Улыбка ангела

— Есть! Мнеесть дело. — Она остановилась и повернулась к нему лицом, сверкая глазами. — Ты ничего не знаешь и не понимаешь! Ты просто считаешь, что стоит тебе помочь деньгами, и этим ты загладишь свою вину перед отцом.

Ее укол достиг своей цели, но Эймон не желал себе в этом признаться. Он наклонился над ней и сказал, четко выговаривая каждое слово:

— Неужели тебе самой нравится, в каком состоянии находится ферма? Ладно, у нас были разногласия с отцом. Но ведь ты могла связаться со мной и намекнуть, что дела идут не так гладко. Моя вина в том, что я не знал. Твоя вина в том, что ты не сказала.

— Я бы согласилась с тобой, не будь одного «но». Не путешествуй ты так часто по местам, куда нельзя дозвониться. И потом, как бы это выглядело со стороны? Если бы я связалась с тобой за спиной твоего отца, разве тогда я бы не предала его? Для тебя это кажется таким очевидным, а на самом деле все не так. Ты даже понятия не имеешь, через что мне пришлось пройти.

Слезы подступили к ее глазам. Колин сердито смахнула их рукой и сглотнула, стараясь удержаться от того, чтобы не расплакаться. Чтобы отвлечься, она отвернулась от него и целиком сосредоточилась на кошке, которая методично себя вылизывала.

Когда слезы высохли и самообладание немного вернулось, она глухим голосом сказала:

— Долгое время дела на ферме шли неплохо, даже когда твой отец сильно сдал. Ферма стала такой неприглядной совсем недавно.

— Недавно это когда? — сразу ухватился Эймон.

— За последний год.

Колин рискнула посмотреть на него сквозь опущенные ресницы. Она знала, что не должна была так бурно реагировать на его обвинения, тем более что часть из них была обоснованна, но сказать правду оказалось не так-то просто. Если бы он не приехал, она бы написала ему письмо, намекнув, что ферма переживает не лучшие времена, но волноваться нет причины. К его приезду она бы постаралась изменить ситуацию.

Напряжение между ними стало почти осязаемым.

Неожиданно глаза Эймона потеплели, и он мягко сказал:

— Извини меня. Конечно же, это не твоя вина. У тебя и своих проблем было достаточно. Ребенок, ферма, уход за больным человеком. Это я виноват. Давай поговорим об этом спокойно. Еще не все потеряно. Мы можем все исправить. — Чувствуя себя неловко, он взъерошил волосы. — Я не должен был так на тебя набрасываться. Просто не имел права, когда ты была вынуждена справляться со всем, что на тебя навалилось в последний год, к тому же одна.

— Ты не понимаешь, — прошептала она, отворачиваясь.

Конечно же, в том, что ферма стала такой, есть и ее вина. Но как ему признаться в этом? Как?

Она отступила на шаг, закрывая лицо руками.

Эймон удержал ее и отнял ее руки от лица. Когда он наклонился к ней, почти касаясь губами ее губ, золотистые крапинки в его глазах блестели, как маленькие огоньки. Их тела почти соприкасались, лишая ее способности мыслить, двигаться, говорить.

— Все, что тебе нужно сделать, это согласиться принять мою помощь. Конечно, как владелец фермы, я могу сделать так, как считаю нужным, но это будет несправедливо по отношению к тебе. К тому же ты разбираешься в делах куда лучше меня. Твои знания и опыт плюс мои деньги — вместе мы свернем горы и добьемся, чтобы ферма стала такой же процветающей, как раньше.

О да, это было бы замечательно. Но тогда придется сказать правду. И навсегда лишиться поддержки этих рук и его доверия. А ведь сейчас она как никогда близка к тому, чтобы ее девическая мечта стала явью! Почувствовать его губы на своих губах, руки, лежащие на ее талии...

На ее талии!..

Это вернуло ее в настоящее.

— Я должна тебе кое-что тебе сказать. — Она попыталась убрать его руки с плеч.

— Колин, помолчи, — неожиданно велел он и, чтобы сгладить резкость своих слов, улыбнулся. — Пожалуйста. Что сделано, то сделано, но мы обязательно все исправим. Он все-таки убрал руки и сделал шаг назад. — Для начала подготовь мне список того, что нужно сделать в первую очередь. Я буду в кабинете.

— Но...

— Никаких «но», — предупредил ее Эймон. — Почему-то мне кажется, что мне это может понравиться. Не так-то просто забыть родную землю и свои корни.

Он повернулся и направился к дому, боясь передумать. В конце концов, у него есть долг перед этой землей и перед отцом. Он не успел попросить у него прощения перед смертью, но он все исправит. И не словами, а делом.

К тому же он должен вернуть долг Колин за своего отца. Она ухаживала за ним, тогда как это была его сыновняя обязанность. Самая малость, что он может для нее сделать, — это убедиться в том, что ни она сама, ни ее ребенок ни в чем не будут нуждаться после того, как он уедет.

Он был уверен, что отец одобрил бы его решение.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В этот же день Колин убедилась, что слова с делом у Эймона не расходятся. Не дожидаясь ее списка, он заказал доски, гвозди, краску, средство борьбы с сорняками, ворота и еще кучу всего. Все это было привезено на нескольких грузовиках, которые продолжали подвозить все новые материалы в течение всего дня.

Эймон не только руководил разгрузкой, но и сам принимал в этом живейшее участие, таская тяжеленные ящики с легкостью заправского грузчика, нисколько не заботясь о том, какой вид после этого приобретет его одежда. Колин не разбиралась в моде, но нисколько не сомневалась, что его джинсы и рубашка могут стоить больше, чем весь ее гардероб.

Хотя Колин не могло не порадовать такое отношение к делу, но она все острее чувствовала собственную вину, которая все сильнее разъедала душу. Когда видеть его уже стало совсем невмоготу, она зашла в дом. Меряя шагами кабинет, она собиралась с силами, чтобы наконец сказать ему горькую правду. Она должна это сделать, потому что у нее было смутное подозрение, что весь этот ремонт Эймон затеял не ради фермы, а исключительно ради нее. Она не могла сказать, откуда у нее возникло это чувство, но, если это действительно так, откладывать больше она не имеет права.

Но как, как ему сказать?

— Эймон, то, что я скажу, тебе будет неприятно услышать, но эта ферма...

Или:

— Эймон, я, конечно, ценю, что ты делаешь, но...

Она прижала палец к губам.

Она ценит, что он делает?

Все, что Эймон делает, так это заботится о своей доле фермы, которая составляет половину. Если быть точнее, ей принадлежит половина лошадей фермы и земли, а все постройки, включая дом, принадлежат Эймону. Их отцы купили полуразвалившуюся ферму и добились того, что она стала славиться своими лошадьми на всю страну. Будь у нее деньги, она бы давно занялась тем, чем сейчас занят Эймон. К сожалению, ее возможности не идут ни в какое сравнение с его.

Еще совсем недавно Колин была уверена, что все будет гораздо проще. Он предложит ей выкупить его долю, зная, как дорога ей ферма. То, что Эймон решил остаться, стало для нее неприятным сюрпризом.

Впрочем, такой сюрприз не идет ни в какое сравнение с тем, какой преподнес ей Адриан, укравший все ее деньги и сбежавший с девчонкой, которой едва исполнилось двадцать.

— Значит, так, — продолжала бубнить она. — Эймон, в том, что ферма находится в таком состоянии, целиком и полностью моя вина. Видишь ли, я была обручена с мужчиной и была настолько глупа, что доверила ему управление фермой до того, как мы поженились. Сейчас, конечно, я безумно рада, что свадьба так и не состоялась, но это ничего не меняет. — Она усмехнулась. — В тридцать лет стыдно так ошибаться, но что есть, то есть.

Ребенок пошевелился.

— Тише, малыш, — прошептала она, положив руку на живот. — В том, что твой отец оказался таким бесполезным и безответственным, твоей вины нет.

Неожиданно ее пронзила резкая боль. Колин остановилась и согнулась, внезапно испугавшись. Когда боль стала совсем невыносимой, за дверью послышался голос Эймона, а затем на пороге возник и он сам.

— Ну вот, последняя машина разгружена. А я-то недоумевал, куда ты запропастилась. Что с тобой? — воскликнул он, заметив перекошенное лицо Колин.