Жертвы обстоятельств

Я машинально оглядела Дэйра и вдруг поняла, что он действительно… похудел. Совсем незаметно, особенно в зимней куртке, но если знать, на что смотреть — не ошибешься. Интересно, а структура мышц тоже поменялась? Когда-то, еще в начале моего обучения, Дэйр на наших с ним образцах показывал различия в строении тканей человека и аллийца. А с шакаи-ар наверняка разница гораздо больше!

Вот еще вопрос — как регены могут изменять клетку? Переписывают ДНК? Или процесс еще сложнее?

После мыслей о том, что неплохо было бы попросить в Академии комнату с лабораторией, я одернула себя. Нашла время.

Но оставалось прояснить еще один важный аспект.

— Ты что-то говорил про энергетическое насыщение, — я замялась, а потом скованно произнесла, глядя в сторону. — А у тебя голод только физический и энергетический, или?…

Дэйр промолчал. Я обернулась к нему, жалея, что задала такой неудобный вопрос.

Лицо целителя искажала гримаса отвращения. И… ненависти?

Кажется, вопрос был не просто неловким, а жестоким.

— Прости, — сконфуженно извинилась я. — Можешь не отвечать.

Дэриэлл вдруг наклонился, зачерпнул руками снег — и растер его по лицу.

— Все в порядке, — он медленно выдохнул, прикрывая глаза. — Просто это один из самых неприятных сюрпризов после… обращения, — повисла многозначительная пауза. — Мне всегда неприятно было причинять кому-то боль. Наверное, поэтому с боевой магией я не очень-то ладил, хотя в детстве и мечтал походить на выдуманный мамой образ отца-героя. Целители сродни эмпатам. Мы чужую боль ощущаем, как свою… Шакаи-ар, как выяснилось, тоже, — губы исказила кривая усмешка. — Но совершенно по-иному. Когда я впервые испытал это ощущение, у меня чуть крышу не снесло, — через силу сознался он.

— Дэйр, ты не обязан мне это рассказывать, — как можно тверже произнесла я, пытаясь прервать моральный «стриптиз». Видеть своего наставника и друга таким— странно уязвимым, словно кающимся — было жутко.

Даже сейчас, после безумного месяца в Дальних Пределах, почти-сумасшествия, почти-смерти Дэриэлла, он оставался для меня все тем же совершенным существом. Самым неправильным аллийцем, самым добрым и благородным учителем, самой бескорыстной душой на белом свете…

— К сожалению, обязан, — Дэйр усмехнулся. — Лучше ты узнаешьэто от меня, чем почувствуешь… на своей шкуре.

Я возмутилась до глубины души.

— Шакарскими заморочками меня не испугаешь!

— Я и не собираюсь пугать, — он ласково погладил меня по голове, успокаивая. — Просто я не хочу, чтобы ты пострадала.

Все возражения вроде «Я сама могу за себя постоять!» так и остались невысказанными, стоило мне заглянуть в глаза Дэриэлла — темные, печальные.

Иногда бывает так страшно, что кто-то узнает о твоем пороке, что молчать о нем невозможно. Пусть Дэйр говорит, если ему от этого станет легче. Жаловаться он не будет, пускай хоть повинится…

Цель все равно одна.

— Что с тобой тогда случилось? — вздохнула я, обнимая Дэйра озябшими руками и пряча лицо в его пушистом воротнике. — Эмпатия активировалась?

— Вроде того, — его пальцы забрались под мой шарф, осторожно поглаживая шею. Было очень холодно и щекотно, но я и не думала отстраняться. — Активировалась, да… одновременно с голодом. Это произошло на следующий день после того, как мы навестили тебя. Точнее, ночью того дня. Я проснулся со странным тянущим ощущением — какая-то физическая неполноценность и иссушение, будто из каждой клетки откачали половину цитоплазмы. И в то же время рассудок повело. Знаешь, такое чувство, как при бессоннице: вертишься в кровати, то переложишь подушку холодной стороной, то возьмешь второе одеяло, то воды глотнешь… Мыслей нет, но есть смутное беспокойство, тактильные ощущения обострены до предела. И будто бы и удобно, однако чего-то не хватает — и поэтому заснуть никак не получается. Я промучился с полчаса, но мне казалось, что целую вечность. А потом появился Ксиль. Примчался откуда-то с другого конца города, как будто почуял. Выдернул меня из кровати, встряхнул… и подставил шею. Ничего не сказал… Да и не нужно было. От меня к тому моменту уже остались одни инстинкты. Клыки и когти, которые до этого только мешали и раздражали, оказались весьма удобными «столовыми приборами», — нервно хохотнул он. — Когти — это как вилка, чтобы жертва не вырывалась. Надо только их поглубже запустить в спину «ужину». Ну, а клыки… Понятно, да?

Острое чувство жалости к Дэйру, столкнувшемуся с тем, что было отвратительно его природе, заставило меня только сильнее обнять целителя.

— Первый глоток… Не знаю, с чем это сравнить, — продолжил Дэриэлл после заминки. — Похоже на ощущение, когда ты час лежишь с вывихом, загибаясь от боли, а потом тебе вкалывают лекарство мгновенного действия — и боль растворяется. Или когда тебя душат подушкой, а потом вдруг дают глотнуть воздуха.

— Ну и сравнения, — меня передернуло. — Неужели все из личного опыта?

Дэйр неожиданно усмехнулся.

— Мой личный опыт, к сожалению, гораздо богаче, чем можно подумать. Но все равно адекватного сравнения я подобрать не могу. Слишком все было… чуждо. И с каждым глотком это чувство нарастало. Но потом я понял, что снова чего-то не хватает — «синдром бессонницы» никуда не делся. Кровь уже давно ощущалась на вкус смесью двух субстанций — соленой влаги и каких-то воздушных пузырьков, как в газировке. Максимилиан говорил, что это энергия жизни. Вот именно она-то и была источником потрясающих впечатлений. Однако я нуждался в чем-то еще, в какой-то особенной «приправе». За ответом я мысленно потянулся к князю — наверное, сработали инстинкты обращенного.

И провалился в его восприятие.

Тут же все вопросы исчезли. Мое состояние на самом деле можно было назвать одним термином: эмоциональная черная дыра. Я был пуст. А мое сознание — голодно. Эмоции Ксиля словно затягивало в меня, и чувство пустоты отпускало. Но это было слишком медленно. Все равно что греться у печки, в которой одни угли. А инстинкты не дремали — они подсказывали, что на угольки надо подуть, разжигая огонь. Так я и сделал. «Дунул» на одну вкусную маленькую искорку. Но мне и в голову не могло прийти, как это выглядело в реальности…

Голос его превратился в шепот.

— Как? — глухо спросила я, совершенно не желая знать ответ. Методы повышения эмоциональной насыщенности жертвы мне были прекрасно известны, благодаря Ксилю.

И вряд ли Дэйр в голодном бессознательном состоянии смог напугать князя или заставить его смутиться.

Значит, оставался один способ — самый быстрый и действенный.

Боль.

— Как? — со злостью на себя переспросил Дэриэлл. — Да очень просто. Оказалось, что когти могут вырастать довольно длинными. Как ножи. И их очень удобно запускать жертве под кожу, под верхний слой, и…

— Хватит, — быстро сказала я. Не то чтобы меня сильно смущали откровения Дэриэлла — Ксиль и не такое может спокойно пережить. Свежуют заживо — подумать, ерунда какая… То есть, не ерунда конечно, просто шакаи-ар вроде Максимилиана подобные раны затянет в одно мгновение. Но целитель явно перегнул палку с обнажением души. — Скажи лучше, чем все закончилось?

— Ничем, — пожал плечами Дэриэлл. — Максимилиан меня похвалил, ободряюще похлопал по плечу и пошел в душ. Свою разодранную рубашку он предложил мне оставить в качестве сувенира. «Первый трофей»…

Аллиец замолчал. А потом глубоко вздохнул и спросил тихо-тихо:

— Ты меня теперь ненавидишь?

От неожиданности я только рассмеялась и отступила назад. Ноги завязли в снегу…

Плюх.

— Ну, ты даешь, — смех был скорее нервным, и Дэйр имел полное право на меня обидеться, но оборвать истерику и вылезти из сугроба самостоятельно у меня не получилось. По крайней мере, не сразу. — За что мне тебя ненавидеть? — я устало распростерлась на снегу, глядя на растерянного Дэйра снизу вверх. — Такова природа шакаи-ар. Это регены диктовали тебе свою волю. Мне, между прочим, попадало от Ксиля, когда в неподходящей ситуации я оказывалась рядом, — да уж, одна «ситуация» со вторым испытанием чего стоила… — Почему это я должна возненавидеть тебя после того, как князь устроил «кормление с ложечки»? В своем стиле, конечно, — приступ смеха уже закончился, но воздуха все еще не хватало. — Глупость какая. Не задумывайся даже. Это неизбежное зло, всесильные обстоятельства… Можно только смириться. И ждать, пока закончится месяц, который требуется для завершения всех процессов. Есть вещи, которые сильнее нас. С ними не нужно бороться. Их надо принимать.