Страница 9 из 23
В помощь Линку Гай Радклифф выделил своего старшего овчара Джорджа Рапкина, который отлично знал положение дел на всех овцеводческих фермах в долине. Вместе с Бадди Джордж провел для Линка содержательную экскурсию по владению, включая дальние пастбища. На месте оценил состояние угодий и поголовья, набросал подробный перечень первоочередных мер по восстановлению хозяйства.
В качестве образца Линку было рекомендовано изучить ведение дел в поместье семейства Денби и самого Гая Радклиффа.
Сначала Линк пьянел от воздуха свободы, от осознания собственной самостоятельности, затем он проникся серьезностью своей миссии, заразился тайным чувством местного соперничества в среде владельцев фермерских хозяйств, но, когда Джордж представил ему приблизительную смету экстренных трат, Линк по-настоящему ужаснулся и долго приходил в себя. Он знал, что овцеводство — бизнес не из дешевых. Но конкретные цифры его шокировали. Призрачные перспективы грядущего процветания не отменяли того обстоятельства, что в настоящий момент «Цветущий шиповник» — ферма весьма неблагополучная.
Радовало то, что очень многие искренне предлагали Линку свою помощь. Семейство Кэллаханов было одним из самых уважаемых в долине. Слава об их лучших днях еще сохранялась в сердцах земляков. Многие нежно вспоминали Аннабел Денби-Кэллахан и ее супруга Алана. Поэтому у Линка не получалось хандрить подолгу. Достаточно было с утра увидеть жизнерадостное лицо Бадди, который встречал его на кухне горячим завтраком и неизменным приветствием:
— Наслаждайтесь, босс!
— Бадди, мы должны оговорить с тобой оплату, — сказал как-то Линк.
— Какую оплату, босс? — спросил парнишка.
— Оплату твоего труда, — ответил новый хозяин.
— Какой же это труд, босс?! «Цветущий шиповник» — мой дом! — простодушно объявил тот.
— Но ты ведь живешь на какие-то деньги?
— О, вроде мистер Радклифф платит с тех пор, как Алана вышла за него, — безразлично ответил Бадди.
— Но теперь я здесь хозяин. Я буду платить, — сообщил Линк.
— Ладно! — белозубо улыбнулся Бадди. — Что вы будете на ужин?
— Мне все равно, Бадди, — ответил Линк. — Что попроще, то и сделай.
— Хорошо, мистер Мастерманн! — отчеканил Бадди.
— Зови меня Линк, — попросил молодой хозяин.
— Нет, босс. Вы мой хозяин, — с удовольствием возразил юноша.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Все случилось, как он планировал. К двум он заехал за Даниэлой, а через некоторое время уже припарковался вместе с ней на площадке перед хозяйским домом в «Цветущем шиповнике».
Линка разбирали гордость и волнение. Она уже похвалила его машину, сказав, что авто очень ему идет. Теперь настала очередь его фермерских владений.
— Моему отцу одинаково не по душе мой выбор машины и мой выбор будущего, — доверительно признался ей Карл Линкольн-Мастерманн.
— Похоже, вы с отцом не самые большие Друзья.
— Думаю, ты права. Слишком уж мы с ним разные, — отозвался Линк.
— А чем вы отличаетесь? Взглядами или темпераментами? — дотошно выспрашивала Даниэла, щуря свои карие глаза.
Линк на некоторое время задумался.
— Взглядами, — ответил он, поразмыслив. — По этой части с Чаком у него полное единодушие. И всегда так было. С самого детства Чак больше времени проводил с отцом, а я с матерью. А у отца была манера — и до сих пор она осталась — противопоставлять Линкольнов, семью матери, Мастерманнам, своей семье. От этого постоянно происходили какие-нибудь трения.
— Тогда как же он женился на вашей маме? — спросила девушка.
— Сложно достоверно ответить на этот вопрос сейчас. Видишь ли, моя мама была очень красивой женщиной, с хорошими манерами, из благородной семьи. Видимо, отец рассудил, что такая жена сможет стать достойным украшением его короны.
— Но как он завоевал ее сердце? — допытывалась Даниэла.
— Наверное, изображал пылкого влюбленного, — предположил Линк.
— Ты полагаешь, что твоя мама не смогла бы распознать ложь? — усомнилась она.
— Мне сложно об этом судить. В разговорах с мамой я этой темы не затрагивал. Знаю наверняка лишь то, что между моими родителями не было ничего общего.
— Может быть, она влюбилась в него? Может, он тем ее и привлек, что был непохожим на нее, — мечтательно предположила златовласая девушка.
— Ты имеешь в виду сексуальную привлекательность? — по-своему истолковал ее мысль Линк. — Вполне допускаю. Мой отец даже теперь считается весьма привлекательным мужчиной.
— Я имею в виду любовь, — возразила Даниэла. — В моей семье все выходили замуж и женились только по любви. И бабушки с дедушками, и мама с папой… Может, мы не так богаты и родовиты, как вы. Но любим мы по-настоящему, — гордо объявила она.
— Что такое любовь — это еще большой вопрос! — скептически отпарировал Линк.
— А по-моему, все яснее некуда.
— Это очень по-женски, — снисходительно отметил молодой фермер.
— По-человечески, — поправила его Даниэла.
— Не подумай ничего дурного. Откровенно говоря, я завидую твоей убежденности, однако для меня все не так однозначно, — сообщил он. — У меня всегда были проблемы с доверием. С детства я чувствовал себя… обособленным.
— По крайней мере, у тебя был брат, — заметила девушка.
— В детстве мы не ладили. Отец постоянно перетягивал Чака на свою сторону. Делал из него проводника собственных представлений в пику мне и маме. Лишь повзрослев, мы поняли, что общего между нами больше, чем различий. Наверное, это стало возможным благодаря тому, что в доме появилась Шерил, которая одинаково неприятна нам обоим… А ты что же, одна у родителей?
— Да, — кивнула она. — В детстве я так мечтала о братике или сестренке. А вместо этого у меня не было даже постоянного дома. Мы вечно переезжали. Жить приходилось то в Италии, то в Австралии, то на Британских островах… Бабушки и дедушки разговаривали на разных языках. Уклад жизни у них совершенно разный. С ранних лет приходилось адаптироваться… Зато все родственники меня всегда любили.
— А что еще нужно ребенку?
— Я ни на что не жалуюсь. У меня было счастливое детство… Но детство кончается. И становится ясным, что чего-то ты по тем или иным причинам недобрал, к чему-то оказался неготовым. Самостоятельная жизнь становится серьезным испытанием. Таким испытанием для меня стал Лондон. Красивейший город, умнейшие люди, многому научившие меня. Но, живя в Лондоне, я полностью утратила радость.
— Были проблемы? — спросил Линк.
— Без проблем не бывает. Возможно, проблемы были во мне, — уклончиво ответила Даниэла. — А почему уехал ты, Карл? Из-за деспотизма своего отца?
— Ну, не только из-за этого. К характеру отца я уже за столько лет притерся, да и он с годами стал относиться ко мне ровнее.
— Какой он, твой отец? — спросила Даниэла.
— Большой, сильный и красивый мужчина, — с явной гордостью ответил он.
— Но у мамы ты был любимцем?
— Чака мама любила не меньше, — сообщил Линк.
— Но у Чака помимо любви матери была и любовь отца. Ты не ревновал?
Молодой мужчина холодно блеснул серо-зеленым взглядом.
— Видишь ли, в чем дело, Даниэла, любовь отца для Чака с ранних лет была таким же тяжелым испытанием, как и отцовская предвзятость по отношению ко мне. Представь, каково постоянно жить в напряжении, что рискуешь не оправдать надежд такого деспотичного и невоздержанного человека, как Бен Мастерманн, не иметь возможности делать то, к чему лежит душа. Это стало очевидным, когда отец ввел в дом Шерил. Чаку, как и мне, это не могло понравиться. Но Чак вынужден сохранять нейтралитет, чтобы не рисковать семейными узами. А у меня, как у вечного мятежника, больше возможностей выразить свое отношение к происходящему.
— Понятно… А кому из вас троих посчастливилось стать любимчиком Шерил? — хитро спросила Даниэла.
Линк изумленно посмотрел на девушку, тогда как она выжидающе смотрела на него.
— Надеюсь, ты не ждешь от меня ответа, — пробормотал он.