Время иллюзий

Наташа возмущенно всплеснула руками.

— Этого не может быть!

— Как видишь, может, — спокойно ответила Кэрри, на удивление легко смирившись с проигрышем своего жениха и чувствуя себя виноватой перед ним.

В азартном стремлении догнать соперника Скотт выхватил плеть, а вот Клэй по-прежнему уговаривал своего «напарника». И подобная тактика себя оправдала: еще через две минуты Легкокрылый пересек финишную черту.

— Прекрасно! Просто прекрасно! — воскликнула Кэрри, не удержавшись от аплодисментов. — Интересно, он играет в поло?

— Разумеется, он не играет в поло! — фыркнула Наташа. — Всем, кроме тебя, известно, что нищие не играют в конное поло! Где же твоя верность Скотту, в конце концов? Невероятно! Аплодировать неудачнику, когда твой жених проиграл…

— Но Клэй победил достойно, — возразила Кэрри. — Не понимаю, почему ты так предвзято к нему относишься? Он наконец-то вернулся домой.

— Ненадолго, поверь мне. — Наташе никогда не удавалось скрыть свое раздражение, когда что-то шло не так, как ей хотелось. — Посмотрим, захотят ли с ним общаться. С мнением моего отца считаются все… без исключения.

Кэрри нахмурилась.

— Неужели вы собираетесь сделать его жизнь еще более сложной, чем сейчас?

— Обязательно! — Голубые глаза подруги зло сверкнули. — Клэй совершил большую глупость, решив вернуться в Австралию. Бьюсь об заклад, что дед сделал его наследником поместья, только чтобы досадить моей семье.

— По-моему, Клэй лишь стремится найти себе спутницу жизни, — Кэрри было приятно слышать, как зрители, вопреки недовольству семейства Каннингем, бурными аплодисментами и криками приветствуют Клэя. — Как видишь, люди на трибунах всегда готовы проявить искреннее уважение к победителю финальных скачек, кем бы он ни был.

— Посмотрим, что скажет на это Скотт. Заезд велся нечестно, — упрямо фыркнула ее собеседница, явно нервничая.

— Отнюдь. Конечно, Скотт не любит проигрывать, но я уверена, что он воспримет второе место достойно. — Кэрри старалась говорить убедительно, уже предчувствуя его возмущение: ее жених просто не привык проигрывать, ни в чем.

— Разумеется. Особенно когда я в красках опишу ему, как пылко ты восхищалась мастерством его соперника, — усмехнулась Наташа, спеша прочь, чтобы всласть посплетничать.

— Не сомневаюсь, что ты так и поступишь, — спокойно откликнулась Кэрри.

Любые угрозы по сравнению с предстоящей церемонией награждения, участие в которой ей в прямом смысле навязала мама, казались ей пустяками. Теперь Кэрри предстояло под пристальными взглядами тысяч глаз и яркими вспышками фотоаппаратов вручить Клэю заветный кубок.

Даже после двух лет работы в местной газете «Новости Джимбури» (только два дня в неделю, а остальное время она проводила в «Викторианских рассветах», выполняя многочисленные поручения отца) публичные выступления по-прежнему заставляли ее нервничать. Но Кэрри очень старалась справиться с волнением ради Патрика Кеннеди — самого доброго и мудрого начальника, который во многих отношениях заменил ей отца. Брюса Макневина никак нельзя было назвать заботливым родителем, хотя он и обеспечивал дочь материальными благами. Брюс постоянно сокрушался по поводу того, что Господь не дал ему наследника мужского пола, поэтому они никогда не были близки. Кроме того, он часто напоминал ей о том, что в будущем и поместье, и все хозяйство унаследует его племянник Алекс — на данный момент неопытный студент сельскохозяйственного колледжа.

Мать Кэрри отчаянно боролась с мужем за права дочери, но безрезультатно.

— Ты и сама знаешь, какими упрямыми могут быть мужчины, — после очередной ссоры с мужем говорила она ей. — Они считают, что женщины ни на что, кроме стирки, готовки и воспитания детей, не способны! Несправедливо! Неужели юный Алекс будет лучшим хозяином «Викторианских рассветов»?! Сомневаюсь…

— Дело в том, мама, что отец просто не хочет делиться собственностью нашей семьи с кем-то еще после моей свадьбы, вот и все. Для него это смерти подобно, — обычно отвечала дочь.

— Увы, твой отец слишком сосредоточен на поместье, — вздыхала Алисия Макневин и торопливо переводила разговор на другую тему.

Безусловно, Кэрри было неприятно странное (пренебрежительное, что ли?) отношение со стороны родного отца, но она верила, что по-своему он ее любит и выражает свои чувства как умеет.

А сейчас — в окружении радостной толпы, приветливо машущей ей, — ни о чем плохом как-то не думалось. Юбка шелкового нежно-желтого платья с чудесной цветочной вышивкой впереди (специально для этого случая заказанного Алисией у одного известного модельера) чуть колыхалась от теплого игривого ветерка. Кэрри не спеша шла к подиуму, где вот-вот состоится награждение победителя «Скачек Джимбури», щурясь от яркого солнца даже в шляпке. От матери ей достались светлые волосы, нежная, очень чувствительная к ультрафиолету кожа и выразительные карие глаза. Каролина Адриана Макневин внешне была совсем не похожа на отца и, честно говоря, никогда не задумывалась об этом.

Когда она проходила мимо Алисии, та заметила с улыбкой:

— Надеюсь, ты понимаешь, как тебе повезло? Скотт — твой жених, несмотря на все усилия Джулии свести вместе его и Наташу!

Кэрри лишь развела руками. Сколько можно напоминать ей об этом всем известном факте?! Особенно радовался предстоящему событию ее отец, довольный тем, что она выполнила наконец свой дочерний долг, пусть и косвенно, но укрепив семейное благополучие. Конечно, Скотт Харпер — один из самых завидных женихов, наследник крепкого скотоводческого хозяйства, страстно влюбленный в нее, но иногда она чувствовала себя как в ловушке.

Клэй был приятно удивлен тем, что столько людей спешат поздравить его с победой. Многие старожилы похлопывали его по плечу и говорили, что он очень похож на своего отца, которого они прекрасно помнят. А одна милая пожилая дама даже справилась о здоровье его матери. Клэй с грустью ответил, что она скончалась. А вот самоуверенный и заносчивый баловень судьбы Харпер, конечно же, не унизился до поздравлений. Хотя, честно говоря, Клэй на это и не рассчитывал. Как гласит известная поговорка, леопард никогда не меняет шкуры. С тех пор как Клэй вместе с родителями уехал из Австралии, прошло уже двадцать лет, но светловолосого крепыша Скотти, который обращался с ним как с ничтожеством, хотя остальные мальчишки охотно принимали его в свою компанию, он так и не смог забыть. Тем слаще была его сегодняшняя победа. Еще одним сюрпризом стала новость о том, что Кубок Джимбури ему вручит Каролина Макневин — невеста Скотта. Клэй помнил ее очаровательной светленькой девчушкой. Неужели это чудесное создание выросло и согласилось стать женой такого человека, как Харпер?

Народ стал расступаться. Клэй обернулся и замер в немом восхищении, любуясь тем, какой редкой красавицей она стала. Каролина не шла, а плыла. Чтобы совладать с внезапно нахлынувшими эмоциями, он застыл с каменным лицом.

— Джеймс Каннингем! — Ее лучезарная улыбка с первого мгновения запала ему в душу. — Добро пожаловать домой. Меня зовут Кэрри Макневин.

— А мы знакомы, Каролина, — как можно спокойнее откликнулся он, все еще находясь под впечатлением ее совершенной красоты. — Помнишь: раньше каждый раз при встрече ты улыбалась и махала мне рукой?

— Неужели? — удивилась она, заливаясь краской.

— Да-да, так оно и было, — кивнул он.

Ее мягкий ласковый голос, казалось, завораживал, обволакивая его со всех сторон.

— Рада это слышать, Джеймс. Или ты предпочитаешь другое имя? — поинтересовалась Кэрри, заправляя за ухо светлую прядку.

— Можешь звать меня просто Клэй. — Он вел себя очень сдержанно, но глаза его потеплели.

— Я с удовольствием вручу тебе Кубок Джимбури, — улыбнулась она.

Под вспышки фотокамер они поднялись на подиум, где расположились организаторы скачек. Кэрри, разумеется, не могла не заметить, что Клэй потрясающе красив. Она ощущала это всем своим существом и ничего не могла с собой поделать! Оставалось надеяться, что ее эмоции не слишком заметны со стороны. Если Наташе так угодно, пусть продолжает обвинять кузена во всех грехах, но, как бы там ни было, он навсегда останется членом их семьи, о чем ясно говорят фамильные черты Каннингемов, которые никак нельзя скрыть: высокий рост, атлетическое телосложение, иссиня-черные волосы, классические черты лица, темно-голубые глаза. Его кузина тоже была чрезвычайно привлекательной особой, но холодность и высокомерие несколько портили ее красоту. На вид ему было около двадцати восьми лет. Интуиция подсказывала Кэрри, что по характеру он чуткий и заботливый — совсем не похож на Скотта. Если бы еще вчера кто-нибудь сказал ей, что практически незнакомый молодой человек произведет на нее такое неизгладимое впечатление, неожиданно затмив собой ее жениха, она бы ни за что не поверила.