Партизаны

В кузове грузовика, уже оскверненного сигарами Джордже, Джакомо изумленно уставился на лежавшую у его ног груду просмоленного брезента. Он легонько похлопал толстяка по колену.

– Джордже...

– Да?

– Вам когда-нибудь доводилось видеть брезент, живущий своей собственной жизнью?

– Пожалуй, нет.

– Вы можете сделать это сейчас. Толстяк посмотрел в направлении указательного пальца Джакомо.

– О Боже, надеюсь, они там не задохнулись! – Джордже откинул брезент, обнажив три скрюченные фигуры, прочно связанные по рукам и ногам. – Нет, все в порядке.

В кузове царил полумрак, но света хватило для того, чтобы Джакомо распознал старика и юнца, которые этим утром заходили за Петерсеном.

– А кто третий? – поинтересовался он.

– Майор Массамо. Комендант или помощник коменданта, как я полагаю.

Михаэль, сидевший напротив них рядом с Алексом, пробубнил:

– Кто эти люди? Что они делают здесь? Почему они связаны? – вопросы задавались без какого-либо реального интереса. Это были первые слова, произнесенные им сегодня. Голос Михаэля звучал монотонно – он все еще пребывал в шоке. Морская болезнь в сочетании с ночным инцидентом произвели на него неизгладимое впечатление.

– Комендант порта и двое его солдат, – повторил Джордже. – Они находятся здесь, потому что могли поднять тревогу. А связаны и рты у них заткнуты, чтобы эти люди не принялись петь и плясать по дороге, пока мы не покинем порт. Вы задаете неумные вопросы, Михаэль.

– Это тот самый Массамо, на которого ссылался майор Петерсен? Как вы заставили его подписать документы?

– Подозрительность, Михаэль, вам не к лицу. Комендант не подписывал никаких документов. Это сделал за него я. В канцелярии полным-полно бумаг, на которых стояла подпись Массамо. Не обязательно быть высококвалифицированным фальшивомонетчиком, чтобы подделать подпись.

– Как вы намерены поступить с ними?

– Избавимся в подходящее время в подходящем месте.

– Избавитесь?!

– Успокойтесь, юноша. Вечером они вернутся обратно в Плоче. Благодарите Бога за то, что вам не пришлось расстреливать ваших союзников.

Молодой человек, вновь посмотрев на связанных пленников, пробормотал:

– Понятно... Да... Союзники...

Время от времени грузовик останавливали итальянские дорожные патрули, которые задавали стандартные вопросы.

Петерсен притормозил машину возле армейской заправочной станции, выскочил из кабины и предъявил какие-то бумажки капралу. Дождавшись, когда тот залил в бак бензин, майор протянул капралу деньги, за что был награжден удивленным салютом, и грузовик беспрепятственно продолжил свой путь.

– Какие же это солдаты, – сказала Зарина, – они не должны себя так вести, тем более на войне. Похожи на сонных мух.

– Согласен, энтузиазма им не хватает, – отозвался Петерсен. – Итальянские солдаты предстали далеко не в лучшем виде. Они великолепно воюют, – но не на этой войне. С самого начала итальянцы не хотели принимать в ней участия. Теперь это совершенно очевидно. Они остались к войне равнодушны, – несмотря на воинственные речи Муссолини. На передовой итальянские части сражаются вполне сносно, однако движет ими не патриотизм, а всего лишь профессиональная гордость. Впрочем, нас это устраивает.

– Что за бумажки вы вручили тому солдату?

– Талоны на топливо. Мне дал их майор Массамо.

– Талоны на топливо, бесплатное, разумеется. И деньги для солдата вам дал майор?

– Конечно, нет. Мы не воруем деньги.

– Только грузовики и талоны. Или вы их позаимствовали?

– Да, одолжили на время. Во всяком случае, грузовик.

– Которые вы, естественно, вернете майору Массамо?

Петерсен удивленно взглянул на девушку.

– Я предполагал, что вы будете испуганной, нервной, но не такой любопытной. Не люблю, когда меня допрашивают. Помните, что мы с вами находимся в едином строю? Что же касается грузовика, то, боюсь, комендант вряд ли увидит его снова.

Дальнейший путь продолжался в молчании. Через пятнадцать минут машина въехала в город Меткович. Остановив грузовик на центральной улице, Петерсен вылез из него и зашагал куда-то по тротуару. Приоткрыв дверцу кабины, Зарина крикнула ему вслед:

– Вы кое-что забыли!

– Что?

– Ключи от машины. Вы оставили их в замке зажигания.

– Пожалуйста, не говорите глупости, – Петерсен перешел улицу и скрылся за дверью лавки.

– Что он хотел этим сказать? – за все время поездки Лоррейн впервые заговорила.

– То, что сказал. Он много знает, в том числе и то, что я не умею водить машину. Во всяком случае, не эту дребезжащую клячу. Даже если бы я и справилась с ней, куда я ее поведу? – Зарина дотронулась до задней стенки кабины. – Дерево. Я не проехала бы и пяти метров, как этот страшный Алекс застрелил бы меня... – Она выглядела так же, как и говорила, – в высшей степени скорбно.

– Очень хотелось бы разок увидеть его ошибающимся, делающим что-то не так, правда? – сказала Лоррейн.

– Да... Но мне почему-то кажется – что хорошо для майора Петерсена, то хорошо и для нас. И наоборот.

Пролетели двадцать минут, прежде чем Петерсен возвратился. Для человека, спасающегося от возможной погони, действовал он не слишком поспешно. Майор, не торопясь, нес большую корзину, покрытую плотной картонной крышкой. Подойдя к кузову, он приоткрыл брезент и передал корзину сидящим внутри. Спустя несколько секунд Петерсен уже находился в кабине. Казалось, он был в приподнятом настроении.

– Ну, Зарина, продолжайте допрос. Девушка скорчила недовольную рожицу, но любопытство все же победило.

– Эта корзина...

– Дух армии зависит от состояния ее желудка.

А нас, с небольшой натяжкой, можно посчитать частью армии. Провизия. Что еще можно купить в продовольственной лавке? Хлеб, сыр, ветчина, мясо, фрукты, овощи, чай, кофе, сахар, спиртовка, чайник. Я обещал полковнику Лунцу доставить вас в отменной кондиции.

Вопреки своему желанию, Зарина слабо улыбнулась.

– Вы говорите так, будто собираетесь откармливать нас для невольничьего рынка, куда отправите под надзором вашего жирного друга. Или все это предназначено для него?

– Джордже предназначается мое первое приобретение. За пять секунд он способен выпить литровую флягу пива. И вина тоже.

...Позади остались последние городские строения.

– Я думала, что пропуск действителен лишь до Метковича, – заметила Зарина.

– У меня два пропуска. Карлосу я показал один из них.

Через полчаса Петерсен по мосту пересек Неретву и заглушил мотор возле большого солидного гаража на окраине Шаплины. Майор вошел внутрь и вышел из гаража через одну-две минуты.

– Просто поздоровался со своим старым другом, – объяснил он.

Миновав маленькую деревушку, грузовик свернул с шоссе на грунтовую дорогу. С нее также вскоре свернули. Следующая дорога представляла собой, скорее, поросшую травой тропу. Грузовик ехал по ней до тех пор, пока тропа не уперлась в низкую каменную лачугу. Петерсен первым покинул кабину и пригласил девушек последовать его примеру. Обойдя машину, он постучал кулаком в борт:

– Обед!

В ответ из кузова не донеслось ни звука. Зарина и Лоррейн посмотрели друг на друга с опасливым недоумением, несмотря на спокойный тон майора.

– Когда Джордже затягивает узел, – туманно промолвил он, – его потом очень трудно развязать.

Внезапно брезентовый полог, закрывавший задний борт машины, дрогнул. Из-под него выпрыгнули комендант и двое его солдат. Майор Массамо и пожилой солдат театрально рухнули, едва коснувшись ногами земли.

– Ну-ка, ну-ка, кто же у нас здесь? И что сделал гадкий Петерсен и его противные друзья с этими бедными людьми? – Петерсен посмотрел на девушек. – Знакомьтесь, майор Массамо – комендант порта. Двух других вы уже видели сегодня утром. Мы не раздробили им ноги, как вам, наверное, пришло в голову, – они просто затекли от временного нарушения кровообращения.

Кузов грузовика покинули и остальные четверо мужчин.