Полукровка

Нигия с удивлением взглянула на невестку. Та же ответила ей одной из своих лучезарных улыбок.

— Он мой лучший друг. В этот вечер его поддержка окажется весьма кстати.

Нигия оценила коварный план Эсты. Действительно, что может быть лучшей защитой от чар навязчивой соперницы, чем внимание самого настоящего соперника.

— Эста, позволь узнать, какое платье ты выбрала для торжества?

— К сожалению, среди вечерних платьев, которые успели доставить на корабль, моим оказалось только одно. Хорошая новость заключается в том, что оно больше всех мне понравилось. Так что, королевой вечера быть не обещаю, эта роль отведена Вам, но за звание принцессы поборюсь.

— Я очень рада, что у тебя такое позитивное настроение.

— Я тоже…

Эста договорилась встретиться с Сафелией в половине шестого в гостиной. Там они планировали подождать Урджина и Стефана, которые должны были выводить женщин в свет. Ровно в пять тридцать Эста стояла в назначенном месте.

Стилист превратил ее непослушные локоны в маленькие завитки, которые в каком-то непонятном беспорядке лежали на ее голове, стянутые несколькими витками тонкой бриллиантовой нити. Эста была против накладных ресниц, однако милая девушка заверила ее, что такие великолепные глаза недостаточно просто затуманить тенями. Они требуют особой огранки в виде ровных рядов длинных шелковых волосков. Конечный результат был выше всяких похвал. Эста, которая, до сего дня, никогда не пользовалась косметикой, оценила все возможности этих специальных средств. В зеркале отражалась не женщина, а создание невиданной красоты. Желтое платье, с завышенной талией, ниспадало асимметричными рядами шелка до самого пола, а глубокие вырезы спереди и сзади кокетливо приоткрывали тайны ее совершенного тела.

— Здравствуйте.

Эста обернулась и увидела позади себя высокую стройную девушку в длинном белом платье с золотыми вышивками. Подобно второй коже, оно обтягивало идеальные формы ее тела. Волосы девушки, точь-в-точь такого же оттенка, как и у Урджина, были собраны в высокую прическу, подчеркивающую лебединую шею. Тонкие черные брови, пушистые ресницы, очевидно, такие же накладные, как и у Эсты, украшали ярко-зеленые глаза. Эста не знала, что это за незнакомка стоит перед ней с бокалом красного вина, но то, что от ее прекрасного лица даже ей невыразимо трудно было отвести взгляд, стало ясно как день.

— Здравствуйте. Могу я чем-нибудь Вам помочь? — вежливо обратилась Эста к девушке.

— Извините, кажется, я немного заблудилась.

Эста приблизилась к незнакомке.

— Банкетный зал в другом крыле. Быстрее будет добраться по улице. Необходимо выйти и свернуть налево. Вы без труда его найдете.

Девушка ослепительно улыбнулась и присела в низком поклоне, выбросив вперед руку с бокалом. Красная густая жидкость выплестнулась вперед прямо на платье Эсты. В считанные мгновения ядовитое пятно расползлось по красивому желтому шелку. Эста от переполнившего ее ужаса не могла даже вздохнуть.

— О Боже! — воскликнула незнакомка. — Простите меня, сама не понимаю, как это произошло! — и едва успев привстать, бросилась к выходу, где лоб в лоб столкнулась с Урджином.

— Клермонт, что ты…

Он не успел договорить, так как она ловко обогнула его и выскочила на улицу. Урджин перевел взгляд на Эсту, и только тогда понял, что случилось. Он обернулся, чтобы догнать нахалку, но в этот момент в двери вошли Сафелия и Стэфан.

— О Боже, твое платье! — закричала Сафелия. — Эста, что произошло?

Эста набрала полную грудь воздуха и сжала кулачки. По знакомому ощущению холода, Урджин уже знал, что грядет нечто ужасное.

— Спроси у любовницы своего брата!!! — закричала Эста, и, схватив со стоящего рядом столика какую-то стеклянную фигурку, метнула ее в Урджина.

Он успел увернуться, но коллекционный хрустальный кот был навеки потерян, разбившись на мелкие осколки о стену.

— Передай своей Клермонт, которая умудрилась нарядиться как невеста, что ты уже женат, и никакими дешевыми уловками она это изменить не сможет!

Урджин стоял, как вкопанный. Он не мог оторвать взгляд от своего прекрасного ангела, который в гневе казался ему еще более ослепительным созданием. В этот момент он с трудом разбирал, что она ему кричит.

— Я никого не держу! Хочешь, можешь сейчас же убираться к ней! Но не смей делать из меня посмешище!

Наконец, все стихло. Эста поняла, что только что в присутствии собственного брата и Сафелии совершенно бесстыдно оскорбляла своего мужа. Вдобавок, она не могла появиться в этом платье перед гостями, а другого у нее не было. Словно все еще не понимая, что происходит, она замерла на месте.

— Ты успокоилась? — спросил ее Стефан.

— Идите к гостям, — чуть слышно ответила она, — я приду позже.

— Но что ты собралась предпринять? — с тревогой в голосе поинтересовалась Сафелия.

Эста подняла глаза на Стэфана:

— "Isho kelmine finelle, lune suremo omy".

— Nehor neti belania, Esta, — ответил ей брат и улыбнулся.

Эста развернулась, и ничего не сказав, покинула гостиную.

— Стэфан? — обратилась к нему Сафелия.

— Она лишь напомнила мне одну древнюю олманскую поговорку: "Если не можешь быть кем-то, будь самим собой".

— А что ты ей ответил?

— Я пожелал ей удачи, — нагло соврал Стэфан, хотя в данном случае это было довольно близко по смыслу с "укажи ей на дверь, Эста".

— Но я так и не поняла, что же она собирается делать?

— Надеть национальный костюм, естественно.

— Черный плащ? — со всей серьезностью спросила Сафелия.

Стэфан только рассмеялся в ответ.

— Да, обычно его носят с черным плащом.

— Это ужасно, Урджин! Мы же не можем позволить, чтобы Клермонт была изысканнее Эсты на этом приеме?

— Мне абсолютно наплевать на то, кто кого затмит, Сафелия. Моя жена только что метнула в меня фамильным хрустальным котом и показала свои коготки, — заулыбался Наследник.

— Тебя это веселит?

— Ты даже не представляешь, как сильно, — ответил он.

Глава 8

Вначале седьмого все гости собрались у подножия большой широкой лестницы, расположенной посреди холла. Привольно расхаживая с бокалами в руках, они ожидали появления той, ради которой прибыли сюда. Олманцев среди них было немного, всего пятнадцать. Остальные представляли исключительно Доннару. Среди этого потока белокурых голов, отчетливо выделить можно было только две: Урджина и Клермонт. Урджин немного нервничал, периодически бросая взгляд на часы. Клермонт же практически не отходила от него. Нет, она не пыталась вступить с ним в диалог, просто толклась рядом, так что со стороны действительно можно было подумать, что она — его невеста.

— И ты думаешь, что твоя выходка красит тебя в глазах окружающих? — злобно прошептал Урджин на ухо своей бывшей любовнице.

— Я и так красива, Урджин. А мои выходки всегда тебя забавляли.

— Я не выставил тебя отсюда только потому, что моя жена на твоем фоне будет смотреться куда более обворожительно, чем обычно. И это потешит не только ее самолюбие, но и мое.

— Зря ты не сделал того, чем угрожал, потому что рядом со мной любая женщина будет только проигрывать, и твоя дикарка не исключение.

— Еще одно слово о моей жене, и ты вылетишь отсюда в мгновение ока. И запомни: даже если она придет сюда в штанах и майке, ты все равно преклонишься перед ней и выкажешь свои почести, потому как она — моя жена, а ты — никто.

Урджин отвернулся от Клермонт в знак того, что разговор окончен и бросил взгляд на Стефана, который был поглощен беседой с одним молодым олманцем, судя по всему, ровесником Урджина.

Высокий, сильный, с растрепанными золотистыми волосами, светящимися темно-синими глазами и правильными чертами лица, он был слишком привлекательным для мужчины. Урджин не знал, почему думал об этом, но молодой человек казался ему очень опасным. Возможно потому, что в его глазах читалась какая-то надменность, а может быть потому, что мужчины, подобные этому щеголю, способны свести с ума любую из женщин.