Страница 73 из 91
Сэм пожимает плечами.
— Отовсюду понемногу. Я много читаю.
Вдалеке я слышу крик дочери. Я поворачиваю голову и вижу плавучий пирс, на который ее пытается втащить Хадли. Сэм какое-то время наблюдает за ними, потом поворачивается ко мне.
— Должно быть, восхитительно быть матерью.
Я улыбаюсь.
— Еще бы! Открываешь в себе первобытные животные инстинкты. Держу пари, что смогу отличить крик Ребекки от криков остальных детей.
Я вижу, как Ребекка грациозно подтягивается и на животе вползает на пирс.
Сэм отпускает мою руку и кивает на воду. Я обнаруживаю, что стою в воде по бедра. Я даже не заметила, как мы зашли сюда. Я подпрыгиваю, но мы слишком далеко от берега, и мне просто некуда деваться.
— Это дешевый, грязный трюк! — негодую я.
Сэм усмехается.
— Может быть, но он сработал.
Я чувствую, как он смотрит словно сквозь меня, поэтому, не поднимая глаз, отворачиваюсь.
— Пойду дальше заниматься полотенцами, а ты купайся.
Расстелить шесть полотенец много времени не занимает, поэтому я сажусь на краешек одного из них и наблюдаю, как остальные резвятся в пруду. Ребекка разбегается на мелководье и прыгает на Хадли, а он поднимает ее в воздух и пытается удержать, но в итоге оба падают в воду. Джоли лениво плавает на спине, это его любимый стиль, и выпускает сквозь зубы фонтанчики воды. А Сэм рисуется: пробегает по одному из деревянных пирсов, взмывает вверх, сложив свое крепкое загорелое тело в двойном кульбите, и ныряет. «Прямо как ребенок», — думаю я и вспоминаю, что он еще совсем молод.
Он взбирается на пирс и отвешивает поклон. Все отдыхающие, даже спасатель, ему аплодируют. Сэм снова ныряет и переплывает пруд под водой. Потом подходит и стряхивает на меня воду с волос. Так приятно быть мокрой.
— Без тебя скучно. Идем купаться, Джейн.
Я рассказываю ему историю о Джоли, о том, как он чуть не утонул, — с тех пор я не купаюсь. Временами, когда становится очень жарко, я окунаюсь в бассейн или брожу по колено в воде в океане. Но после случая с Джоли я никогда — просто не могу! — не ныряю. Боюсь последствий.
Сэм встает и складывает руки рупором.
— Эй, Джоли! — кричит он. — Тебе известно, что из-за тебя сестра не плавает?
Ребекка с Хадли загорают на пирсе. Я удивляюсь: как им может быть удобно на твердом дереве, без полотенец и футболок под головами? Обзор мне частично закрывают ноги Сэма, но когда он садится обсохнуть, я отлично вижу свою дочь. Она такая худенькая, что видны ребра под красным купальником. Ноги ее чуть раскинуты, а лежащая на пирсе рука нежно накрывает руку Хадли.
— Сэм, — киваю я на этих двоих, — не происходит ли чего-то такого, о чем я должна знать?
— Нет. Ребекка еще ребенок. А Хадли не дурак. Посмотри на них — они крепко спят. Они наверняка не осознают, что делают.
Я могла бы поклясться, что видела, как приоткрылись глаза Ребекки — блестящие и зеленые, но, может быть, я ошибаюсь.
Я забываю об этом и сижу на пляже, мысленно плавая с Сэмом. Он просит, чтобы я называла стиль, а он его демонстрирует. На середине дистанции я меняю стиль, и он переключается. Когда ему кажется, что дело плевое, я называю баттерфляй. Наблюдаю, как его руки рассекают воду, как появляется торс, а рот округляется и ловит воздух.
Перекусив, Сэм снова идет нырять, и я думаю, что он забыл обо мне. Но, окунувшись, он возвращается на пляж.
— Ты мне обещала, — напоминает он. — Сказала: после обеда.
— Ох, Сэм, ты же не станешь тянуть меня насильно?
— Ты мне доверяешь?
— И что с того? — Я начинаю вырываться.
— Доверяешь?
Я заставляю себя посмотреть ему в глаза. С ним я могла бы пройтись по углям, могла бы сплясать на костре!
— Да, — выдыхаю я.
— Отлично!
Сэм подхватывает меня на руки, как будто собирается перенести через порог.
Я настолько ошеломлена, почувствовав прикосновение его кожи к своему телу, что не обращаю внимания, куда он направляется. До сих пор соприкасались лишь наши руки, но сейчас я чувствую его грудь, шею, пальцы. За исключением Оливера, я еще никогда не была так близко к мужчине. Сэм решительно входит в воду. Кажется, я теряю голову. Нужно бежать от него.
— Сэм! — умоляю я. — Сэм, я не могу!
Я начинаю паниковать: сейчас я утону! Я обязательно умру. В объятиях другого мужчины.
Сэм резко останавливается. Я на мгновение забываю, где мы и что здесь делаем.
— Ты плавать умеешь?
— Да, — признаюсь я, готовая все объяснить.
Да, но… О ноги Сэма плещется вода.
— Нет! — кричу я.
Но он не останавливается, только крепче прижимает меня к себе. Вода уже касается пальцев на ногах. Я перестаю вырываться, когда брызги начинают лететь в лицо.
В эти несколько мгновений я вижу своего брата, который, попав в подводное течение, молотит руками по воде у Плам-Айленда.
— Не поступай так со мной, — шепчу я.
Словно издалека я слышу, как Сэм говорит, чтобы я не волновалась. Обещает вернуться на пляж, если я захочу. Уверяет, что не отпустит меня. Я ощущаю вокруг тяжелую, давящую толщу воды. В последнее мгновение я слышу голос Сэма.
— Я буду рядом, — уверяет Сэм. — Ничего не случится. Я не позволю.
Он наполняет своим обещанием мои легкие, и я ухожу под воду.
55
Джоли
В детстве, до того рокового происшествия в Плам-Айленде, мы с Джейн часто строили города из песка. Джейн была инженером, а я подсобным рабочим. Мы выстраивали пагоды и английские замки. Она делала желобки, а я следовал за ней с ведерком воды из океана.
— Водопад! — провозглашал я.
— Конструкция водопада к запуску готова!
Джейн удостаивала меня чести налить воды в ров или в вырытый ручеек, впадающий в океан. Из кусочков дерева мы делали окна и огораживали сады забором из камней и ракушек. Однажды мы построили такую большую крепость, что я спрятался внутри и развлекался тем, что швырял моллюсками в проходящих мимо. Даже закончив играть, мы не стали ломать замок. Мы купались в волнах, наблюдая за медленным разрушением дела своих рук.
Вот что мелькает у меня в голове, как в зернистом домашнем видео, когда Сэм берет мою сестру на руки и несет в пруд. А еще мысль о том, как все меняется и насколько условны границы. Он поднимает ее на руки — Джейн, как мы и ожидали, начинает сопротивляться.
Я, наверное, единственный человек в мире, который знает, что ей нужно. Но и я не знаю и половины. Я видел, что она разбита и истекает кровью изнутри. Именно ко мне она всегда обращается в трудную минуту, но я не всегда способен ей помочь.
Джейн перестает сопротивляться и смиряется с тем, что будет нырять. Сэм что-то шепчет ей. Все понятно по ее глазам, несмотря на то, решится ли она себе в этом признаться.
Я давным-давно от одного старого мусульманина в Марракеше узнал истину: «В этом мире у каждого есть своя половинка. Связующая нить, сотканная Богом. Ее нельзя изменить, ей невозможно сопротивляться. И этот человек не обязательно твой муж, или жена, или давний возлюбленный. Он даже другом может не быть. В большинстве случаев это даже не те, с кем мы проводим остаток жизни. Я бы рискнул предположить, что девяносто процентов людей так и не находят свою вторую половинку. Лишь немногим даровано такое счастье».
Я так долго верил в Джейн, так сильно люблю сестру, что так и не нашел человека, способного с ней сравниться, — наверное, поэтому я не женат. Зачем любить, если нельзя любить идеал?
«Бери ее».
Я ловлю себя на том, что шепчу эти слова своему другу Сэму. Вода смыкается над их головами. Я убеждаю себя, что мне повезло: я подарил Джейн дважды. Тогда почему, скажите мне, в этот раз так невыносимо больно?
56
Сэм
Когда мы выныриваем на поверхность глотнуть воздуха, я продолжаю крепко прижимать к себе Джейн.
— Боже! — восклицает она. — Какая красота!
Она смотрит на меня, моргая мокрыми ресницами; ее футболка прилипла к телу. Джейн осторожно убирает с моей шеи правую руку, потом левую — и вот уже сама держится на плаву.