Бенефис дьявола

- Как скоро?

- Скоро – это по вселенским меркам. А спираль-то во Вселенной бесконечна.

- Химера, - отвечал Глеб, но ему нравилось такое общение с Боровиковым: тот никогда не навязывал своего мнения, а лишь доступно высказывал собственные соображения, дескать: хочешь – принимай, не хочешь – имей свои, а не имеешь – так сиди и молчи в тряпочку, не раздражай окружающих своим скептицизмом. По большей части, Глеб так и делал.

Дни пролетали за днями, и ему не терпелось уже покинуть эти гостеприимные стены. Постепенно Игорь Анатольевич ввел его в курс всех событий, невольным участником которых он стал. Глеб знал, что уже состоялось предварительное судебное слушание дела, по итогам которого он был признан освобожденным от соучастия в обоих преступлениях. Это его и радовало, и огорчало одновременно: он бы и вообразить себе не посмел еще полгода назад, что упоминание его имени в связи с подобного рода событиями даже теоретически возможно. Вот ему и наука – от сумы да от тюрьмы не зарекайся. В отношении же Вероники он ничего не мог себе сказать – сам виноват: на чужой каравай рот не разевай, не есть ли это народное иносказание более категоричного «не возжелай…»? Глеб попросил однажды Светлану принести ему Библию, и потом порой он подолгу сидел под «своим» деревом, находя удивительные параллели в этой древней книге с современной «цивилизацией».

26

Конец августа выдался солнечным и лишенным того изнурительного зноя, который выматывал всех на протяжении всего июля и первых недель последнего месяца лета. В воздухе уже чувствовалась та первая свежесть, после которой уже кажется, что осень вот-вот да и начнет сбрасывать с деревьев постаревшие листья, а забуревшая трава сама пригнется к земле в ожидании своего ежегодного перерождения.

Глеб вышел из дверей больницы и тут же поймал в свои объятия Свету, кинувшуюся ему навстречу. Рядом стоял Ромка, неловко переминаясь с ноги на ноги.

- С возвращением, что ли, бедолага, - сказал он, обнимая друга, - ты прям как из тюряги – только толстый и заплывший, смотреть больно на тебя.

- Ничего, привыкнешь,- ответил Глеб, улыбаясь.

Они планировали заскочить на часик домой, а затем уже отправиться за город, где их ждали старшие Бесчастные. Глеб подошел к серебристой Ниссан-Санни, которую его отец купил вместо проданной черной «десятки», и критически осмотрел от бампера до бампера – на ней теперь по доверенности ездила Света. Как ему не было жаль расставаться со своими водительскими правами, но это была лишь маленькая толика от того, что он мог бы в реальности заплатить за все свои злоключения последних месяцев, и он рад был уже в глубине души отделаться только лишь этим и остаться в итоге при трезвом уме и твердой памяти – как, оказывается, немного человеку надо для спокойного счастья. Глеб с удовольствие вдохнул в легкие свежий воздух полной грудью и ощутил все запахи свободы – свободы от никотина, от миллионов, от вероник и даже от нервного напряжения на дорогах.

- Поехали? – спросила Света.

- Ты уже умеешь? – недоверчиво посмотрел он на неё.

- Ты ж сам меня учил – вот как научил, так и повезу, а дальше уже пеняй на себя.

- Ромка, ты с нами? – обернулся он к другу.

Никитин яростно замотал головой:

- Нет, брат, я хоть и экстремал, но не до такой степени. Я уж сам как-нибудь, на своей. Да у меня еще и работы – через край, так что на выходных только ждите, не раньше.

- Ну ладно, спасибо, что пришел!

- Святое дело, счастливо, - Рома, помахав им на прощание, направился к своей Королле, припаркованной чуть поодаль, так что Глеб её поначалу и не заметил.

- Что ж, Цветик, погнали… наши городских, - с этими словами он открыл дверцу со стороны пассажирского сидения и сел в машину.

Светлана села за руль и уверенно тронулась.

- Пристегнись, - напомнила она Глебу.

Он скептически пощупал ремень безопасности и ответил:

- Нет уж, Цветик, у меня теперь на ремни аллергия.

***

Самолет из Лос-Анджелеса сел по расписанию.

Иван стоял перед широкой стеной из стекла и алюминия, глядя на площадку, запруженную авиалайнерами. Он не хотел сейчас встречаться с убийцей своего брата. Он непременно встретится с ней, но не сейчас – у него еще будут время и возможности. Игорь Прокопенко ждал её внизу в компании своих коллег, и этот этап операции, можно сказать, уже практически завершен. Теперь впереди следующий – он должен был добиться, чтобы деньги со счетов Камовой поступили назад в компанию, откуда так бесславно ушли.

Он почему-то не сомневался, что всё выйдет как нельзя лучше. В современном мире используются современные методы убеждения, и не факт, что они кому-то понравятся – в данный момент его интересовал только результат, и он его был намерен добиться.

Юридического осуждения Вероники ни ему, ни его брату было недостаточно.

Она глядела в иллюминатор. Там была её родина, там был её дом. Там же были и воспоминания, которые упрямо лезли ей в голову, как она ни старалась их прогнать, и даже аутотренинг не в силах ей был в этом помочь. Патрик сидел рядом, насвистывая что-то под нос – он настоял на том, чтобы сопровождать свою супругу в её поездки в Россию.

Когда по внутренней связи по салону пассажиров пригласили пройти через терминал к выходу, Вероника на секунду замешкалась: тяжелое чувство безысходности вдруг мощной волной накатило на её сердце, но она встряхнула головой, убеждая себя, что всё будет в порядке, и меньше чем через месяц она вновь вернется к своему занятию по поиску приемлемого варианта их будущего жилища во Флориде, на лазурном побережье, среди пальм и беззаботных людей.

Пересекая порог выходного люка авиалайнера, она покинула территорию Соединенных Штатов.

На этот раз навсегда.

Домик Бесчастных мало чем выделялся на фоне всех остальных: кирпичный, с деревянной мансардой наверху вместо крыши; там же была еще одна комната, которую Глеб в детстве использовал в качестве командного пункта во время своих детских войн. Старенький шифер местами требовал уже замены. Глеб уже год собирался помочь отцу с ремонтом, но все руки не доходили.

Светлана сразу забежала в дом, а он решил пройтись по участку – не там, где были посадки овощей и фруктов, а где еще желтела россыпями облепиха, и виднелись из-за её высоких кустов низенькие заросли малины. Он подошел к невысокому дереву, которое, он помнил, и до плеча его не доставало, а теперь ему пришлось встать на цыпочки, чтобы сорвать желтую упругую ягоду с самой высокой веточки. Шипы защищали плоды от варварского вторжения, и он слегка оцарапал руку, но лишь улыбнулся при этом – он был рад, что может ощущать прикосновение природы, что ветер играл в его волосах, а из домика неслось:

- Глеб, ты где? Глее-еб!

За забором почти осенний ветерок гнал по дорожной колее пыль, одинокие листья и кусочки компоста с соседних участков. Отдельные травинки тормозились у прямоугольного белого предмета, безучастно лежавшего на обочине у соседской калитки. Ветерок не мог его перевернуть или хотя бы сдвинуть с места – эта пачка от сигарет, по всей видимости, была не пуста, оброненная кем-то впопыхах.

Августовское солнце лениво играло на переливающихся под тонкой прозрачной оберткой буквах на чистом белом фоне, образовывавших простое английское слово – NEXT.

- Иду! – отозвался Глеб и бегом направился к своим…