Незримые узы

— Да, хреново, конечно, но что поделаешь, бывает! — вздохнула Аликс.

— Хреново… — поморщился Джефф. — Что за выражение! Ты не замечала, что мы начинаем походить на тех бездельников, чьи интересы отстаиваем? Может наступить день, когда мы уже ничем не будем отличаться от них. Посмотри на это! — Он брезгливо взял двумя пальцами кусок остывшей пиццы с ее стола, словно это была дохлая крыса, и с возгласом: «Экая мерзость!» — швырнул ее в мусорную корзину.

— Эй! — возмутилась Аликс. — Это был мой завтрак!

Однако Джефф не выказал и тени раскаяния. Уголки его рта были опущены, ноздри презрительно раздувались.

— Все мерзость! — продолжал он. — Едим мерзость! Говорим мерзости! Слушаем мерзости! Одеваем на себя мерзость!

— Может, тебе купить костюм-тройку и пойти работать юрисконсультом в какую-нибудь корпорацию? — спросила Аликс.

— Может быть. — Он наклонился вперед и уставился на нее, как будто видел впервые в жизни. — Ты меня поражаешь, Аликс! Как в тебе уживаются студенческие идеалы с неразборчивостью в тактических методах? Ты словно не замечаешь грязи вокруг себя! Ну а я так не могу… Наверное, я безнадежно буржуазен по своей природе.

— Я тоже, — заметила Аликс, удивленно подняв брови.

— Не-а! — протянул Джефф, покачав головой. — Ты выросла в богатой семье. Все, что отличается от тех условий, в которых ты воспитывалась, кажется тебе ужасно романтичным. Ты не боишься окружающей тебя действительности так, как я. А я ненавижу своих клиентов за то, что они бедны, обсыпаны перхотью, невежественны и сквернословят. Я ненавижу их даже за то, что от них пахнет чесноком! Дело в конце концов дойдет до того, что я утрачу способность к состраданию и сочувствию. Сегодняшнее происшествие было последней каплей. Знаешь, что я особенно ценил в Ким Вест? Просто смотреть на нее уже было удовольствием. Что, звучит не слишком серьезно? Ты выглядишь удивленной.

— Так и есть! — Она могла бы добавить, что и огорченной тоже — ведь Ким обладала не только хорошеньким личиком, но и другими, более важными человеческими достоинствами. Но Джефф продолжал как ни в чем не бывало:

— Наверное, все дело было в разительном контрасте между ней и людьми, с которыми мне приходилось чаще всего общаться, — моими клиентами. Она всегда была такой аккуратной, безукоризненно одетой… Как луч света в царстве тьмы… Вот так все просто объясняется. Ну ладно… — Он поднялся. — Спасибо за пятьдесят баксов! Желаю удачи в деле Джилкриста. Если кто и может вытащить это маленькое ничтожество, то только ты.

Спустя несколько дней Джефф объявил, что переезжает в Бингемптон и будет работать на своего отца в ресторанном бизнесе.

— Хороший город. Работа с девяти до пяти. Может, мне повезет найти девушку, которой я действительно буду нужен. Говорят же — Бог троицу любит. Прости, Аликс, что оставляю тебя в трудном положении, — я имею в виду аренду помещения. Хочешь, найду кого-нибудь вместо себя?

— Нет проблем, Джефф. Я сама займу твою площадь, хотя мне ужасно жаль, что ты уезжаешь… Сначала Эдди Мартинец, теперь ты… Старая банда распадается. — Она проглотила вставший в горле ком. Джефф был важной частью ее жизни. — Знаешь, я не оставляла надежды, что в один прекрасный день мы с тобой…

— Будем ставить зубные щетки в один стакан? — поддразнил он ее.

— Что-то в этом роде. Похоже, я прозевала свой шанс. И что я буду без тебя делать? Ты мне нужен, Джефф! Твоя дружба.

— Тебе никто не нужен, — возразил он с натянутой улыбкой. — В этом и твоя сила, и твоя слабость.

После отъезда Джеффа она наняла на работу под свое начало двух молодых юристов, секретаря-машинистку и стажера и сменила вывеску на дверях конторы.

«Аронов, Мартинец и Брайден» превратились в «Аликс Брайден и партнеры».

«Парадиз»

Задолго до возвращения молодоженов из свадебного путешествия стали прибывать вещи, приобретенные ими в поездке. Редкий день проходил без новых поступлений: коробки, ящики, контейнеры, битком набитые всевозможными сокровищами чуть ли не изо всех стран мира.

Чего тут только не было: наряды от лучших модельеров Парижа и Милана, антиквариат из Англии, богемское стекло, сундуки с отрезами богатейшей материи, рояль марки «Стейнвей» из Гамбурга, обеденный сервиз «Розенталь», окаймленный золотом, парусная яхта с внутренней обивкой из леопардовых шкур, железная птичья клетка с редкими экземплярами пернатого царства из Туниса, монгольская живопись семнадцатого века, маски из Бенина, кукольный театр теней с острова Ява… Из кустарных мастерских азиатских и африканских стран было привезено столько скульптурных и керамических изделий, канделябров, национальных украшений и прочих безделушек, что впору было открывать магазин на Пятой авеню.

На всех приходящих грузах красовалась надпись: «"ПАРАДИЗ". ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ МИССИС БЕТТ ВЕСТ». Казалось, конца этому потоку не будет!

Бетт надеялась, что молодожены возьмут ее с собой в путешествие. А почему бы и нет? Если уж в состав сопровождающей их свиты входили камердинер, горничная, секретарь и шофер, вряд ли еще один человек был бы в тягость… Но Тонио, обычно такой любезный, в этом вопросе остался непреклонен.

— Взять в свадебное путешествие тещу? Нет, моя дорогая. — Он чмокнул ее в щеку. — Это просто не принято, такое встречается только во французских водевилях.

Он поблагодарил Бетт за то, что она дала Ким великолепное воспитание, затем принялся петь дифирамбы ее организаторским талантам и признался, что хочет доверить ей важную работу непосредственно в Сан-Мигеле.

В качестве свадебного подарка Тигр преподнес Тонио просторную виллу в парковой зоне Бенедикты. Воздушное, выкрашенное в белый цвет здание, получившее название «Парадиз», в самом деле навевало мысли о земном рае. [12]Оно было выстроено в восьмидесятых годах прошлого столетия для любовницы тогдашнего премьер-министра, англичанина. Место отличалось уединенностью, хоть и находилось всего в нескольких минутах езды на машине от резиденции самого Тигра — «Кастл».

То, что вилла была предназначена для амурных увеселений, становилось ясно с первого взгляда: лепные купидоны над парадным входом, зеркальные потолки в спальнях, железные ставни на окнах с изображениями сердец, пронзенных стрелами фаллической формы, — все это превращало «Парадиз» в настоящий храм любви.

Ким он очень понравился таким, как есть, однако у Тонио были другие планы.

— Претензия на викторианский стиль, — подшучивал он над Ким, — хотя зеркальные потолки я, пожалуй, оставлю. Тонио вовсе не был против роскоши как таковой, он просто хотел, чтобы она дополнялась современными техническими удобствами и соответствовала последним веяниям моды. Поэтому его могла удовлетворить лишь ни много ни мало, как капитальная переделка: кондиционирование, солярий, спортзал, джакузи, кинозал, фонтанчик с содовой водой (к своему собственному удивлению, он решил установить скрытые телекамеры в комнатах для гостей, хотя ничего не сказал об этом Ким). И для полноты картины — небольшой личный зоосад с экзотическими птицами и животными. Тогда «Парадиз» до конца оправдает свое название!

Для переделки виллы были приглашены мастера из разных стран: архитектор из Мексики, специализирующийся на обустройстве фешенебельных курортов; художники-декораторы из известной нью-йоркской фирмы; стилисты по интерьеру из Милана — муж и жена Бардини. Все планы по перестройке были согласованы и утверждены.

— А вы, Бетт, будете наблюдать за ходом работ! — заявил Тонио.

— Муа (Я)? — только и смогла вымолвить она одно из немногих известных ей французских слов.

— Туа (Вы)! Разумеется, вам отведено отдельное крыло здания, где вы сможете устроить все по собственному вкусу. Что же касается всего остального дома — просто следите за выполнением моих инструкций.

12

Слово paradis, по-французски звучащее как «паради», а по-английски — как «парадайз», в переводе означает «рай».