Бенефис дьявола

Девушка заплакала. Прокопенко достал свой платок и предложил ей с какими-то неловкими словами утешения, но она отказалась:

- Спасибо, не надо. Уже прошло. Я уже столько выплакала, что теперь это просто… по инерции. В общем, беседа с ним вам сейчас ничего не даст, вы понимаете теперь?

- А где он?

- Он в больнице.

- Здесь, в городе?

- Да, в психиатрической лечебнице.

20

Прокопенко присвистнул от неожиданности: парень в больнице! Для себя он выстроил уже довольно-таки стройную схему обоих преступлений, и теперь сходу никак не мог сообразить, какие изменения в ней внесет это известие.

- Вы его посещаете? – спросил он после непродолжительного молчания.

- Да, я была два раза. Смысла в этих посещениях особого нет: он живет в вымышленном мире, и при виде всего этого становится не по себе. После каждой встречи я потом неделю пребывала в полной депрессии.

- Он узнаёт друзей, родственников?

- Да, но все мы – друзья, знакомые, его родители… как бы это объяснить – в его внутреннем мире занимаем определенные ниши, которые создало его собственное сознание, понимаете? Как по киношному сюжету: каждому отведена роль в восприятии им окружающей действительности. Лечащий врач говорит, что нарисованная его воображением действительность кажется ему не менее реалистичной, чем нам с вами та, в которой живем и вращаемся мы. Сейчас он, например, мнит, что живёт в Соединенных Штатах, в Лос-Анджелесе. Когда его допускают к общению на воздухе с остальными… постояльцами лечебницы, то он их воспринимает не иначе как эмигрантами из России, которые обосновались там раньше его. Поначалу ему нравилось с ними встречаться, но впоследствии такие встречи стали его тяготить, и он перестал разговаривать, просто ходит замкнутый по внутреннему двору, иногда общается сам с собой; иногда может сесть и подолгу смотреть на высотный дом, который виден со двора – последние этажи. Он же долгое время работал менеджером по туризму, и наизусть знает всевозможные буклеты, проспекты, описания городов, нравы и обычаи различных мест, и теперь его мозг накладывает эти знания, как копировальную кальку, на всё то, что его окружает. Забыть не может свой «Лексус»: иногда садится перед окном, как перед лобовым стеклом, и начинает вертеть воображаемую баранку, будто ребенок, и перед своим внутренним взором видит светофоры, повороты, встречные машины, пешеходов, полицейских. Врачей-консультантов Глеб принял за офицеров иммиграционной службы США, охранников и медбратов квалифицирует для себя, как полицейских. Местный повар у него зовется Биллом, а нянечку-якутку, которая убирается в его палате, он именует не иначе как миссис Уоррен, и очень любит её, даже оплачивает её работу – строго по понедельникам в нарисованной валюте, в одно и то же время. Но она его не понимает: он же по-английски разговаривает.

- Он знает язык?

- Вполне сносно может общаться.

- Я слышал о таких… заболеваниях, но, честно говоря, сам не сталкивался. Он не агрессивен?

- Нет, нисколько. Говорят, что такое состояние – довольно распространенное явление в психиатрии. Думаете, что анекдоты про Наполеонов и Черчиллей в одной палате – это сказки?

- Честно говоря, никогда не задумывался. А как его родители?

- Надеются, что всё обойдется. В детстве он уже был в таком… пограничном состоянии, но, как я уже говорила, всё обошлось. Первый месяц они не отходили от его палаты, но постепенно врачи их убедили, что их присутствие на этом этапе терапии может только повредить. Сейчас они опять на даче. Попозже, возможно, когда настанет определенный момент, они могут сыграть и свою роль – в шоковой терапии, то есть их появление после продолжительного отсутствия может вывести его из того состояния, в котором он находится.

В дверь постучались. Светлана встала и, приоткрыв дверь, увидела на пороге Галину, которая сказала:

- Там пришел мужчина, спрашивает какого-то Прокопенко. Это не твой посетитель?

Игорь Анатольевич услышал и, обернувшись к ним, спросил:

- А как фамилия мужчины?

- Сидоров, - Галина хихикнула, но, наткнувшись на упрек в глазах Светланы, сразу изобразила серьёзное лицо.

- Как он меня нашел здесь?- произнес следователь и бесцеремонно распорядился: - Пусть проходит, пропустите!

Но, тут же сообразив, что он не в своем участке, добавил извиняющимся тоном:

- Извините, автоматически вырвалось.

Галина, хлопая ресницами, прошептала в лицо Светлане:

- Это кто, из убойного отдела?

Светлана приложила палец к губам и ответила:

- Господин Сидоров ждет.

Но господин Сидоров уже находился за спиной Галины, которая пропустила его мимо себя в комнату и отправилась назад на своё место, за которым раньше работала Вероника. Света догадалась, что это был родной брат Бориса: сходства было немного, но общие черты всё равно проглядывали в профиле головы, выражении лица, легкой улыбке на губах. Он сказал, обращаясь к ней и Прокопенко одновременно:

- Здравствуйте, я извиняюсь, что побеспокоил. Мне сказали в управлении, что вы отправились сюда, Игорь Анатольевич, а я как раз на работе у Бориса обнаружил, что и мне, собственно, нужно было бы поговорить с Вероникой…

- Здравствуйте, Иван Сергеевич. Это Светлана Домина, коллега Вероники, - Иван сделал легкий полупоклон в сторону девушки, которая в ответ также склонила голову. - Мы как раз беседуем… и о Камовой в том числе. Должен сказать, что я бы тоже с удовольствием с ней бы встретился еще раз. Вы, вероятно, получили наше извещение?

- Вы присаживайтесь, - предложила Светлана.

Иван сел за стол.

- Да, получил. Мне сегодня супруга звонила из дома, зачитала его по телефону. Я сам-то в отпуске, и вот решил покопать немного после аудиторов, а то они, знаете, только цифрами интересовались, а человеческий фактор, прямо скажем, не учитывали. Так что с Вероникой?

Прокопенко посмотрел на Светлану, потом обратился к Ивану:

- Знаете, я уже, в принципе, закончил беседу с её коллегами. Здесь вы её не найдете, а нам, как я полагаю, нужно переговорить.

Светлана встала:

- Я могу вас здесь оставить, вам никто не помешает. Вы же собирались еще с Натальей Викторовной пообщаться – я скажу Галине, чтобы она предупредила, как только директор вернется.

Прокопенко улыбнулся:

- Светлана, вы настоящее чудо, я вам очень буду благодарен.

Света улыбнулась грустно в ответ и вышла, плотно прикрыв за собой дверь. Игорь Анатольевич обратил всё своё внимание на Сидорова:

- Ну что ж, Иван Сергеевич, в деле появились новые факты, и мы сейчас ими плотно занимаемся.

- Да и я, по правде сказать, тоже кое-что раскопал.

- Вот и замечательно, давайте вначале тогда вас послушаем.

Иван вкратце изложил свои открытия за последнюю неделю. Прокопенко внимательно слушал, делая пометки в своей записной книжке. Когда Сидоров закончил, он сказал:

- Знаете, это, в принципе, дополняет общую картину. Мы тоже навели некоторые справки о Камовой: очень способная девушка, весьма амбициозная, в университете она блестяще защитила диплом по теме «Разноязычие в НЛП».

- Простите, а что такое «НЛП»?

- «Нейро-лингвистическое программирование» - разновидность гипноза, весьма действенная и популярная штука, основанная в Америке. Суть этого течения – бесконтактное общение посредством речи, в том числе и письменной, мимики, жестов, отождествление себя с предметом воздействия через различные техники и приемы. Человек впадает в транс незаметно для себя и не так глубоко, как при воздействии классического гипноза, и в том заключается фокус: вроде сам принимаю решения, произвожу какие-то действия, причем вполне сознательно, не подозревая даже, что мной манипулируют. Цыгане используют похожие приемы. Так вот, наша Вероника в теории доказала, что различия в звучании речи – будь то английская, или французская, или русская – не имеют принципиального значения на этапе так называемого «ведения» или «подстройки», но приобретают ключевой смысл в процессе работы гипнотизера непосредственно с подсознанием субъекта, и что нейро-лингвистическая составляющая может быть перенесена на подкорку человека при помощи современных электронных носителей – проще говоря, вы можете словить внушение, ковыряясь в Интернете.