял, с просьбой, повременить с решительными действиями. Сам Фагуа в это самое время покинул корабль и приближался к месту нашего небольшого недоразумения. Герцога сопровождали три десятка одетых по всей форме гвардейцев.

В толпе поднялся шепот – Фагуа узнали. Он почти дошел до нас, когда пристань взорвалась восторженным приветствием. Люди кричали, бросали вверх шапки и спешили выразить свою радость и верноподданнические чувства.

Гвардейцы Лефлера обернулись и оказались лицом к лицу с гвардейцами Фагуа.

– Что здесь происходит? – спросил герцог негромко. Но этот негромкий вопрос заставил похолодеть многих, настолько ледяным был тон, которым он был произнесен.