Страница 75 из 93
— Джон, — в отчаянии сказала я, — это не собака?
— Возможно. Они здесь бродят дюжинами и воют на... О! — Он поднял голову и прислушался. — Ты хочешь сказать, что это собака,а не собаки вообще? Будь я проклят, если ты не права. Это меняет дело. Человеческую погоню отвести можно, но когда в игру вступает лучший друг человека... Я начинаю ненавидеть этих проклятых животных. Сначала твой пес-дьявол...
— Сейчас же вставай! Огни были теперь гораздо ближе. Отдельные вспышки — скорее всего ручные фонарики, подумала я. Значит, это не полиция. Полицейские были бы оснащены посерьезнее и шума наделали бы побольше.
— Откуда они узнали, что мы направляемся именно сюда? — спросила я.
— Хороший вопрос. — Джон вскочил на ноги. Пустыня огласилась новым пассажем собачьего комментария, Джон отозвался на него сдержанным ругательством. — Кажется, мозги у меня совсем расстроились. Нам лучше спрятаться. Возможно, это излишняя предосторожность, но...
Мои мозги были не в лучшем состоянии, чем его. Как любое преследуемое существо, я руководствовалась в тот момент самым примитивным инстинктом: «Спрятаться! Где?»
— Знаю я одно место. Надеялся, правда, что оно не понадобится, поскольку известно, как ты боишься подобных мест...
— О нет! Только не в гробнице! Я не могу, Джон, действительно не могу!
— Не в гробнице. В гробницу мы не смогли бы проникнуть, даже если бы захотели, — они все запираются на ночь. Пошли!
Песок и камни у нас под ногами хрустели и шуршали при каждом шаге. Тень была недостаточно густой, а гряда скал между нами и преследователями — недостаточно плотной. Если бы Джон не тащил меня за собой, я бы села на землю и обреченно ждала своей участи, как загнанный кролик. В каком-то смысле мне было даже хуже, чем кролику, потому что я точно знала, что меня ждет, если меня схватят. Я видела, на что способна Мэри забавы ради, теперь же она разозлилась по-настоящему.
Скала была неровной, вся в уступах, я заметила в ней по меньшей мере дюжину небольших пещер, в которых можно было укрыться, но всякий раз, когда я направлялась к подобному убежищу, Джон тащил меня дальше. Казалось, он знал, куда шел. Откуда? Этот вопрос, как и множество других, пронесся у меня в голове и вылетел столь молниеносно, что не возникло даже намека на ответ.
Обогнув длинную гряду скал, Джон направился к отверстию пещеры. Луна уже садилась, но невероятно яркие звезды отбрасывали достаточно света, чтобы я могла видеть, насколько темной была пещера. По-настоящему темной. Очень, очень темной. Ему пришлось силой втащить меня туда. Здесь не было никакого света, чего нельзя сказать о звуках. Что-то пищало и хлопало, и тьма вокруг словно бы шевелилась.
Я бросилась к Джону и впилась ногтями ему в грудь, причем сделала это не слишком деликатно, так что, не стой он, прижавшись спиной к стене, мы бы оба повалились на землю. Он издал звук, который разнесся бы очень далеко, если бы плотно стиснутые губы не заглушили его. Потом его руки сомкнулись вокруг меня, и он прошептал мне прямо в ухо:
— Держись за меня, дорогая, это просто пещера, а в ней несколько безобидных летучих мышей — маленьких ленивых существ, которые наверняка уже вылетели.
— О Господи, — заскулила я. — Прости меня. Мне так стыдно. Я сделала тебе больно.
— Нет, ничего подобного. — Даже если бы мне никогда никто раньше не лгал, я бы поняла, что это ложь, а Джон столько раз лгал мне. — Послушай, Вики, не думаю, что они знают это место, но собака может их сюда привести. Если это случится, здесь есть другой выход, тоннель.
— Я не могу...
— Можешь. — Нам обоим приходилось шептать, теперь он, прижав губы прямо к моему уху, едва слышно выдыхал в него слова. — Постой секунду. Переведи дыхание.
Я попробовала отстраниться, чтобы не давить ему на грудь, но он сильнее прижал меня к себе. Его губы скользнули по моей щеке.
— Покажи, где этот тоннель, — пролепетала я.
— Через минуту.
Мне показалось, что это длилось гораздо больше минуты. Потом он ласково сказал:
— Вот здесь, — и повлек меня в глубину пещеры. — Вот, видишь?
— Ничего я не вижу!
— Тогда нащупай. — Он направил мою руку.
— Нащупала. Откуда ты знаешь про это место?
— Есть одна старая семья...
Ему не пришлось предупреждать меня, чтобы я замолчала: звук далеко разносится по ночной пустыне. Шаги слышались, правда, еще в некотором отдалении, но приближались.
Он взял меня за плечи и подтолкнул. Я воспротивилась — это было нетрудно.
— Ты первый, — сказала я.
— Я — следом за тобой.
Еще одна ложь. Поднявшийся в организме уровень адреналина и других гормонов временно придал ему силы, но я сомневалась, что он смог бы держаться вертикально, если бы не прислонялся к скале.
Иногда мои инстинкты срабатывают быстрее и лучше, чем мои так называемые мозги. Тот, что овладел мною теперь, вытеснил страх и даже инстинкт самосохранения. Мои руки были холодны, как лед, но не дрожали; о его руках нельзя было сказать ни того, ни другого. Пока он шарил в поисках моего запястья, я достала у него из кармана пистолет.
Собака была уже у входа в пещеру. Я услышала ее учащенное, возбужденное дыхание, затем из-под чьих-то ног покатился камешек и послышалось приглушенное ругательство. Неотчетливые очертания входа в пещеру осветились.
Я положила палец на курок и прицелилась, поддерживая кисть другой рукой.
Собака резко и повелительно гавкнула. Человек, вошедший вслед за ней, откашлялся:
— Э-э... доктор Блисс? Мистер Тригарт? Вы здесь? Это был не голос Макса. Этого голоса я вообще никогда прежде не слышала — неторопливый и неуверенный, с приятным южным акцентом.
Рука Джона нашла наконец мое запястье, он опустил мою руку, державшую пистолет. Незнакомец продолжал:
— Э-э... я не имел удовольствия познакомиться с вами, доктор Блисс, но э-э... если вы здесь, вы и... Черт возьми, Фидо, ты уверен, что привел нас куда надо? Глупый пес...
Фидо (Фидо!) возмущенно залаял.
— Ну ладно, ладно, — примирительно сказал человек, — я чувствую себя полным болваном, но если ты говоришь, что... Гм, мистер Тригарт, вы помните меня? Я Кейт Кендрик из Калифорнийского университета. Э-э... здравствуйте.
Я начала хохотать.
— Входите, пожалуйста, — пригласил Джон, — и извините доктора Блисс, с ней это иногда случается на нервной почве.
Автоматически продолжая хихикать, я загородилась рукой от света, ударившего в лицо. Фонарик держал высокий худой человек с рыжеватыми волосами и смущенной улыбкой. Собака, сидевшая у его ног, была похожа на тех дворняг, что ошиваются возле деревень, но на ней был ошейник и она бешено виляла хвостом.
Джон прочистил горло:
— Доктор Блисс, позвольте представить вам доктора Кендрика.
— Вики, — выдавила я, — рада познакомиться.
— Зовите меня Кейтом.
Я сделала над собой усилие и наконец перестала смеяться:
— Откуда вы узнали, что мы здесь?
— Он мне сказал, разумеется. Он вас ждал.
— Фейсал? — с сомнением спросила я.
— Нет, не Фейсал, — тихо пробормотал себе под нос Джон, — боюсь, это был не Фейсал. Боюсь... Нет, я этого не вынесу.
— Мы не встретились с Фейсалом, пока искали вас, — сказал Кендрик. — А он ожидал вас раньше и уже начал волноваться, поэтому мы сами пошли...
— Он?! — Я замахала руками. — Я тоже этого не вынесу. Кто — он?
Кендрик робко глянул на мою руку. Я и забыла, что все еще держу пистолет.
— Э-э... доктор Блисс, если вы будете так любезны убрать это... Он уже идет. Не волнуйтесь. Кажется, я слышу его шаги.
Никакое «кажется» тут не требовалось. Он мчался на всех парах, спотыкаясь и натыкаясь на все подряд. Ворвавшись в пещеру, он задыхался так, что не мог говорить, поэтому молча сгреб меня и повис на мне, громко сопя.
— Шмидт! — выдохнула я. — Шмидт, это вы? Слава Богу, с вами все в порядке. Что вы здесь делаете?
— А почему вы удивляетесь? — Шмидт отпустил меня. — Я же сообщил вам, что буду здесь. Guten Abend [54], сэр... Джон, я так рад снова видеть вас!
54
Добрый вечер (нем.).