Страница 111 из 181
София тихо рассмеялась. Чувствовалось, что смех в любую минуту может перейти в рыдания.
— Мне тоже. Ты и представить себе не можешь, как мне жаль, никто не может. — Она улыбнулась Адине милой улыбкой, от которой на правой щеке появилась ямочка. — Я помогу тебе приготовить комнаты.
Лука встал в очередь зрителей, ожидающих, пока охрана обыщет их на входе в здание суда. Ряды в зале медленно заполнялись. Если он хочет занять хорошее место, поближе к клеткам с заключенными, в следующий раз придется прийти гораздо раньше. Однако сейчас ему очень кстати сидеть как можно дальше от Кароллы: несмотря на перекрашенные волосы, нельзя быть полностью уверенным, что отец его не узнает.
Грациелле не надо было ждать в общей очереди, для нее было зарезервировано место. С самого начала слушаний они сидела на одном и том же месте, и эта привилегия обошлась ей недешево. Все охранники ее хорошо знали, и с некоторых пор она больше не подвергалась унизительной процедуре обыска.
И Грациелла, и Лука засекли время, когда Каролла появляется на лестнице, ведущей в зал из тюремного коридора. Оба обратили особое внимание на тот момент, когда Каролла ждал, пока перед ним откроют дверь клетки.
Лука спросил мужчину, сидевшего рядом, на многих ли заседаниях тот побывал. Мужчина кивнул. Тогда Лука поинтересовался, всегда ли процедура одинакова. Тот снова кивнул и, мотнув головой в сторону Кароллы, заметил:
— Этот заносчивый ублюдок всегда пялится в зал. Если ему сегодня дадут слово, это будет тот еще спектакль.
И Лука, и Грациелла собирались убить Кароллу, но времени оставалось очень мало, так что главный вопрос был: когда?
Комиссар Пирелли получил факс из Штатов. Девятнадцатого апреля тысяча девятьсот сорок пятого года в Нью-Йорке состоялось бракосочетание Пола Кароллы и Евы Гамбино, однако никакой информации о родившемся у них ребенке не было. Ева Гамбино умерла на Сицилии в тысяча девятьсот сорок девятом году. Судя по записям в тюремном журнале, Джорджио Каролла, сын Пола Кароллы, навещал отца дважды: в январе и феврале тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года. В журнале было отмечено, что он предъявил паспорт, но номер паспорта не был указан. Так кто же навещал Пола Кароллу?
К Пирелли подошел сержант полиции детектив Франческо Анкора, ведущий следствие по делу об убийстве двух детей Лучано. Он получил данные баллистической экспертизы, которые напрямую связывали его расследование с расследованием убийства Палузо. По данным экспертизы, пули, извлеченные из всех трех тел (точнее, из тел были извлечены мелкие фрагменты пуль), были выпущены из одного и того же оружия и имели одинаковые желобки, которые могли быть нанесены зубоврачебным алмазным сверлом.
Из-за того что Пол Каролла присутствовал на слушаниях, его защитники потребовали, чтобы он на это время был огражден от давления со стороны обвинения. Каролла и так уже подвергся многочасовым допросам и добровольно дал показания, касающиеся убийства Палузо. Однако с учетом появления новых улик судья разрешил Пирелли во второй раз побеседовать с Кароллой, вторая встреча должна была состояться завтра до начала судебного заседания. Пирелли почти не сомневался, что ему удастся установить, кто скрывается под именем Джорджио Кароллы.
Данте вздрогнул, его сердце учащенно забилось. Он не слышал, как Лука вошел в кабинет.
— Ты двигаешься как кот.
Лука улыбнулся, сравнение ему понравилось.
— Я весь день провел в суде. Главная проблема в том, как пронести оружие в зал суда, но, кажется, я нашел решение. Конечно, если ты сможешь достать мне кое-что.
Данте прошиб пот.
— У меня есть связи, говори, что тебе нужно.
Лука просиял.
— Вот что.
Данте уставился на лист бумаги, потом поднял глаза на Луку.
— Откуда, мать твою, я возьму эту штуку?
Лука усмехнулся.
— Одна есть в музее, еще одна хранится на вилле «Палагония», я видел ее там. Ее придется немного переделать, однако у нас в запасе целая ночь — но не больше, потому что завтра я должен выстрелить.
Грациелла Лучано не покидала зала суда до самого конца дневного заседания. О своем решении убить Кароллу она никому не рассказала, она решила, что в одиночку осуществит правосудие, в котором было отказано ее сыну Майклу, и сделает это завтра утром.
Тереза опустила занавеску, отошла от окна и, ни к кому конкретно не обращаясь, сказала:
— Мама едет, я слышу мотор «роллс-ройса».
С такого расстояния Тереза не могла видеть, что Грациелла сама сидит за рулем. Мойра забарабанила длинными кроваво-красными ногтями по маленькому столику.
— Вообще-то можно было рассчитывать, что она будет ждать нас здесь.
Мойра посмотрела на свои руки и нахмурилась. Столик оказался пыльным.
— Похоже, старой служанке нужны помощники, она одна не справляется. В моей комнате тоже все покрыто слоем пыли.
София достала из золотого портсигара сигарету и чиркнула золотой зажигалкой «Данхилл». Она двигалась плавно, как танцовщица. Закурив, она бросила зажигалку и портсигар обратно в черную сумочку из мягкой кожи.
— Скажи, София, сколько сигарет ты выкуриваешь в день?
— Не знаю, много. Можно мне выпить?
Тереза покосилась на часы и пробурчала, что, пожалуй, рановато. Не было еще и пяти.
Снаружи послышался лязг металла. Тереза снова посмотрела в окно.
— Господи, машина врезалась в столб ворот! Глазам не верю, Грациелла за рулем! Она сама ведет машину!
София улыбнулась:
— Придется поверить. Ты бы видела, во что она превратила бронированный «мерседес».
— Куда же девался шофер? На воротах нет ни одного охранника, и за садом, насколько я могу судить, никто не ухаживает, он в ужасном состоянии. Как можно так запускать виллу?
Все четыре женщины в ожидании смотрели на двойные двери. Они услышали голос Грациеллы, потом послышались шаги на лестнице. Неожиданно появилась Адина. София попросила ее принести бутылку шампанского и бутерброды, а сама вышла из комнаты, чтобы позвать свекровь. Вскоре она вернулась. Закурив очередную сигарету, София произнесла:
— Мама устала, она встретится с нами в восемь часов за обедом. Нас просили одеться.
— А кто еще будет? Марио Домино придет?
— Нет, Тереза, не придет, примерно неделю назад он умер.
Тереза сняла очки.
— Мне никто не сказал. Почему мама мне не сказала?
— Что ж, теперь ты знаешь.
Адина принесла поднос со стаканами и бутылку шампанского. София жестом показала горничной, чтобы та поставила поднос рядом с ней, затем открыла шампанское и разлила по четырем стаканам.
— Я же сказала, что не хочу пить! — резко бросила Тереза.
— Знаю, это для Адины.
Адина смущенно приняла стакан и лишь пригубила шампанское, затем тихо вышла из комнаты.
— Ну раз она не спускается к нам, пойду приму душ. Пойдешь со мной, Роза?
— Нет, я еще не допила шампанское.
Тереза ушла и закрыла за собой дверь. Мойра стала выбирать глазами бутерброд.
— Роза, она всегда такая раздражительная?
— Нет, тетя Мойра, но в последнее время у нее были довольно серьезные причины для волнений. Она, знаете ли, вроде как потеряла мужа.
София укоризненно посмотрела на девушку.
— Роза!
— Простите. Я просто не могу видеть, как мы все ходим на цыпочках друг вокруг друга, когда на самом деле нам хочется завизжать, во всяком случае, мне. Этот дом похож на морг, я жалею, что приехала сюда.
— А я нет, — сказала Мойра, подливая себе шампанского. — Совсем не жалею, потому что мне очень нужны деньги. Как же я ждала этой телеграммы! Ваше здоровье!
— Что ж, тетя Мойра, по крайней мере вы искренни. Тетя София, как себя чувствует бабушка?
— Думаю, нормально, но мы с ней почти не разговаривали. За обедом мы все ее увидим.
София достала маленький флакончик с пилюлями и проглотила одну, запивая шампанским. Затем подошла к двери и грациозно развернулась.