Соблазн в жемчугах

– Единственно возможный план – это вернуться в Лондон, чтобы все увидели, что вы живы, и постараться забыть ваш сумасбродный поступок, начав наконец нашу совместную жизнь.

– Я не была сумасбродкой. Более того – вы не правы. Это не единственный план.

– Мне что-то не приходит в голову ничего другого.

Теперь она начала ходить по комнате словно загнанное животное.

– Вы можете подать прошение об аннулировании брака. У нас не было первой брачной ночи, и мне говорили…

– С какой стати я должен аннулировать наш брак?

Она остановилась прямо перед ним. Она больше не разыгрывала кроткую спокойную жену, а превратилась в оппонента, если не сказать – во врага.

– Потому что я никогда не хотела этого брака, – сказала она. – И вам он тоже не нужен.

– Нужен. Я же согласился. Я подписал все бумаги. Я произнес клятвы. Точно так же, как вы.

– Вы имеете в виду, что вам нужны деньги. Я найду способ, как отдать их вам. Но жизнь, которую от меня требует этот брак, мне не подходит.

– Просто не верится, что вы выдвигаете такую абсурдную идею, Верити. Церковь не аннулирует брак по капризу женщины.

– Я сбежала в тот день не из-за мимолетного каприза.

– Тогда почему? Мы начали с этого вопроса и опять к нему вернулись.

Она расправила плечи и посмотрела ему прямо в глаза.

– Я дала согласие под давлением.

Он оторопел. По этой причине церковь как раз могла аннулировать брак.

– Все присутствовавшие на церемонии слышали, как вы согласились. В этом доме есть свидетель вашего согласия.

– Я обнаружила, что мое согласие было получено подлым, обманным путем.

– Но это был не я.

– Вот как?

Ее недоверие вкупе с несговорчивостью не сулило ничего хорошего в будущем.

Он попытался уверить и успокоить ее.

– Я говорю правду. Когда вы узнали об обмане?

– Сразу после свадебного завтрака.

– Расскажите, что произошло.

Она внимательно на него посмотрела, словно решая, стоит ли он того, чтобы все узнать.

– Я сопротивлялась браку. Я произнесла клятвы только для того, чтобы помочь одной знакомой мне семье, которую люблю. Бертрам пригрозил этим людям большими бедами, если я не соглашусь на эту свадьбу.

Она откровенно рассказала обо всем, хотя была убеждена, что ее мужу абсолютно все равно, что бы она ни сказала. А может быть, ей самой было все равно, что он думает.

– Другими словами, вы поступились своими убеждениями, чтобы защитить этих людей от Бертрама.

Она кивнула.

– Сразу после свадебного завтрака Нэнси отвела меня в сторону и сказала, что Бертрам уже нарушил наше соглашение. То есть он уже сделал то, чего обещал не делать, если я соглашусь выйти за вас замуж.

– Мне жаль, что вы верите в то, что ваш кузен одурачил вас. Но свадьба все же состоялась, Верити. Вряд ли ваше теперешнее заявление о принуждении вас к замужеству будет понято. У вас нет доказательств. Если бы подобные заявления принимались во внимание, было бы слишком легко отказаться от брака, ведь люди склонны лгать. Пора признать, что наш брак состоялся.

– Мы пока не знаем, будет ли все же выслушано мое заявление или нет. Но вам и не хочется это узнать, вы ведь рискуете потерять деньги.

Тема денег возникла снова. Что он может на это возразить? Ведь деньги были основой этого брака.

– Почти все браки заключаются именно так. Ваш гнев понятен, но со временем вы станете счастливой, если, конечно, позволите себе ею стать. Сейчас нам надо подготовить наше возвращение в Лондон.

Она сжала кулачки.

– Вы так ничего и не поняли.

– Я внимательно слушал и слышал каждое слово. Но это ничего не меняет. По закону вы моя жена, и этого нельзя изменить.

– Только потому, что вы не хотите согласиться мне помочь получить аннулирование.

– Не хочу.

– А если я не соглашусь вернуться в Лондон?

– Прошу вас, не упирайтесь. Не вынуждайте меня заставлять вас. Даже если вы каким-то образом сможете избежать возвращения в Лондон сейчас, в конце концов вам придется это сделать. И вы это знаете. У меня есть права как мужа. Именно так все обстоит.

– Меня воспитал человек, думавший иначе. И я с ним согласна. Одно это говорит о том, что мы не подходим друг другу.

– Два года назад мы решили, что подходим друг другу. Я своего мнения на этот счет не изменил.

– Ничего подобного. Мы вообще в первый раз разговариваем с вами наедине. Если бы два года назад вы воспользовались шансом лучше меня узнать, вы бы поняли, что мы не подходим друг другу. И вам стали бы понятны причины, по которым я сопротивлялась браку с вами.

Хотя его нервы были на пределе, он сдержался, несмотря на ее упрямство.

– Вы дали ясно понять, что считаете этот брак некоей разновидностью ада, Верити. В ответ я могу сказать лишь одно: вам лучше найти способ перебороть себя, потому что сделанного не воротишь. Вас нашли, и с этим ничего не поделаешь. Я выслушал вас и понял, каковы ваши взгляды на жизнь. Тем не менее я пошлю в Камберуорт за наемным экипажем, и мы незамедлительно вернемся в Лондон.

Она вздернула подбородок. Ее глаза сверкнули гневом.

– По доброй воле я никуда не поеду. Этот брак вообще не должен был состояться. И вас не должно было быть.

– Мне наплевать на то, что вы думаете, – отрезал он. – Лучше ступайте и соберите свои вещи, иначе вы поедете в том, в чем есть.

Она смерила его взглядом с головы до ног. Ее решимость немного поубавилась, но она не была побеждена.

– Я не сомневаюсь, что вы примените силу, чтобы заставить меня сесть в экипаж, когда он прибудет. Пусть так. А пока я попрощаюсь с местами в этом благословенном доме, где наслаждалась покоем, и буду ждать, когда вы навяжете мне свои права.

Глава 4

Новый гибрид пеларгонии выглядел немного чахлым, а края двух листьев начали желтеть.

– Пеларгония не любит прямого солнца. Обещай мне, что до конца сентября будешь переставлять ее днем в более затененное место, – сказала Верити Селии. – Никогда не знаешь, как поведут себя новые сорта.

– Я скажу об этом Дафне.

Они шли по дорожке между столами с горшками растений, над которыми Верити проводила свои селекционные опыты.

Это было либо удачей, либо подарком судьбы, что в тот день она встретила Дафну и та предложила ей поселиться в доме, к которому примыкала большая оранжерея. Ей всегда нравились цветы, но она никогда не занималась садоводством. А теперь оно увлекло ее, и ей доставляло огромное удовольствие находиться в оранжерее, каждый день наблюдая за ростом растений.

– Когда проходила мимо гостиной, я слышала, как лорд Себастьян пытался убедить Хоксуэлла не действовать поспешно, – сказала Селия.

– Сомневаюсь, что лорду Себастьяну это удастся. К тому же, если дело касается меня, он вряд ли встанет на мою сторону. Я скоро потеряю свою свободу, на которую так надеялась, и, как знать, может быть, больше никогда не увижу этот дом.

– Ты сможешь убедить Хоксуэлла позволить тебе приезжать к нам. Одрианна же сумела убедить Себастьяна.

– Хоксуэлл – граф, и гордится своими привилегиями и происхождением. Наш брак для него мезальянс, и он не позволит мне делать то, что я хочу, потому что это отразится на нем. Ведь это от тебя я узнала все о людях знатного происхождения, Селия, так что незачем делать вид, что все будет хорошо, только чтобы утешить меня. Мы обе знаем, что этот человек не разрешит мне навещать тебя или кого-либо еще из моего прошлого.

Более того, она подозревала, что ее пребывание в этом доме было для него оскорблением. Он упрекнул Дафну за то, что она дала ей убежище, хотя та не знала, кто она на самом деле.

Она не могла себе представить, что сказал бы лорд Хоксуэлл, узнай он о ее первой встрече с Дафной на берегу Темзы.

В тот день погода была довольно прохладной. Она упросила возницу какого-то фургона подвезти ее до Лондона. Путь был долгим, и пока они ехали, ее гнев немного утих, но в голове родился простой план. Она спрячет обрывки фаты и платья в камышах вдоль берега Темзы, так что власти примут это за доказательство ее смерти и не будут слишком рьяно ее разыскивать.