Страница 13 из 43
– Надеюсь, – буркнул Гитлер, все еще не опомнившийся от обнаружившейся утечки данных откуда-то из управления авиации. – Надеюсь, что с вашей готовностью дело обстоит намного лучше, чем с обеспечением секретности, – не преминул он напомнить о случившемся.
– Мой фюрер, я уверен, что утечка не связана с моими подчиненными, – бросился на амбразуру всей своей толстой тушей Геринг.
– Вы полагаете или уверены? Мой фюрер, мы уже начали расследование, и, к сожалению, вынуждены констатировать, что вероятность наличия 'кротов' в управлении люфтваффе можно считать весьма высокой, – витиеватая речь Гиммлера легко расшифровывалась простейшей фразой: 'Геринг дурак, прошляпил шпионов'.
– Да неужели? – воспользовавшись молчанием фюрера, Геринг решился ответить на обвинения. – Может быть, наоборот, утечка произошла именно из органов, отвечающих за сохранение секретности?
Гитлер молчал, не вмешиваясь в разгорающуюся в наилучшем базарном стиле перебранку между своими соратниками-соперниками. Наконец, перебранка начала затихать и фюрер, сделав вид, что ничего не было, продолжил совещание. После получаса разговоров, докладов, уверток не желающего брать на себя ответственность Гальдера, и нажима Гитлера было решено перенести срок наступления на сутки вперед.
– Адмирал, вы собираетесь возвращаться в Берлин? – своим неожиданным вопросом Гитлер остановил выходящего Канариса прямо в дверях. Обернувшись, адмирал ответил. – Так точно, мой фюрер.
– Тогда отправьте свой самолет, мы полетим вместе на моем.
Слышавший этот короткий диалог Гиммлер невольно поморщился, словно проглотив дольку кислейшего лимона. Заметивший его гримасу Геринг улыбнулся, несмотря на плохое настроение. 'Аппаратная война', не менее жестокая и требовавшая иногда даже больше усилий и средств, чем настоящая, продолжалась…
18 июня 1941 г. г. Москва. Кремль. Кабинет Сталина.
тов. Сталин.
Как я и ожидал, переданное по всем каналам 'Сообщение ТАСС', которое так не хотели публиковать Молотов, Маленков и Тимошенко, немцы проигнорировали. Причем демонстративно, не перепечатывая и не комментируя даже в провинциальных газетенках. Никак не хотели мои оппоненты понять главного. Документ предлагал немцам лишь два варианта действий: либо официально, во всеуслышание разделить изложенную в сообщении позицию, то есть от имени германского государства подтвердить высказанную в нем беспочвенность слухов о готовящемся нападении. Что для Гитлера означает или отказ от агрессии, или же, как минимум, перенос даты нападения на более поздний срок. Либо никак не реагировать на него, что, в свою очередь, доказывает, что все решения о войне приняты и бесповоротны. Любой из этих вариантов абсолютно обоснованно выставляет Гитлера именно вероломным агрессором, который заслуживает не только всеобщего осуждения, но и самого сурового возмездия, что должно склонить общественное мнение США и Великобритании в пользу СССР.
Теперь вопрос ясен, непонятки только в сроках. Я считаю, что нападут двадцать второго, разведка и, особенно, командование Западного Особого, отслеживая ситуацию по своим каналам, полагают, что двадцать девятого. Не уверен. Конечно, чем позднее нападут немцы, тем больше смогут сосредоточить сил. Но зато двадцать второго – самый длинный солнечный день, да и память мне подсказывает, что он и есть та ДАТА. К тому же большинство сил, если судить по донесениям, немцы уже подтянули. Чтобы перебросить их на исходные, нужны уже не дни, а часы. Посмотрим, что доложит Копец. Тимошенко лично ему передал мой приказ: 'Выбрать наиболее подготовленного и опытного летчика, имеющего боевой опыт и приказать ему облететь границу с Германией, проведя визуальную разведку происходящего на 'той стороне'. Границу не нарушать и на провокации не поддаваться'. Скоро и первые донесения должны поступить. Интересно, насколько помню, именно генерал Захаров тогда летал. Тот самый комдив, дивизия которого лучше всех пятнадцатого мая отработала. Посмотрим, кто будет на самом деле. Просто интересно, совпадет или нет. Если совпадет – точно надо к двадцать второму приводить войска в полную боеготовность, а Берии намекнуть, чтобы своего зама в Брест на самолете послал. Пусть проверит, что у Павлова происходит. Что-то не по себе мне, не ошибся ли я, не заменив его заранее. Стоп. А почему только Павлова? Пусть с Тимошенко договорится и вышлет проверяющих во все особые округа. Лучше под прикрытием, чтобы картина объективнее была. Прямо завтра-послезавтра пусть отправляют, Лаврентий своего начальника управления погранвойск Соколова дополнительно в Западный округ пусть пошлет. Точно. По крайней мере, более правдивую картину получим. До совещания как раз время есть, пожалуй надо озадачить Берию и Тимошенко…
– Товарищи, если судить по справке Ватутина, получается, что на Юге, против не самой мощной группировки противника, сосредоточены основные наши силы. Есть мнение, что необходимо укрепить именно западный фронт. Предлагается перенацелить на это направление шестнадцатую армию, а также передислоцировать первый механизированный корпус.
– Товарищ Сталин, – Тимошенко, протестующе махнул рукой, – так мы оставим Северный фронт вообще без танков.
– Скажите, Борис Михайлович, а сколько всего танков у финской армии? Сколько танков имеется в переброшенных в Финляндию немецких войсках?
– По сведениям ГРУ – не менее трехсот танков, включая немецкие отдельные батальоны, товарищ Сталин. Кроме того, переброска механизированного корпуса на Западный фронт нецелесообразна из-за длительного времени.
– Вы так полагаете, Борис Михайлович? Тогда можно согласиться с оставлением корпуса на Северном фронте. Но прикрытие границ, особенно в Западном округе, необходимо усилить. Пока мы не видим, что предпринято с этой целью, кроме размещения во втором эшелоне двадцатой и двадцать первой армий.
– Согласно директивам пятнадцатого июня начато выдвижение в сторону границы второго, сорок седьмого и двадцать первого корпусов Западного особого, а также тридцать первого, тридцать шестого, тридцать седьмого и сорок девятого корпусов. Таким образом, мы уплотняем оборону наших войск вблизи границы. Предлагается начать выдвижение во второй эшелон Западного округа войск двадцать восьмой армии…
Первая часть совещания закончилась. В конце концов приняли несколько предложенных мною изменений, решили усилить авиацию Западного округа, перебросив двадцатого – двадцать первого числа на его аэродромы часть авиации из Московского округа. Раньше не стоит, будут засечены разведкой и попадут под первый удар немцев.
Отданы приказы о подъеме войск, о занятии к двадцать второму передовых линий обороны, создании фронтовых управлений и переброске их на передовые командные пункты. Авиацию приказано рассредоточить на полевых аэродромах. Аэродромы, воинские лагеря, склады, парки техники приказано замаскировать. Срок завершения мероприятий – к 21-00 двадцать первого числа.
Но на этом сегодня дело не закончилось. К ранее присутствующим присоединились Маленков, Кобулов, Жигарев, Шахурин, Яковлев, Поликарпов, Петров и Ворошилов. Совещаемся до трех ночи. Решено объявить мобилизацию с утра двадцать третьего июня, а сейчас провести все необходимые подготовительные работы. Долго обсуждаем положение с самолетами. Яковлев уверяет, что нет необходимости переводить ни один завод на истребители И-185. Поликарпов защищает свою машину, доказывая, что даже с некондиционными двигателями она не уступает новейшим самолетам других конструкторов. Долго обсуждали этот вопрос. Я сомневался, но в конце концов записка Гудкова, который тоже был в восторге от поликарповского самолета решила дело. Решено – 'сто восемьдесят пятому' быть.
А другими вопросами разделались быстрее. Завод восемьдесят два перевели на производство высотных АМ-35А, а на старом заводе решили начать выпуск маловысотных, зато более мощных АМ-38 для штурмовиков.
Порадовал и Петров, сумевший усовершенствовать конструкцию и упростить технологию изготовления нашей легкой полевой гаубицы. Поздновато, конечно, но лучше так. Постепенно заменим ими все модернизированные царские гаубицы. Быстрее, чем я помню.