Водоворот

— Сделал их?

— Ага. — Стрелок любовно похлопал своего «Карла Густава»по стволу. — Задал им перцу.

Сержант чуть приподнял голову: три ракетные установки зенитной батареи «кактусов»были охвачены дымом и огнем. Пока он смотрел, одна из горящих установок взорвалась, полыхнув ослепительно-оранжевым пламенем. Должно быть, ракета, подумал сержант.

Пора докладывать обстановку. Он обернулся в поисках радиста.

— «Бродяга-один-один», говорит «Браво-два-четыре». «Диабло» один, два, три, четыре и тарелка приказали долго жить.

Противовоздушная оборона Пелиндабы была уничтожена.

Красные, мерцающие отблески от пылающих зданий и боевых машин неярко освещали внутренние помещения казарм, где царили хаос и неразбериха. Полуодетые солдаты метались по комнате, поспешно натягивая защитные костюмы, выданные им только вчера. Те, что были пошустрее или лучше подготовлены, уже собрались и теперь проверяли оружие непослушными руками, одетыми в перчатки. Среди сгрудившихся солдат шныряли младшие командиры, пытаясь навести хоть какой-то порядок, прежде чем повести свои отделения и взводы в бой.

Начальник отдела личного состава капитан ван Даален ощущал себя в противохимическом защитном костюме скорее космонавтом, нежели солдатом. В костюме было жарко, он сковывал движения, а противогаз мешал видеть и слышать. Он нахмурился. Это полное безумие — вступать в бой практически глухим и слепым, но мысль о нервно-паралитическом газе заставила его сбавить пыл.

Пригнувшись, он выглянул в окно, пытаясь определить кратчайшее расстояние до штабного бункера. Его ждала не очень-то радостная перспектива. Бункер находился в двухстах пятидесяти метрах, и путь к нему лежал через абсолютно открытое пространство. Может, разумнее осуществлять свои функции, не покидая казармы, подумал ван Даален. Попытка прорваться через пулеметный огонь была равносильна самоубийству, и его совсем не привлекало подобное донкихотство.

Вдруг его внимание привлекло какое-то движение. Солдаты, ярко выделявшиеся на фоне горящих ракетных установок, вытягивались в длинную цепь меньше чем в пятидесяти метрах от него. Заняв позиции, они залегли лицом к казармам.

Ван Даален поднялся. Все это чертовски странно. Похоже, они готовятся к атаке…

— Пусть эти ублюдки получат свое! Огонь! — Громко отданный приказ наложился на грохот канонады и гром разрывов, слышавшийся по всей Пелиндабе.

У ван Даалена мороз прошел по коже. Кричали по-английски, а не на африкаанс. Но только он начал отворачиваться от окна…

Полдюжины выпущенных противником ракет легко прошили тонкую деревянную стену и взорвались внутри здания, осыпав градом осколков и щепок сбившихся в кучу южноафриканских солдат. Затем настала очередь пулеметного огня, который так и гулял по небольшому помещению из конца в конец. Всюду валялись убитые и раненые — на залитых кровью койках или прямо на полу, образуя корчащиеся в судорогах груды тел.

Капитан Эдуард ван Даален схватился за зазубренные края оконной рамы в тщетной попытке удержаться на ногах. Но тут колени его подогнулись, и он медленно сполз на пол, проведя слабеющей рукой по ряду рваных влажных дыр на своем противохимическом защитном костюме.

А американцы все продолжали вести огонь.

Подполковник Роберт О'Коннел с растущим чувством удовлетворения выслушивал донесения от частей, окруживших территорию ядерного центра. Зенитная батарея противника выведена из строя. Казармы, одна за другой, подожжены или взорваны легкими противотанковыми ракетами, осколочными снарядами из безоткатных орудий или массированным огнем из стрелкового оружия. Позиции 120-миллиметровых минометов были уничтожены 1-м взводом роты «Браво». Наконец-то операция «Счастливый жребий» начинала развиваться по плану.

Но батальон понес и продолжал нести тяжелые потери. Полковника Геллера не было видно с тех пор, как они совершили прыжок. Трое из восьми взводных командиров были убиты. Он боялся подумать, сколько сержантов и простых «рейнджеров» нашли свою смерть на колючей проволоке или остались лежать в садах камней, возле зданий или просто в открытом поле.

Совсем рядом взорвалась граната, и он пригнулся, чтобы укрыться от комьев земли и осколков, посыпавшихся в траншею. Стоявший рядом солдат вскрикнул и опрокинулся навзничь, отчаянно взмахнув руками. Лицо О'Коннела забрызгала кровь. Остальные «рейнджеры» продолжали отстреливаться, посылая пули и снаряды в освещенную отблесками пожаров темноту.

— Врача!

Раненого оттащили в глубину траншеи, где врач батальона оборудовал импровизированный пункт первой помощи для штабной роты. Туда уже вовсю поступали тяжело раненные солдаты.

О'Коннел сплюнул — во рту он ощутил солоноватый привкус меди — и выхватил из рук радиста переговорное устройство. Надо продвигаться вперед. Пора начинать первый этап операции «Счастливый жребий».

— «Браво-два-один», «Чарли-два-один», говорит «Бродяга-один-один»! Приступить к выполнению планов «Тор» и «Эректор»!

Небольшая электростанция Пелиндабы, работающая на угле, не отличалась архитектурными излишествами — строители явно отдавали предпочтение ее рабочим качествам, нежели внешнему виду. А задача станции заключалась в том, чтобы превращать нагретую при помощи угля воду в пар, который, проходя под большим давлением через турбины, вырабатывал электричество. В свою очередь, электричество питало завод по обогащению урана, научные лаборатории и другие здания на территории, обнесенной оградой из колючей проволоки.

В какой-нибудь сотне ярдов от электростанции прямо в открытом поле, прижавшись к земле, залегли два «рейнджера». Изрешеченное пулями тело сержанта лежало рядом.

Капрал Митч Войцик смотрел в инфракрасный прицел безоткатного орудия. Тыльная часть здания была сплошь опутана трубами разной толщины, по которым вода попадала в бойлер, пар доставлялся к турбинам, а затем охлаждался, превращаясь в воду, и вновь поступал в нагревательный котел. Из высокой кирпичной трубы шел дым.

Войцик повернул дуло «Карла Густава»чуть вправо, наводя на цель. Отлично. Не зря он провел столько времени, изучая все фотографии электростанции, какие только можно было раздобыть.

— Противотанковым заряжай!

Заряжающий сунул семифунтовый противотанковый кумулятивный снаряд в казенную часть и легонько хлопнул Войцика по каске.

— Готово!

Войцик привел в действие спусковой механизм.

Жах! Снаряд попал в переплетение труб и взорвался, пробив толстые стены, словно они были сделаны из фольги. По одной из них вода доставлялась в паровой котел. Из огромной дыры с неровными краями в облаке пара хлынула кипящая вода. Стоило этой животворной жидкости выплеснуться наружу, как паровой котел и турбины тут же остановились.

Главная электростанция Пелиндабы прекратила свое существование.

Стальные опоры линии электропередачи стояли в трехстах метрах друг от друга, связывая Пелиндабу с энергетической системой Северного Трансвааля. Одна из опор находилась как раз посреди дороги, отделяющей ядерный арсенал от остального комплекса. На стоянке по другую сторону дороги расположились ряды грузовиков с брезентовым верхом и легковые автомобили. Несколько машин уже были охвачены огнем, подожженные трассирующими снарядами.

— Господи! — Второй лейтенант Фрэнк Миллер упал, прижавшись к земле, когда у него над головой застучала новая пулеметная очередь, попавшая в металлическую опору. На каску посыпались искры. Он обернулся и посмотрел через плечо на то, что осталось от его первого пехотного отделения, — всего пять человек, один из которых тащил станковый пулемет. Остальные были ранены или убиты — их тела в беспорядке валялись на дороге.