Пятьдесят на пятьдесят

— В настоящий момент, сэр, — начал он, — мы предпочли бы, чтобы тело оставалось в морге на тот случай, если потребуется произвести еще одно вскрытие.

— А зачем его производить? — спросил коронер.

— У нас есть основания полагать, сэр, что покойный мог иметь отношения к преступлениям, совершенным в прошлом. Так что, возможно, придется провести повторный анализ ДНК.

— Но разве все необходимые для этого пробы еще не взяты? — осведомился коронер.

— Нам могут понадобиться еще, — ответил старший инспектор.

— Что ж, очень хорошо, — заметил коронер и обратился ко мне: — Прошу прощения, мистер Тэлбот, но пока что не могу выдать вам разрешение на похороны. Повторное прошение можете подать мне в офис через неделю.

— Спасибо, сэр, — сказал я.

И с ненавистью покосился на старшего инспектора. Уверен, он единственный возражал против проведения похорон — с тем чтобы просто насолить мне.

— Дознание по этому делу закончено, — объявил коронер. — Переходим к следующему.

Те, кого хоть в какой-то мере интересовала смерть ныне официально опознанного Питера Джеймса Тэлбота, поднялись и потянулись к выходу. Кроме меня, старшего инспектора Льювелина и сержанта Мюррея, их оказалось еще четверо — трое мужчин и женщина, — все они вышли из зала заседаний в холл раньше меня. Я с радостью отметил, что типа с близко посаженными глазками, которого я видел на автостоянке и в Суссекс-Гарденс, среди них нет. Впрочем, я не особенно и рассчитывал увидеть его здесь сегодня. Ему было бы слишком опасно появляться, ведь я мог узнать его и сообщить полиции.

Тем не менее я понимал: одним из этих четырех незнакомцев мог оказаться человек, специально посланный им разведать, что к чему. А потому я поспешил следом — как следует рассмотреть их, увидеть, чем занимаются.

Один из мужчин и женщина стояли перед старшим инспектором Льювелином и задавали ему какие-то вопросы — мужчина с блокнотом, женщина с диктофоном в руке. «Репортеры», — догадался я. Один из двух других мужчин болтал с сержантом Мюрреем, а вот четвертого в холле видно не было. Я выбежал из здания — похоже, он бесследно исчез. Я стоял на улице, вертел головой, но напрасно.

Тогда я развернулся и снова вошел в здание.

Оба репортера увидели меня одновременно и тут же подскочили.

— Вам известно, почему убили вашего отца? — спросила молодая женщина, опередившая коллегу.

— Нет, — ответил я. — А вам?

Вопрос мой она проигнорировала.

— Вы видели напавшего на него мужчину? — спросила она и поднесла диктофон прямо мне к лицу.

— Нет.

— Вы бы узнали убийцу, увидев его снова? — спросил мужчина, проталкиваясь ко мне и оттесняя женщину локтем.

— Нет, — ответил я, надеясь, что этот мой ответ напечатают и убийца его прочтет.

— Это он повредил вам глаз? — спросила молодая женщина, пытаясь оттеснить конкурента.

— Да, — кивнул я. — Он меня ударил. Поэтому я и не смог его разглядеть, даже толком рассмотреть, что там произошло.

— И все-таки почему его убили? — не отставал мужчина.

— Понятия не имею, — ответил я. — Мы с отцом не виделись целых тридцать шесть лет, вплоть до того рокового дня.

— Почему не виделись? — с оттенком укоризны спросила женщина.

— Он эмигрировал в Австралию, когда мне был всего год, — сказал я. — А мы с матерью с ним не поехали.

Оба они тотчас потеряли ко мне всякий интерес. Наверное, поняли, что я не могу или не хочу сообщить им ничего интересного.

На их месте я задал бы еще один вопрос: почему мама не эмигрировала в Австралию вместе с отцом? Ответ был прост: он ее убил. Но я не собирался говорить им об этом.

Глава 09

Рано утром во вторник я поехал в Южный Девон и припарковал машину неподалеку от длинного ряда разноцветных пляжных домиков, выстроившихся за Престон-Сэндс, в Пейнтоне. Из Кенилворта пришлось выехать в четыре тридцать, чтобы избежать часа пик, и я добрался до места, которое агенты турфирм называют английской Ривьерой, всего за три часа с небольшим.

По иронии судьбы, пришлось проехать мимо ипподрома Ньютон-Эббот, где сегодня должны были состояться скачки. Но ехал я сюда не работать. Лука с Бетси должны были забрать оборудование и вечером ждать меня в Ньюбери. Я надеялся присоединиться к ним позже.

Я запер свой старенький «Вольво» и пошел прогуляться вдоль берега.

Приехал я довольно рано, Пейнтон еще только начал просыпаться, работники рядами расставляли шезлонги в бело-синюю полоску на траве, здесь позже должны были появиться отдыхающие. Людей на пляже было немного, несколько человек выгуливали собак, двое-трое занимались бегом трусцой. Какой-то мужчина с металлодетектором ковырялся в песке.

Прекрасный июньский день, и даже в восемь утра солнце уже довольно высоко стояло в небе, и яркие его лучи отражались в море миллионом танцующих искр. Становилось все теплее, и я пожалел, что не надел шорты и пляжные шлепанцы, а вместо этого вырядился в темные брюки и черные кожаные ботинки.

Вспомнились события вчерашнего дня.

— Южный Девон, — тихо сказал мне сержант Мюррей, когда мы стояли в холле зала суда.

— Что? — спросил я.

— Южный Девон, — повторил он. — Там убили вашу мать. В Пейнтоне, Южный Девон. Тело ее нашли на пляже, неподалеку от пирса.

— О, — протянул я.

— Четвертого августа семьдесят третьего года.

— Ясно. Спасибо вам, — кивнул я.

— Только не говорите старшему инспектору, что я вам сказал, — предупредил меня он, не спуская глаз с двери мужского туалета, за которой скрылся его начальник.

— Разумеется, ничего не скажу.

Он уже собрался отойти.

— А с ней был ребенок, которого тоже убили? — спросил его я. — Совсем маленький, младенец?

— Ну, в деле об этом ни слова, — ответил он и торопливо отошел в сторону: дверь туалета приоткрылась.

«Должно быть, бабушка что-то напутала», — подумал я.

Я снял туфли и носки, закатал брюки до колен и двинулся по пляжу.

Сам до конца я так и не понимал, зачем понадобилось проехать почти двести миль в поисках чего-то, что произошло тридцать шесть лет назад. Что я рассчитывал здесь найти — непонятно.

Накануне вечером я сел за компьютер, запустил поисковую систему «Гугл», ввел запрос «Убийство в Пейнтоне» и, к своему удивлению, обнаружил двадцать две тысячи ссылок. «А этот Пейнтон опасное местечко», — подумал я. И только затем понял, что почти все ссылки относятся к уик-эндам, по которым по телевизору показывали сериал «Загадочное убийство», а также к отзывам отдыхающих об обедах в местных отелях. Но были среди них и отчеты о реальных убийствах на побережье, хотя об убийстве Патриции Джейн Тэлбот в августе 1973 года я так ничего и не нашел. Просто Интернет, по всей видимости, не интересовали столь давние события.

И вот я шагал по пляжу в надежде, что пребывание здесь поможет мне понять, догадаться, что произошло так давно и почему.

Начался отлив, вода отступила, обнажив широкие полосы красноватого песка, сплошь испещренные какими-то мелкими следами и узкими желобками, по которым вода продолжала отступать к морю. Я целенаправленно продолжал шагать к югу, к пирсу, миновал величественные серые стены приморской гостиницы «Редклиф», нес туфли в руках, ноги утопали в песке. В какой-то момент остановился, оглянулся на оставленную мной цепочку следов.

Никак не удавалось вспомнить, когда я оставлял вот такие же следы на песке. Дедушка с бабушкой редко вывозили меня к морю, когда я был маленьким, но мы никогда не сидели и не ходили по пляжу. Во время войны деда отправили в Северную Африку, на протяжении двух лет он вдоль и поперек исходил египетскую пустыню. С тех пор у него выработалось стойкое отвращение к песку.

— Этот чертов песок повсюду проберется, — ворчал он и старался не приближаться к нему ни при каких обстоятельствах. Раз или два бабушка уговорила его посидеть на гальке в Брайтоне, пока я плескался в воде. Иногда мы ездили туда на день из Суррея, но никогда не отдыхали на берегу моря. Вообще, если вдуматься, мы ни разу не устраивали себе настоящих каникул. Для деда настоящим развлечением и отдыхом были скачки, куда он ездил почти ежедневно.