Вариант 19

- И на матушку вашу покойную вы не грешите. Она ведь не знала, что у вас с девочкой... истинно сердечно было...

- Прот! - Катя с шипением слетела с диванчика.

Полковник отступал от мальчика. На лице Макарова застыло отстраненное выражение. Похоже, господин контрразведчик собирался грохнуться в обморок.

Прот заморгал. Катя проскочила мимо него, собираясь ухватить подполковника за рукав. Но Макаров плюхнулся в кресло сам. Неловко потянул зацепившуюся кобуру револьвера. Когда в залу заглянули обеспокоенные часовые, все выглядело в рамках приличий.

Подполковник сглотнул остатки пива. Ужас в его глазах постепенно сменялся смущением.

- Это от погоды, - сказала Катя. - Давление сегодня высокое. И переутомились вы, Алексей Осипович. Впрочем, рядом с Протом так бывает. Голова ни с того ни с сего кружится. Уникальный он мальчик. Вы хоть услышали что-нибудь? Только ведь в контакт вошли, и пожалуйста, дурнота накатила. Ну, ничего, в следующий раз попробуете.

- Что он сказал?

- Мы же оттуда не слышали. Да, собственно, вы только за руку его взять и успели. Ему и самому поплохело.

Прот сидел рядом с Витой, выглядел как обычно помятым и несчастным, но не слишком обморочным. Возможно, оттого, что Витка сочувственно гладила его по макушке.

Подполковник глянул на стакан в своей руке:

- Вероятно, я вас обделил порцией "смягчающего средства"?

- Проту достаточно пары глотков. Запах хмеля благотворно действует. Не пропадать же остальному?

- Вы, Екатерина Георгиевна, весьма практичная дама.

Подполковник побрел к двери. Катя со сложным чувством посмотрела в его слишком прямую спину. Да, этак мы и контрразведку достанем. Прот с Виткой шептался на диванчике.

- ...ему десять лет было. Ей, наверное, столько же. Скарлатина. Попрощаться с девочкой ему не дали.

- Прот, - сурово сказала Катя, - ты больше так не делай. Перебор.

- Почему? Потому, что вам его высокоблагородие понравилось?

- Не дури. Понравился, не понравился - дело десятое. Вот челюсть он тебе мог запросто сломать. В состоянии аффекта. Ты не норови на самое больное людям наступать. Без нужды, во всяком случае.

- Нужно было, чтобы он поверил. Личное - самое действенное. И видно его ярче. Ведь не про то, как ему обещанный орден не дали, было рассказывать? Не поверил бы.

- Я в мышеловку вечно пытаюсь лезть, и ты туда же, - скорбно сказала Катя. - Стоило его так вздергивать? Он же не сопляк какой-нибудь. Зачем ты его вообще остановил? Шел он себе и шел.

- Он вам понравился. Пусть поверит, что я могу, - угрюмо сказал Прот.

Катя между двумя этими утверждениями особой логики не уследила, но промолчала. Зато Витка возмутилась:

- Хто понравился?! Этот плешивый?!

- Всё, заглохли! - шепотом рявкнула Катя. - Распустились. Разведгруппа сопливая. Отдыхайте, хрен бы вас взял. Черт, дадут нам в этом бардаке жрать или нет?!

Припозднившийся обед все-таки подали. Основное блюдо составил едва теплый солдатский борщ, но, поскольку мяса в нем хватало, разведгруппа особо не привередничала. Комнату "гостям" отвели тихую - снаружи зарешеченное окно почти заслонял ствол огромного тополя. Катя подремала под шелест листвы. Издалека доносились голоса солдат, ржание лошадей. Хотя за дверями торчали часовые, Катя чувствовала себя совершенно безмятежно. Сквозь дрему думала, что так и не поняла: свои кругом или наоборот? Вот же извращенная штука гражданская война: то все по тебе стреляют, то борщом кормят. Впрочем, еще не вечер.

На казенных металлических койках посапывали Вита и мальчик. Из-под простыни торчали грязные пятки девчонки, по ним бегали-щекотали веселые пятнышки тополиного солнца.

Катя по-настоящему заснула. Снилось, что спит на служебном диванчике, слышит гул шумного Комсомольского проспекта.

***

- Выспались? - поручик сгрузил на стол свертки. - Я тоже часок успел.

Катя кивнула - физиономия у милейшего Виктора действительно была помятая, припухшая со сна.

Померили принесенную поручиком обувь. Кате достались новые, вполне приличные туфли. От пренебрежительных комментариев девушка воздержалась. Туфли, конечно, полный отстой: кожа дубоватая, средний каблук - ни то ни сё. От излюбленного сержантом спортивно-трекингового стиля сии башмаки страшно далеки. К парадно-выходным моделям опять же ни малейшего отношения не имеют. Если уж мучиться на каблуках, то уже на настоящих. Когда-то Кате-Катрин, тогда еще совсем не сержанту, а семнадцатилетней наивной дурочке, преподали уроки, как обязана выглядеть истинно обольстительная леди. Хорошие были уроки, полезные. Жаль, с опозданием это осознала.

- Не нравится? - огорчился поручик, глядя на помрачневшую девушку.

- Что вы, Виктор, чудесная обувь. Не знаю, как вас и благодарить. Только воспоминания грустные навевает. О мирных временах, о близких людях.

- Да-да, понимаю. Иных уж нет, другие далече. В ужасные времена живем, Екатерина Георгиевна. Полное разорение, ужас и хаос. Ну, зато я вам сладкого к чаю принес.

Чай пили с конфетами и знаменитым печеньем фабрики Жоржа Бормана. Печенье, хоть и черствое, было очень даже ничего. И где его поручик откопал в нынешнее скудное время? Катя вовремя остановилась, придвинула вазочку к Проту. Парень выглядел подавленным, хрустел конфетами без аппетита. Нервничает. Зато Витка набралась храбрости и завела светскую беседу с поручиком. Улыбчивый Виктор был совсем не против - чересчур яркой и рослой Кати он побаивался, а юная черноокая иудейка была по-своему мила.

- ... сам сюда заедет. Сейчас главнокомандующий на переговорах, но приказано непременно ждать. Да вы не волнуйтесь, Антон Иванович интеллигентнейший человек. И идеям либерализма не чужд. Некоторые находят, что даже излишне снисходителен. Вот и с большевиками всё нравоучительные беседы ведет, всё без лишней крови договориться надеется...

На Главнокомандующего ВСЮР удалось глянуть только со спины. Генерал-лейтенант производил впечатление аккуратного сдержанного человека. Ничего особенного. На генералов Катя и раньше вдоволь насмотрелась.

Главнокомандующий пожелал побеседовать с блаженным мальчиком наедине. Конвой, грохоча сапогами и звякая шашками, закрыл двери в залу и устроился в коридоре. На девушек, торчащих в окружении контрразведчиков, поглядывали. Кто-то из офицеров пошутил, и конвойные приглушенно засмеялись.

- Пожалуй, барышни, незачем нам здесь толкаться, - заметил подполковник Макаров. - Командующий пожелал побеседовать с вашим провидцем обстоятельно, подробно. Закончит - мы услышим. И не беспокойтесь, ничего с мальчиком не случится. Он теперь фигура ценная. Охрану вашу, уж не обессудьте, приказано усилить.

- Охрану или стражу? - пробурчала Катя.

- Охрану, охрану. От внешних злоумышленников. Вас, Екатерина Георгиевна, пока считаем представителем дружественного нам подполья. А вот Прот... Я перед его превосходительством поручился, что мальчик действительно редкими способностями обладает.

- Надеюсь, пытать его никто не вздумает?

- Считаете, имеет смысл допрашивать с пристрастием? - подполковник глянул на Катю холодно. - По-моему, мальчик и так весьма охотно говорит. Даже слишком охотно. Естественно, в периоды, когда в истерику не впадает.

Очевидно, истерики у Прота не случилось. Поручик организовал еще чаю, приволок и миску меда. Подполковник молчал, Катя, искоса поглядывая на четко вылепленное усталое лицо, тоже помалкивала. Виктор вполголоса рассказывал любознательной Витке о городе. За распахнутым окном шелестел тополь, и летняя темнота пахла свежим медом.

Главнокомандующий закончил беседу уже за полночь. Протопали по коридору засидевшиеся конвойные. Катя и Вита поспешили к двери. Макаров не мешал, шагал следом.