Ты не чужая

— Какая проблема?

— Ты никогда не показываешь, что чувствуешь, в отличие от остальных. Но я знаю, что в глубине души ты постоянно сравниваешь.

Кэл взъерошил волосы.

— Ты хочешь, чтобы я сказал, что в тебе изменилось после аварии?

— Да! Нет... О, я не знаю. В любом случае это не имеет значения, не так ли? — Она плакала, в голосе слышалась мука. — Я уже не тот человек!

— Да, не тот.

— Ты тогда сказал в больнице, что любишь меня, потому что не мог предположить, что и через пять недель у меня останется амнезия.

— Ты ошибаешься, Диана. В первый раз, когда ты меня оттолкнула, не желая поцеловать, я был почти уверен, что память к тебе никогда не вернется. По правде говоря, у меня не было надежды и тогда, когда я привез домой из больницы тебя и Тайлера.

Эти слова, казалось, лишили ее сил. Он смотрел, как она откинулась на подушки дивана.

— Не знаю почему, но мне тоже кажется, что память не вернется. Иногда я исступленно старалась делать вид, что это не имеет значения. Временами отказывалась признавать, что сотрясение вообще было. Но потом увидала фотографии. Мои родители и деды, твои родители, наша свадьба, наши путешествия, наши друзья — все было незнакомо. Абсолютно все. Ты не можешь себе представить, как это страшно.

Впервые после несчастного случая она допускала его к себе. Ему было необходимо услышать, узнать все—все!

Кэл присел на корточки возле нее.

— Расскажи, на что это похоже.

— Это ужасно. Позавчера я смотрела телевизор, там выступала женщина, перенесшая клиническую смерть во время операции. Она почувствовала, как поднялась над столом, и увидела свое тело. Так же и я чувствовала себя, когда Британи показала видео, где мы все вместе встречаем Рождество у них дома.

Диана содрогнулась всем телом.

— Британи должна была соображать, что делает! — Сам он по этой причине спрятал все видеокассеты.

— Не осуждай ее, Кэл. Мое любопытство было так велико, что я ее буквально заставила. Мне очень хотелось посмотреть, как мы с тобой общались до несчастного случая.

— Какой фильм ты смотрела?

— Тот, где ты играешь на скрипке, а я тебе аккомпанирую на рояле. Мы играли «Святую ночь». Я не знала, что мы любили музыку...

Он закрыл глаза. Этот фильм кончается тем, что он целует ее долго—долго — зная, что Роман снимает, Кэл решил запечатлеть поцелуй для потомков. Диана в это время была беременна. Она тоже отвечала ему страстным поцелуем, вызвавшим аплодисменты зрителей.

Кэл смущенно откашлялся.

— Мы иногда выступали в церкви.

— Британи говорила, — тихо отозвалась Диана. — Почему я не видела твою скрипку?

— На ней нужно было сменить струны, я ее отдал и пока так и не забрал.

Его угнетало ее спокойствие.

— На следующий день, уложив Тайлера, я взяла какие—то ноты, лежавшие на рояле, и села проверить, умею ли я играть. Так я сидела и сидела... — Голос Дианы дрогнул.

Он ждал. Тишину нарушили сдавленные рыдания.

— Дорогая...

— Подожди, Кэл, я не могу допустить, чтобы ты продолжал быть моим мужем, но я клянусь, что ты сможешь принимать равное участие в воспитании ребенка, когда он родится. А Тайлер...

Диана запнулась, говорить она не могла.

Кэл медленно встал. Он готов был пойти на риск, при котором мог потерять все. Но, поскольку все и так уже потеряно, он по крайней мере попробует побороться.

— Если у тебя действительно такие чувства, я дам тебе развод. Если хочешь, процедуру начнем на этой неделе. Но сначала ты должна кое-что для меня сделать.

— Что? — с надеждой спросила она.

— Перейти спать в мою спальню.

Диана была настолько ошеломлена, что даже открыла рот, судорожно хватая воздух. Ее реакция доставила Кэлу большое удовольствие. Она поразила его в самое сердце своим разговором о разводе, теперь положение совершенно изменилось. Настала ее очередь страдать.

— Я не буду делать того, чего ты не захочешь. Я просто хочу чувствовать, что ты лежишь рядом, пока мы не заснем. Несчастный случай отнял тебя у меня. Дай мне возможность сегодня попрощаться со своей женой. Я так давно не обнимал тебя. — Его голос дрожал. — В темноте я не замечу разницы между новой и старой Дианой. У тебя все тот же запах. Те же волосы и кожа. Хоть раз мне не придется сравнивать. — Кэл повернулся, собираясь уходить. — Если ты не придешь после того, как покормишь Тайлера, я буду знать, что попросил слишком много в обмен на твою свободу.

Диана вышла из комнаты Тайлера в четверть третьего и быстро прошла в ванную, чтобы принять душ. Надев чистую ночную рубашку, она на цыпочках пошла в спальню к мужу. Он позвал ее...

Замечание о том, что в темноте он не узнает, какую Диану держит в объятиях, вселило в нее мужество покориться своему желанию. Она ни за что не покажет ему, что любит. Он был бы поражен, узнав, как страстно она хочет быть ближе к нему.

Что за жестокая насмешка — она ничего не помнит о зачатии их ребенка! Но коль скоро она собирается родить от него, то хочет помнить о том, как лежала в его объятиях этой ночью. Пусть это воспоминание останется с ней на всю жизнь.

— Диана?

— Не включай свет.

— И не собирался. Я жду тебя.

У нее бешено колотилось сердце. Наверное, если бы он спал, ей было бы легче. Светила полная луна, и она видела его силуэт, почему-то очень большой. Ей казалось, что она с легкостью выполнит его просьбу, но теперь уверенность пропала.

— Не убегай.

Он читает ее мысли? Это унизительно.

— Я... я не убегаю.

— Если это тебе поможет, я закрою глаза.

— Не поможет, — сказала она и только после этого поняла, что ситуация курьезная.

— Я иногда рычу, но никогда не кусаюсь.

Ее рот изогнулся в улыбке, и она с безрассудной отвагой шагнула к кровати и нырнула под одеяло.

— Ты не рычишь.

— Откуда ты знаешь?

— Я никогда не слышала.

— Значит, все-таки слушала? Принимаю это как комплимент.

У нее пылало лицо. Хорошо еще, в темноте этого не видно.

— Из-за того, что в доме Тайлер, у меня обострился слух.

— А как же! У нас обоих.

Диана опять улыбнулась.

— Значит, ты необыкновенный мужчина.

— В каком отношении? — Кэл повернулся набок, чтобы посмотреть на нее. Их разделяло всего несколько сантиметров, и она чувствовала тепло его тела.

— Британи говорила, что, когда родился Юрий, Роман ни разу не вставал ночью, чтобы покормить его.

— Ничего удивительного. Он вертится на работе день и ночь, поэтому спит как убитый.

— Теперь мне еще более неловко, что мы жили у них, когда привезли Тайлера из больницы.

Он приподнялся на локте.

— Роман бы обиделся, если бы мы не приняли его приглашения. Он ведь жил у нас две недели, когда его дом перестраивался.

Этого Диана не знала.

— Перед своей свадьбой?

— Да. С тех пор он все думал, как бы нас отблагодарить.

— Ну, теперь мне стало легче.

— Настолько легче, что можешь придвинуться?

Кэл быстро притянул ее к себе. Ей ничего не оставалось, как уткнуться лицом ему в шею.

Оказавшись так близко к мужу, Диана испытала шок. Иногда она видела его раздетым, но лежать вплотную к его мощному телу — это было откровение, особенно потому, что его твердые, мускулистые ноги переплелись с ее. Сильный торс прикрывала майка. Его кожа источала хорошо знакомый легкий запах лимона. С удивлением она услышала тихий стон — как будто он долго бежал и теперь наконец достиг цели.

Кэл поцеловал ее в волосы, и она задрожала. Он должен был это ощутить, потому что поглаживал ее по спине, словно баюкая ребенка.

— Испугалась? — От его низкого, вибрирующего голоса тело охватил озноб.

— Нет.

— Что же ты дрожишь? Холодно?

Лежать в его объятиях было все равно что броситься в огонь.

— Сам знаешь, что нет, — выпалила она.

Кэл рассмеялся. Это было так возбуждающе...

— Мне нравится твоя честность.

У нее остановилось дыхание.

— Ты хочешь сказать, что раньше я была нечестной?