Выжжено

Но всё было пока что далеко от совершенства. Метод действовал, а аппарата не было. Маркусу сильно мешало то, что измельчение, размешивание, а главным образом подогрев браги и плёнки до сорока градусов Цельсия расходовали энергию. Поддержание температуры массы плохо сказывалось на балансе.

– Папа! Папа! – услышал он звонкий голосок дочки.

Он выпрямился, оглянулся и с улыбкой смотрел, как Джой Кэролайн бежит к нему, как всегда, полная необузданной энергии.

В дверях террасы показалась Эми-Ли, издали показывая ему знаками телефон.

– Кейт! – крикнула она.

– Мне подойти? – Беспроводные телефоны к тому времени почти совсем исчезли из обихода, потому что необходимая для них электроника стала слишком дорогой.

Эми-Ли отрицательно помотала головой и показала большим пальцем вниз.

Значит, снова сорвалось. Оставался всего один, последний адрес. И маловероятно, чтобы с ним всё получилось.

– Чёрт! – пробормотал Маркус. Он поднял Джой Кэролайн на руки и пошёл с ней к дому. – Что, жарко сегодня, а?

– Жа-ко, – прокартавила она. – Очень жа-ко. – Она ещё плохо говорила, что уже вызывало тревогу Эми-Ли. – Сонце жа-ко.

– Да, – кивнул Маркус, – солнце жаркое.

Он вдруг резко остановился. Посмотрел в сторону теплицы, которую построил сам. Глянул вверх на безоблачное небо.

– Солнце жаркое, – повторил он. – Вот именно!

Страна, казалось, стала больше, чем была «при нефти».

Кейт опять проезжал мимо одного из таких полей, что тянутся до горизонта, и снова видел людей, которые цепочкой двигались по полю, склоняясь к чахлым стеблям в бороздах. Среди них было много детей, – они работали, вместо того чтобы ходить в школу. Если так пойдёт дальше, следующее поколение уже позабудет всё на свете. Некоторые мужчины были одеты в рваные костюмы; они носили их когда-то в благословенные офисные времена, но эти костюмы больше им не понадобятся. А на спинах у некоторых женщин был привязан ребёнок, – раньше это можно было видеть только в Африке.

Всё это были горожане, которые могли заработать себе на хлеб, лишь трудясь в поле. Обитали они тут же, при дороге, самым везучим достались хижины из досок, жести и гофрированного картона, другие довольствовались брезентовым навесом и голой землёй. Рядом стояли две туалетные будки и бак с водой, но, несмотря на это, вонь стояла такая, что, даже проезжая мимо, приходилось зажимать нос.

А на обочине дороги, словно издеваясь, стоял древний рекламный щит с плакатом, потрёпанным ветрами и дождями, но надпись ещё гласила: «Ты будешь поражён!» Реклама некогда новой модели «Шевроле».

Немного погодя Кейт углядел сквозь молодые деревца, недавно посаженные, территорию фермы. Господский дом с террасой, розовыми клумбами и сверкающим фонтаном, обнесённый высокой железной решёткой. Дом охраняли вооружённые мужчины.

Позже он проезжал мимо большой стройки и видел, как лошади ворочают рельсы и шпалы, а рабочие орудуют баграми и лопатами. Две драги одиноко маневрировали по ландшафту. Тут по решению правительства строилась одна из новых железнодорожных линий.

Кейта обогнала большая машина, бронированный лимузин, сверкающий лаком и хромом, с тонированными стёклами. Богатые люди всё ещё водились, и для них не играло роли, сколько стоит галлон бензина, им было в удовольствие, что наконец-то они могут свободно разъезжать и не торчать в пробках.

Однако дороги во многих местах уже находились в плохом состоянии и лучше не станут. Ведь и асфальт – тоже продукт нефти. Пока это были просто неровности, лишь изредка встречались выбоины, которые возникли из-за мороза в минувшую зиму.

Но таких колдобин будет всё больше, и дороги станут непроезжими. Тогда богатым не помогут и их деньги.

И тогда страна станет ещё больше, гораздо больше.

– …а последняя фирма, – закончил свой отчёт Кейт, – оказалась на военной территории. Мне, что называется, и слова не дали сказать. Сразу выдали памятку, куда жаловаться. – Он положил поверх списка свёрнутый листок с эмблемой военной части.

Маркус подпер кулаком подбородок.

– Хм-м. Плохо дело.

Список имел удручающий вид. Четырнадцать адресов, все зачёркнуты. Четырнадцать пометок, гласивших: «опоздали», «опоздали», «опоздали».

Так многое начато слишком поздно. Если бы чуть раньше очутиться перед фактами, конец нефти не стал бы такой проблемой.

Теперь же дело обстояло так: спасительная соломинка есть, но до неё уже не дотянуться.

Эми-Ли подкладывала Кейту в тарелку еду и рассказывала, какие попытки заинтересовать проектом государственные структуры ей не удались. Все письма ушли в пустоту либо вернулись с отрицательным ответом. Она со вздохом добавила:

– А я-то думала, что у меня такие связи!

Маркус взял ломоть хлеба.

– Сейчас, наверное, все инстанции захлестнула волна безумных предложений. Может, мы затонули где-то между «Вакуумной энергией», «Холодным ядерным синтезом» и людьми, которые заново взялись за вечный двигатель.

Кейт заполнил рот изрядной порцией.

– А нет бы просто приехать и посмотреть? – сказал он, жуя.

Эми-Ли мелко нарезала картофелину для Джой Кэролайн.

– Они даже не задумываются. Отделываются отпиской на всё, что связано с энергетическими концептами.

Кейт покачал головой.

– И что будем делать?

– Будем продолжать, – сказал Маркус. Он уже автоматически вспоминал о записных книжках Блока всякий раз, как только возникали такого рода вопросы. В последнее время он часто заглядывал в них. Всё ещё пытаясь разгадать, что старик хотел сказать своими цифрами, набросками и диаграммами. И когда ему встречались заметки между строк, все эти его пассажи – «Я не сдамся, даже если все они встанут на голову», – в нём тоже просыпалось упрямство, которое ему приятно было ощущать. – Я тут, кстати, состряпал новую концепцию, – продолжал он, глядя на Кейта. – Мне бы хотелось знать, что ты на это скажешь.

Рыжеволосый и – после изнурительной поездки – уже не такой объёмистый мужчина поднял брови.

– Давай посмотрим.

Маркус достал свой эскиз. На нём был изображён вертикальный цилиндр, стоящий на короткой ножке. Сверху вставлялась неглубокая воронка, и такая же коническая надставка выступала из нижней плоскости.

– Сверху загружаем зелень. Измельчитель – под воронкой, видишь?

Кейт кивнул.

– О'кей. И дальше?

– Решающим моментом является то, что мы используем солнечный свет. Цилиндр из стекла, непосредственно за ним – чёрная поверхность. Этим мы достигаем парникового эффекта, который согревает всё внутри. Необходимые сорок градусов легко достижимы.

– Цельсия, – уточнил Кейт.

– Да.

– Когда-нибудь и я к этому привыкну. И потом?

– Плёнка натянута внутри цилиндра, причём так, чтобы приходить в соприкосновение с брагой возможно большей поверхностью и чтобы экстрагированный спирт мог хорошо стекать. Тут надо немного поэкспериментировать с формой, чтобы брага не оседала преждевременно. Мне видится такая вот винтовая рампа.

Кейт задумчиво разглядывал эскиз, как обычно, забыв про еду.

– Хорошо. А что это внизу?

– Здесь спирт стекает в ёмкость. По этой трубке можно выпускать брагу и в специальном отсеке автоматически выжигать остатки спирта…

Кейт указал на прямоугольник.

– Вот в этом ящичке?

– Правильно. Причём теплоту сгорания можно для чего-нибудь использовать, например, для привода измельчителя.

– Хорошо. Мне нравится. – Кейт вернул ему эскиз. – Не хватает только плёнки, ведь так?

– Да. Только этой крошечной мелочи.

– Здорово.

Маркус наколол на вилку кусочек лука.

– И как ты думаешь? Есть у них там в их военном опорном пункте «KAPPELLING» или нет?

– Судя по зданию, там всё исправно. В отличие от остальных фирм, где я побывал. Оченьсильное отличие.

Эми-Ли взяла свёрнутый листок.

– А что тут?

Кейт пожал плечами.

– Список имён, вплоть до сенаторши, которая возглавляет компетентный комитет Конгресса.