Долг чести

— Игрушкой? — Его невинный взгляд не мог больше ее обманывать. — Пятьдесят пять тысяч делают вас слишком дорогой игрушкой.

— И что тогда?

— Я должен признаться, что меня не очень радуют перспективы вашей профессии. Я не тешу себя надеждой, что если вы будете денно и нощно нянчиться с детьми, то сумеете выплатить долг. Но ничего другого я пока придумать не смог.

— И вы решили, если я проведу с вами следующие выходные в вашем загородном доме, то идея обязательно появится? — стоило ей только произнести эти слова, как она залилась румянцем.

— О да, — сказал он, не сводя глаз с ее зардевшегося лица, — можно сказать и так.

Он просто издевался над ней, мучил ее, и имел на это полное право. Он был хозяином положения, что ей абсолютно не нравилось. Но деньги от него она приняла.

— Зачем? Зачем я вам нужна?

— Ну а почему бы и нет? С сегодняшнего дня вы лишитесь вашего постоянного кавалера Чарли. Тогда что вы собираетесь делать в выходные?

— Для начала начну искать работу!

— Не советую вам этого делать. Во всяком случае, пока. Давайте сначала примем определенное решение. Когда мы сможем дать ответы на все почему, зачем и для чего, все встанет на свои места, и вам будет значительно проще определиться.

— Вы хотите убедить меня, что в выходные дни мы и займемся тем, что будем подробно исследовать все возможные варианты погашения долга?

— Именно так. — проговорил он. — В пятницу я освобожусь довольно рано, я заеду за вами около шести.

— Это совсем не обязательно, у меня ведь есть ваш адрес! — воскликнула Лидия и увидела, как он пытается скрыть довольную усмешку. Этой фразой она только что дала согласие поехать в его загородный дом.

— Я отвезу вас сам… — начал он, но она отчаянно замотала головой.

— Я бы попросила вас держаться подальше от моего дома, — перебила она его и сама испугалась резкости своих слов.

Но неожиданно Иона проявил чуткость и понимание.

— Я своими глазами видел, в каком подавленном состоянии пребывает ваш отец, как он страдает. Но так или иначе мне придется с ним когда-нибудь встретиться.

Лидия чувствовала себя неловко. Предложение Ионы относительно выходных ей совсем не нравилось, но его неподдельное уважение к отцу вызывало благодарность.

— Я знаю, — согласилась она, — по прошу вас отложить встречу с ним до тех пор, пока мы не решим, каким образом я смогу выплатить долг.

— Тогда до пятницы, — сказал он. — Не бойтесь, Лидия. Кто знает, может, эти выходные запомнятся вам надолго?

— Меня трудно удивить, — зачем-то сказала на прощание Лидия и стремительно ушла.

Всю дорогу домой она была чрезмерно возбуждена. Ей было жаль отца, она не могла видеть его страданий, поэтому не сожалела ни о чем, что уже совершила ради его спокойствия, хотя цена была высокой. Правда, она не могла даже предположить, насколько еще поднимется эта цена. Она проведет выходные вместе с Ионой…

В понедельник утром чувства Лидии были по-прежнему в полном смятении. Возможно, Ионе и в голову не приходило то, о чем думала она. Или она выдавала желаемое за действительное? Он никогда не переходил границы дозволенного. И за исключением дружеского пожатия рук и того милого поцелуя в щеку в церкви, на котором скорее настояла она сама, назвав его своим кавалером, он к ней даже не прикоснулся. И вчера он не обмолвился ни единым словом, что видит в ней сексуального партнера. Господи! Одни только мысли об этом вгоняли ее в краску.

Из окна своей спальни Лидия увидела, как отец стрижет один из газонов. Сердце разрывалось от боли: они всегда могли позволить себе садовника, но, очевидно, отец вынужден был рассчитать и его.

Зазвонил телефон, и Лидия вынуждена была оторваться от окна и подойти к телефону. Ее сердце забилось чаще, когда она услышала голос Ионы Мэрриотта.

— Добрый день, Лидия, могу я поговорить с вашим отцом?

— Вы хотите переговорить с моим отцом? — жестко переспросила она.

После некоторого молчания, вызванного довольно нелюбезной реакцией Лидии, Иона все-таки продолжил с присущим ему спокойствием:

— Если вы, конечно, не возражаете.

— О чем вы хотите с ним говорить? — потребовала она объяснений. — Только не говорите, пожалуйста, что меня это не касается!

— Ну что вы. Нет никакой необходимости бросаться в бой. Я обещал вашему отцу позвонить. Я хотел сказать ему, что практически всю неделю буду отсутствовать. Со мной трудно будет связаться, я буду за границей.

Немного успокоившись, Лидия ответила:

— Я ему обязательно передам.

— Он не сможет подойти к телефону?

— Я не могу позвать его: он стрижет газон у самого забора. Вам придется довольно долго ждать, а вы ведь человек запятой.

— Вы так обеспокоены затратами моего времени?

— Я обязательно передам ему, что вы звонили. — Лидия твердо стояла на своем.

— Тогда передайте ему, что я встречусь с ним на следующей неделе, после нашего с вами возвращения из загородного дома.

Внутри у нее все перевернулось.

— Я обязательно передам ему, — пообещала она и опустила трубку дрожащей рукой. Ее трясло от одного только разговора! Господу одному было известно, что станет с ней в пятницу!

В растрепанных чувствах она отправилась к отцу. Он все еще занимался садом, но, заметив дочь, заглушил мотор газонокосилки.

— Звонил Иона, — сказала Лидия. — Хотел поговорить с тобой.

Отец устремился к дому с такой прытью, словно ему было лет на тридцать меньше. Лидия поспешила остановить его.

— Папа, я не стала заставлять его ждать у телефона. — Отец разочарованно остановился. — Он просил меня передать тебе, что уезжает за границу и будет отсутствовать практически всю неделю, но обязательно встретится с тобой на следующей неделе.

— Это не может дольше продолжаться, — промолвил отец. Он выглядел настолько измотанным, что на него было больно смотреть. И Лидия, всегда считавшая, что врать отвратительно, поспешила утешить его:

— Пап, Иона сказал, что собирается сделать тебе какое-то предложение, которое и станет решением всех вопросов.

Отец немного просветлел.

— Он так и сказал? — недоверчиво поинтересовался отец. В глазах появились слабые проблески надежды. — Какое именно предложение?

— Этого он мне не сказал, — продолжала Лидия вопреки своему внутреннему голосу, который приказывал остановиться. — Не раскрывая подробностей, он твердо заверил, что это избавит тебя от всех тревог.

— Он так и сказал? — спросил отец еще раз.

Чем еще могла успокоить его дочь? Лицо его оживилось, и выглядел он намного оптимистичнее.

— Ну, ты же знаешь Иону, пап, — сказала она.

— Конечно, знаю. Я перебрал все реальные возможности и не нашел выхода из создавшегося положения. Но если кто-то и может помочь мне, так это только Иона, человек с более современным мышлением. — За считаные секунды выражение его лица изменилось к лучшему, оно напоминало прежнего человека, полного планов и надежд. Это был тот человек, к которому Лидия привыкла и которого любила.

— Иона больше ничего не сказал? — настоятельно выпытывал отец.

— Боюсь, что нет, — ответила она, осознавая всю чудовищность содеянного и сомневаясь, может ли голос ее звучать так радостно. Ей стало страшно, что отец начнет задавать вопрос за вопросом, и ей снова придется прибегать ко лжи. — Я хотела навестить тетушку Элис, — сказала она, что было единственной правдой за все время разговора. — Мне лучше отправиться прямо сейчас, пока она не легла спать после обеда.

В последнее время вне дома, где ложь не лилась из нее таким нескончаемым потоком, она чувствовала себя значительно лучше. Но она не сожалела о том, что дала отцу надежду. Если на следующей неделе Иона скажет отцу, что не видит никакого выхода из создавшейся ситуации, это все равно не усугубит положения отца. А ожидание в надежде на лучшее подняло его настроение. Своим враньем ей удалось приподнять завесу депрессии, в которой с утра до ночи находился ее отец.