Пропавший герой

— Да, вернемся к Риму… Мы, значит, называем богов их греческими именами, потому что это их первичная форма. Но говорить, что их римские разновидности — это в точности то же самое, было бы неверно. В Риме они становятся более воинственными. Они меньше общаются со смертными. Они там более жесткие, властные, это боги империи.

— Это как бы темная сторона богов? — спросила Аннабет.

— Не совсем, — ответил Кловис. — Они стояли за порядок, честь, силу…

— Что ж, это неплохо, — сказал Джейсон. По какой-то причине он чувствовал потребность вступиться за римских богов, хотя и не понимал, почему это важно для него. — Я хочу сказать, что порядок — это важно. Поэтому-то Рим и продержался так долго.

— Верно, — Кловис с интересом посмотрел на него. — Но римские боги были не очень дружелюбны. Например, мой отец Гипнос… в греческие времена он ничего особого не делал — только спал. В римские времена его называли Сомн. Он любил убивать людей, которые плохо работали. Если они задремывали в неположенное время… бах! — и они больше никогда не просыпались. Он убил кормчего на корабле Энея, когда они плыли из Трои.

— Мило. Но я так и не понимаю, какое это имеет отношение к Джейсону.

— И я тоже, — вздохнул Кловис. — Но если его память забрала Гера, то вернуть ее может только она. А если бы мне пришлось встретиться с главной богиней, то я бы предпочел, чтобы это была Гера, а не Юнона… Ну, можно мне теперь уснуть?

Аннабет посмотрела на ветку над камином, с которой капали в сосуды воды Леты. Вид у нее был такой озабоченный, что Джейсону пришло в голову, уж не хочет ли она испить из одного из этих сосудов и забыть все свои неприятности. Наконец она швырнула Кловису его подушку.

— Спасибо, Кловис. Встретимся за обедом.

— А в спальню мне не подадут? — Кловис зевнул и свалился на свою койку. — Что-то я… хррррр… — Он вырубился, уткнувшись физиономией в подушку и выпятив задницу.

— Он не задохнется? — спросил Джейсон.

— Ничего с ним не случится! — отрезала Аннабет. — Но я начинаю думать, что ты попал в серьезную переделку.

IX

ПАЙПЕР

Пайпер снился сон о последнем дне, проведенном с отцом.

Они сидели на берегу неподалеку от Биг-Сюра, [16]отдыхали после серфинга. Утро было таким великолепным, что Пайпер понимала: вскоре что-то непременно пойдет наперекосяк — набежит наглая толпа папарацци, или на них набросится белая акула. Такое везение долго продолжаться не может.

Но до сего момента в их распоряжении была превосходная волна, затянутое тучами небо и миля океанского берега, на которой, кроме них, ни души. Отец нашел это глухое место, арендовал виллу на берегу и землю по обеим сторонам, и каким-то образом ему удалось сохранить все это в тайне. Пайпер знала, что, если они задержатся здесь надолго, фотографы их найдут. Они их всегда находили.

— Молодец, Пайпс. — Отец улыбнулся ей своей знаменитой улыбкой: идеальные зубы, подбородок с ямочкой, искорки в темных глазах… Многие тетки, глядя на него, просто визжали от восторга и просили оставить у них на теле автограф несмываемым маркером. («И когда ты только поумнеешь», — подумала Пайпер.) — Я смотрю, у тебя уже лучше получаются захваты доски пальцами.

Пайпер засияла от гордости, хотя и подозревала, что отец просто делает ей комплимент. Она по-прежнему большую часть времени проводила, катаясь на гребне волны. Чтобы сделать кульбит на серфе, нужен был особый талант. Ее отец — вот он прирожденный серфер (хотя слово «прирожденный» применительно к нему имело мало смысла, поскольку родился он в бедной семье в Оклахоме, за сотни миль от океана) и на волне творит чудеса. Пайпер уже давным-давно забросила бы серфинг, но он давал ей возможность проводить время с отцом. У нее было не так уж много способов, чтобы получить это удовольствие.

— Сэндвич? — Отец залез в корзинку, которую приготовил его повар Арно. — Так, давай посмотрим. Индейка с соусом песто, крабовое мясо с васаби… ага, вот, специально для Пайпер — арахисовое масло с джемом.

Она взяла сэндвич, хотя сейчас, после катания по волнам, есть совсем не хотелось. Она всегда просила PB&J. [17]Пайпер была вегетарианкой. Она стала вегетарианкой с того дня, как они проехали мимо бойни в Чинно и от запаха ее чуть не вывернуло наизнанку. Но дело было не только в этом. PB&J — простая еда, любой подросток мог взять это на ланч. Иногда она делала вид, будто этот сэндвич приготовил для нее сам отец, а не личный повар, выписанный из Франции, который предпочитал заворачивать сэндвичи в золотистую фольгу с бенгальским огнем вместо зубочистки.

Ну почему нельзя жить проще? Пайпер всегда отказывалась от всякой шикарной одежды, что предлагал ей отец, от модельных туфель, от походов в салон красоты. Она сама подрезала себе волосы, специально делая их неровными. И предпочитала носить потрепанные кроссовки, джинсы, футболки и старую зимнюю куртку, оставшуюся с тех времен, когда они увлекались сноубордингом.

Пайпер ненавидела эти снобистские частные школы, хотя отец считал, что она должна учиться именно там. Она все делала, чтобы ее оттуда выставили. А он находил все новые и новые.

Вчера Пайпер провернула свою самую крупную до сего времени воровскую операцию — увела из дилерской конторы «БМВ», который ей «дали на время». Ей постоянно приходилось изобретать все более и более серьезные хулиганства, чтобы привлечь внимание отца.

Теперь она жалела об этом. Отец пока ничего не знал.

Пайпер собиралась сказать ему утром. Но тут он удивил ее этой поездкой, и ей не хотелось портить удовольствие. Это был их первый день за… сколько? За три месяца?

— Что случилось? — Отец передал ей лимонад.

— Па, тут кое-что…

— Подожди, Пайпс. У тебя такое серьезное лицо. Ты готова к «трем любым вопросам»?

Они много лет играли в эту игру — таким образом отец поддерживал с ней близость, не тратя на это много времени. Они могли задать друг другу три любых вопроса. Никаких запретов. А отвечать только честно. В остальное время отец обещал не вмешиваться в ее дела, что не составляло ему никакого труда, поскольку его никогда не было рядом.

Пайпер догадывалась, что для большинства ребят такая игра в вопросы и ответы была бы хуже смерти. Но она всегда с нетерпением ее ждала. Это напоминало серфинг — процесс не простой, но зато один из способов почувствовать, будто у тебя и в самом деле есть отец.

— Первый вопрос, — сказала она. — Мама.

Неудивительно. Это вопрос всегда был у нее на языке.

Отец покорно пожал плечами:

— Что ты хочешь узнать, Пайпер? Я тебе уже говорил — она исчезла. Я не знаю, почему и куда она делась. Она просто ушла после твоего рождения. И с тех пор я больше не слышал о ней.

— Как по-твоему, она еще жива?

Это был не настоящий вопрос. Отцу было позволено отвечать, что он не знает. Но она хотела услышать, как он это скажет.

Отец смотрел на волны.

— Твой дедушка Том, — сказал он наконец, — часто говорил мне, что если долго идти на заходящее солнце, то придешь в Страну призраков, где можно общаться с мертвыми. Он говорил, что когда-то давным-давно можно было вызывать мертвецов, но потом вмешалось человечество. Ну, это долгая история.

— Это как Страна мертвых у греков, — вспомнила Пайпер. — Она тоже лежала на западе. И Орфей — он пытался вернуть свою жену.

Отец кивнул. Год назад он получил самую крупную свою роль — древнегреческого царя. Пайпер помогала ему разбираться с мифами — читала все эти истории о том, как люди превращались в камни и варились в озерах лавы. Они с удовольствием читали это вместе, и тогда жизнь не казалась Пайпер такой уж мрачной. На какое-то время она сблизилась с отцом, но, как и все остальное, это продолжалось недолго.

— Между греками и чероки много общего, — согласился отец. — Интересно, что бы сказал твой дед, увидев нас теперь на самой западной оконечности земли. Он бы, наверное, решил, что мы призраки.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.