Темный рай

– Разве у меня не может возникнуть желание подружиться с яркой, прекрасной молодой женщиной?

– Я всего лишь официантка, подающая коктейли.

– Это то, чем ты занимаешься, а не то, что ты есть на самом деле. Никогда не смущайся последнего, Саманта. Такие размышления лишь ограничивают тебя.

Они повернули на Джексон-стрит, и Брайс припарковал машину у тротуара, напротив домика Саманты. Двигатель автомобиля, после того как Брайс выключил зажигание, еще некоторое время недовольно урчал, точно расстроенный желудок. Не обращая на это внимания, Брайс повернулся на сиденье лицом к Саманте. В бледном свете уличных фонарей лицо его, казалось, выражало полнейшую искренность. Кончиками пальцев Брайс погладил щеку Саманты и откинул за ухо выбившуюся прядь черных волос.

– У тебя не должно быть ограничений, Саманта, но только ясный и широкий путь впереди, – мягко сказал он. – Ничто в жизни не должно тянуть тебя назад.

Позади остановился «мерседес», и свет его фар дал Саманте повод отвести взгляд. Брайс не понимал ее жизни. Он ничего не знал о ее происхождении и о том, какие препятствия воздвигала эта жизнь на пути Саманты. Брайс богат и влиятелен. Он точно из другого мира – мира, недоступного Саманте, мира, на который она могла лишь смотреть и о котором могла только мечтать в своих самых смелых фантазиях.

– Когда-то я тоже отдраивал жир и грязь, убирал ореховую шелуху после ужина в кафе «Адская кухня», – сказал Брайс, – У меня была одна пара ботинок, и я стирал свое нижнее белье в тазике в общей ванной дома с меблированными комнатами, где я делил квартиру с наркоманами и трансвеститами. Мы не всегда рождаемся теми, кем становимся, Саманта. Иногда нам приходится набраться мужества и совершить прыжок в ту жизнь, о которой мечтаем.

Отдав Саманте ключи зажигания, Брайс вылез из машины и, обойдя ее, открыл дверцу. Она выбралась из своего низенького «форда» и, опустив голову, притворилась озабоченной поисками ключей в сумочке. Слова Брайса кружились у нее в голове, словно мраморные шарики в детской игре. Что у нее есть? Дышащая на ладан машина. Арендованный домик, выглядевший очень жалким даже при лунном свете. Щенок. Муж, бросивший ее. Она вспомнила вечеринку. Атмосферу восторга. Важные люди, говорившие с ней. Ощущение если не принадлежности, то допущенности к чему-то особенному.

Брайс вошел в дом прежде Саманты, чтобы убедиться, что там нет непрошеного гостя. У него заняло всего три минуты, чтобы тщательно осмотреть убогую комнатушку и даже заглянуть в каждый шкаф. От смущения щеки Саманты раскраснелись. Она не стала включать все лампы, надеясь, что Брайс не заметит ее стыда или того, что вся ее собственность приобретена в комиссионном магазине.

– В этих дверях есть замки? – спросил Брайс, когда они вернулись на веранду.

Саманта кивнула и обхватила плечи руками, почувствовав свежесть ночного ветерка и начинающийся приступ одиночества. Мошенник, будто ласковый домашний кот, потерся о ноги Саманты, потом прыгнул на ее ступни и принялся вылизывать носки туфель.

– Хорошо. Закройся. Право, не знаю, смогу ли я уснуть хоть на час.

– Закроюсь. Спасибо, что проводили меня домой.

Брайс пристально посмотрел на Саманту:

– Мне это в радость. Кто-то ведь должен присмотреть за тобой.

Не надо было и говорить, что под этим «кто-то» подразумевался Уилл. В голосе Брайса звучало осуждение. Саманта почувствовала себя виноватой за поведение мужа, подумав, бывает ли самому Уиллу хоть когда-нибудь стыдно за себя? Если бы на Саманту напали, как на Мэрили Дженнингс, почувствовал бы Уилл хоть капельку ответственности за то, что бросил ее?

– Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, – сказал Брайс. – Даже если ты просто устанешь разыгрывать браваду.

– Спасибо, – прошептала готовая расплакаться Саманта. – Вы очень хороший друг.

Брайс кивнул и промычал нечто вроде согласия, но мысли его витали где-то в другом месте. Казалось, он боролся с сомнением, стоит ли сейчас сказать нечто очень важное. В конце концов Брайс лишь тяжело вздохнул, наклонился и поцеловал Саманту в щеку. Рука его легла на плечо девушки. Брайс слегка пожал его и отступил.

– Спокойной ночи, дорогая. Подумай нал тем о чем я говорил.

Мошенник, сорвавшись с крыльца, пробежал половину двора вслед за направившимся к «мерседесу» Брайсом. Похлопав рукой по коленке, Саманта позвала собаку к себе. Крутанувшись на месте, щенок рванулся назад и, взлетев по лестнице, набросился на присевшую на верхней ступеньке хозяйку. Саманта прижала к себе скулившую от счастья собаку и принялась рассеянно гладить голову Мошенника, уворачиваясь от его жадных попыток лизнуть ее в лицо и обратив взгляд в звездное небо.

У тебя не должно быть ограничений, но только ясный и широкий путь впереди. Путь в миллион миль. Саманта видела его, но никогда не решалась ступить на эту дорогу. Она попыталась представить себе, как это все будет выглядеть: разорвать все путы, связывающие ее с прошлым и удерживающие в этой точке на земле, и устремиться ввысь – к звездам. Какой бы свободной она себя почувствовала! Особенной. Единственный раз в жизни Саманта чувствовала себя особенной, когда была с Уиллом и верила в то, что он любит ее и что они смогут жить вместе и иметь семью. Разбитые мечты, обрекшие Саманту на жизнь, полную пустоты.

Уилл сидел в кабине пикапа на Третьей авеню, за пол-квартала от пересечения с Джексон-стрит. Он ясно видел свой дом. Света уличного фонаря было достаточно, чтобы видеть сидевшую на ступеньке веранды Саманту с Мошенником на коленях.

Уилл сидел здесь уже достаточно долго, чтобы успеть уничтожить более половины пол-литровой бутылки виски, «разбавив» его полудюжиной баночного пива «Курс». Пустые банки валялись в ногах и весело позвякивали всякий раз, как он ворочался на сиденье. Звук напоминал Уиллу звон коровьих колокольчиков на шее брыкавшихся быков на родео. Весьма символично! Уилл предложил Саманте выйти за него замуж как раз во время родео в Гардинере… или это было в Биг-Скай? Эта деталь потерялась в клубящемся тумане винных паров, обволакивавших сознание.

Кристально чистым было лишь воспоминание о том, как смотрела на него Саманта, после того как Уилл сделал ей предложение. Это воспоминание было контрастным, как снимок «Полароида». Болезненно-ярким. Саманта выглядела принцессой. Темные, экзотические, огромные глаза и полные губы, приоткрывшиеся от удивления. Густые черные волосы шелковой шалью покрывали одно плечо. Уилл ясно помнил выражение глаз Саманты. Надежда. Доверие. Любовь. Восторг. Она смотрела на Уилла, как маленький ребенок, встретивший Сайта-Клауса. Она смотрела на него как на сказочного героя. Никогда в жизни. Уилл не чувствовал себя столь значительным.

Какой же ты обманщик, Вилли-парнишка/.

Вот кем он всегда был – самозванцем, вечно блефующим парнем. Принц Уилл, претендующий на трон семейства Рафферти. Нет больше героя. Нет больше мужа. Он не оправдал обещаний. Он специалист по бессмысленному соблазнению женщин. Человек без основы. Стильный, вероломный, с обаятельной улыбкой.

Уилл коварно влюбил в себя Саманту. Женился на ней без всяких угрызений совести. Обидел ее из эгоистичных побуждений, недрогнувшей рукой разбил Саманте сердце. С какой стати она вернется к нему? Любая женщина в здравом рассудке возьмет мясницкий нож, вырежет им сердце Уилла и выбросит его на съедение койотам.

Поцелуй Брайса едва не избавил Саманту от этой беды. Он был вероломен, как кот, безжалостный и самодовольный. Но этот единственный поцелуй все перевернул в Уилле, вонзив свое острое лезвие прямо ему в грудь.

А чего ты ожидал, Вилли-парнишка?

Считал, что Саманта будет ждать вечно? Думал, что она будет так же сохнуть по нему, как чахнул отец, когда мать изменила ему? О чем он думал?

Полагал, что их неудавшийся брак уйдет в небытие, а он и думать о нем забудет, не чувствуя за собой никакой вины и ответственности?

До чего же ты яркий, блестящий парнишка, Вилли.